Он слишком сильно любил Чонгука и не мог слышать его плач. Он любил его слишком сильно и просто не мог думать о том, что ему больно. Он слишком сильно любил его и просто не мог отпустить обратно к матери.

— О, Чонгуки… Милый, — тихо пробормотал Сокджин, когда Чонгук заснул на его груди. — Малыш… Всё хорошо, я рядом.

Ещё несколько минут Сокджин просто сидел с Чонгуком в детской. Намджун покрасил её в светло-голубой; мол, цвет «успокаивает». Он сказал, что это для Чонгука, но Сокджин подозревал, что скорее для него самого. Все мягкие поверхности и успокаивающие цвета в доме… Детям они, конечно, шли на пользу, но и Сокджину тоже.

Наконец, Сокджин спустился с Чонгуком вниз. Проходя мимо Юнги, он поцеловал мальчишку в макушку, и снова растёкся по дивану, устроив Чонгука на своей груди.

Юнги поднялся со своего места и встал рядом с братом и папой. Его мордашка повисла в пяти сантиметрах от Чонгука.

— Он спит? — прошептал он, не сводя глаз с Чонгука.

Сокджин легко гладил спину малыша.

— Да, Шуга. Он спит.

— А он в порядке?

— Ага, — сказал Сокджин, целуя Чонгука в лоб. — Он в порядке.

Сокджин урвал ещё двадцать минут отдыха, а потом проснулись Хосок, Тэхён и Чимин. Юнги тихо собирал себе паззлы, а Чонгук спал на груди Сокджина.

После тихого часа все были очень нервные, но этого и следовало ожидать. Дети обычно чувствуют, что взрослые чем-то расстроены и напряжены, а Сокджин весь день себя чувствовал крайне не очень. Ему требовалось немало выдержки, чтобы не заключить всех мальчишек в бесконечные объятия.

Но как бы ему ни хотелось обнять их всех, они были слишком капризными и не давались. Сокджину казалось, что он тонет в воплях, беготне и слезах. С ума можно сойти: дом превратился из тихого и мирного в шумный и бесконтрольный всего за пару минут.

— Знаете, что нам нужно? — спросил Сокджин, когда Чимин в третий раз за несколько минут плюхнулся ему на живот.

Тэхён, который, как змейка, пытался переползти через отцовское плечо, с любопытством посмотрел на него.

— Что? — спросил он.

Он захихикал, когда Сокджин ткнул его нос пальцем.

— Думаю, нам надо пойти на улицу и попускать пузыри.

— Пузыри! — завизжал Тэхён.

Он попытался захлопать в ладоши, но его моторика всё ещё была недоразвита для трёхлетнего, поэтому у него не особо получилось. Сокджин только улыбнулся и снова ткнул его в нос.

— Да уж, ты ведь любишь пузыри.

Пузырями можно было отлично сфокусировать внимание Тэхёна и не позволить ему перевозбудиться. Уставший и перегруженный Тэхён обычно более предрасположен к припадкам. Пузыри — хороший способ сохранить его здоровье.

К тому же, Сокджин больше ни секунды не мог находиться в замкнутом пространстве с вопящими детьми.

Без помощи Намджуна им понадобилось какое-то время, чтобы обуться. Юнги мог сам о себе позаботиться, и Хосок попытался как смог, но его кроссовки оказались не на той ноге.

— Ох, милый, наверно, не очень удобно? — спросил Сокджин, присаживаясь на корточки рядом с крайне озадаченным мальчиком.

— Я не понимаю, что не так, — очень тоненько сказал Хосок.

Сокджину пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не заворковать.

— Ты не на ту ногу ботинки надел, глупыш! — сказал он, пальцем разглаживая хмурую морщинку на лице Хосока, и он расстегнул липучку на его кроссовках.

Хосок снова нахмурился.

— О… извините.

— Не извиняйся! — легко сказал Сокджин. — Ничего страшного, если ты ошибся. Но смотри… — он поднял кроссовки так, чтобы они были в правильном положении. — Твои пальчики, они как лучшие друзья, поэтому они всегда смотрят друг на друга.

Потом он перевернул ботинки так, что они были теперь не той стороной.

— Если ты наденешь их не так, пальчики будут очень далеко! А если правильно, то они будут рядом.

Хосок кивнул, давая знать, что понял. Он забрал у Сокджина ботинки и поставил их на пол перед собой так, чтобы было правильно. И только потом надел их.

Сокджин подождал и захлопал, когда Хосок обулся. Однако внутри он немного волновался: Хосоку пять лет; он давно должен знать, на какую ногу надевать ботинки.

Сокджин сделал себе пометку: узнать, можно ли отложить поступление Хосока в детский сад. Мальчишка к этому совсем не готов. Он слишком отстаёт от своих сверстников в плане знаний. Чимин на год младше него, и даже он знает больше.

Но прямо сейчас Сокджин не мог об этом думать. Дети вели себя ужасно, потому что он вёл себя ужасно. Сокджину нужно было успокоиться и сохранять рассудительность.

Возможно, пузыри и ему помогут.

— Итак, кто готов выйти в большой мир? — спросил Сокджин, уже открывая дверь в гараж.

Чимин — которому везде нужно быть первому — немедленно помчался к маленькому пластиковому столику, который Сокджин обычно использовал для уличных занятий вроде пузырей. Сокджин засмеялся: Чимин потащил столик в сторону улицы ещё до того, как открылась внешняя ролета.

— Ты такой сильный, Чимин! — гордо сказал он.

Тэхён тем временем пытался вытянуться повыше рядом с Сокджином.

— А можно я? — спросил Тэхён, поднимаясь на цыпочки, чтобы нажать на кнопку, открывающую выход.

— Конечно, зайчик, — сказал Сокджин и приподнял его.

Тэхён нажал кнопку и обрадовался, когда дверь начала автоматический подъём. Когда Сокджин поставил его на место, он тут же умчался помогать Чимину.

Юнги уже доставал пузыри. Только ему хватало роста до них дотянуться.

Хосок, похоже, был рад помочь, и держал палочки для пускания пузырей, когда Юнги пихнул их ему в руки

Сокджин опустил взгляд куда-то на уровень своих лодыжек, где Чонгук прилёг полежать на полу.

— Предлагаю к ним присоединиться. Что скажешь?

— Ндя!

— Вот и славно, — похвалил Сокджин.

Он взял Чонгука за руку, и черепашьим шагом они последовали за остальными мальчишками.

— Давай-ка дальше я сам, — сказал Сокджин, забирая пятилитровую бутыль раствора для пузырей у Юнги.

Для раствора имелось пять мисок, каждая помеченная своим цветом для каждого мальчика. Всё в доме было помечено своим цветом. Чашки, полки, именные карточки на дверях… Сокджин даже простыни им покупал в соответствии с цветовым кодом, и Намджун считал это крайне странным. Но с пятью детьми важно знать, где чьё.

Сокджин налил каждому порцию раствора и уговорил Хосока не цепляться так отчаянно за палочки. Вскоре все пускали пузыри (ну или по крайней пытались).

Тэхён дул в свою палочку, но получались только брызги. Он захныкал:

— Почему Юнги так хорошо пускает?

Юнги выпустил ровную армию пузырей.

— Нужно дуть долго и медленно, Тэтэ, — объяснил Сокджин и сам выдул несколько.

Хосок их тут же лопнул. Ему, как оказалось, гораздо больше нравилось прыгать на пузыри, когда они приземлялись на траву, а не пускать их.

Тэхён повторил попытку. Стоило отдать ему должное, в этот раз у него вышло лучше, но всё равно слишком быстро и сильно, чтобы получились пузыри. Сокджин отправил к нему порцию пузырей, чтобы он не расстраивался.

Хосок тем временем был крайне занят: лопал всё, что приземлялось на лужайку.

— Джинни, гляди! — прокричал Чимин, по локоть в мыльной пене.

Он опрокинул свою миску и собирал раствор прямо с поверхности стола. Пена свисала с его пальцев и локтей.

— Чимин, тебя уже можно поливать из шланга, — поддразнил Сокджин. — Чонгук, тебя тоже.

Чонгук посмотрел на него большущими глазами. Его живот, выпирающий, как и положено животам малышей, тёрся о край стола, и на футболке с трицераптором образовалось мокрое пятно. Он поднял руку и — Сокджин не успел остановить его — засунул мыльные пальцы в рот.

И скрючился.

— Гукки, вы что-то не ладите с пузырями, да? — спросил Сокджин, беря малыша за руку.

Он вытер её подолом футболки, а потом посадил его на колени. Чонгук спрятался под рукой отца.

— Нивкутна, — сообщил малыш, и Сокджин слабо улыбнулся.

— Конечно, невкусно, — согласился он, отгоняя мысли о том, что Чонгука могут забрать.