К счастью, первая половина слушания прошла гладко. Судья ещё раз пересмотрела их заявления и убедилась, что всё верно. Юнги, как оказалось, юридически уже можно было усыновлять, и его социальный работник подтвердила, что дом Сокджина и Намджуна пригоден для жизни мальчика.

Узнав, что всё заполнено правильно, Сокджин вздохнул с облегчением, но за проверку документов он, в общем, не сильно волновался.

Он боялся того момента, когда начнутся вопросы.

— Итак, почему усыновление будет в лучших интересах ребёнка? — спросила судья Бейкер.

Намджун с лёгкостью ответил:

— Юнги жил в пяти домах до того, как его поместили к нам. Три из них назначил штат, и они были непригодны для жизни. Мы с супругом и социальным работником полагаем, что ему необходим стабильный дом.

— А его биологические родители?

Сокджин прочистил горло.

— Мертвы, ваша честь. Он жил с дедушкой и бабушкой какое-то время, но сейчас умерли и они.

Юнги вцепился в стол. Сокджин не привык видеть его глаза такими большими. Он погладил его спину, чтобы немного расслабить.

Судья кивнула, сверяясь с документами.

— Кто определил его под вашу опеку?

— Штат, — ответил Сокджин.

Намджун кивнул и добавил:

— Юнги живёт с нами уже три года.

Судья хмыкнула и немного перегнулась через стол, приглядываясь к Юнги. Теперь, когда она обращалась к ребёнку, а не ко взрослым, её лицо приобрело дружелюбное открытое выражение.

— Тебе нравится жить с приёмными родителями, Юнги?

Юнги кивнул и ухватился за руку Сокджина. Он казался очень бледным.

— Да, — испуганно пискнул он.

Свободной рукой Сокджин погладил его по голове. Судья улыбнулась ответу Юнги.

— Хорошо, это хорошо. Важно, чтобы тебе нравилось жить с людьми, которые хотят тебя усыновить, — сказала она и перевела взгляд на Намджуна и Сокджина. — А почему вы как родители хотели бы усыновить мальчика?

Сокджин и Намджун переглянулись; они оба были готовы ответить. Намджун кивнул Сокджину, и Сокджин замешкался на секунду.

— Ну, ваша честь, если честно, мы оба просто влюбились в Юнги. До того, как он попал к нам, его жизнь была не сахар, и мне не по себе от мысли, что его могут отправить в другой дом, где о нём не смогут как следует позаботиться. Я думаю, мы знаем, что нужно Юнги, и готовы ему это предоставить.

— К тому же, — сказал Намджун, расправляя свой галстук, — у меня в детстве была похожая ситуация. Так что я понимаю, через что он прошёл, и… и поэтому я думаю, что смогу ему помочь.

— Но под вашим патронатом ещё четверо детей, — задумчиво протянула судья Бейкер, листая документы.

— Верно, — сказал Намджун.

— Но это никак не повлияет на нашу возможность заботиться о Юнги, — заверил Сокджин. — Мы уделяем время каждому из мальчиков.

Намджун положил руку на локоть супруга и добавил:

— А Сокджин, к тому же, очень хорошо упорядочил домашнее хозяйство. У мальчиков установленные зоны ответственности и расписания, так что всё очень организованно.

Судья согласно замычала.

— Хорошо. Ну, на мой взгляд, всё в порядке. Ваш социальный работник написала на вас блестящую характеристику, так что если Юнги сам того хочет…

— Хочу! — прервал её Юнги.

Судья ещё раз посмотрела на него.

— Ты уверен? — спросила она. — Хочешь, чтобы Намджун и Сокджин были твоими родителями?

— Да, я уверен.

Судья кивнула.

— Тогда решено, — сказала она, доставая ручку и необходимые документы.

Юнги всё ещё держался за Сокджина, и Сокджин неловко приобнял его.

— Поздравляю, Ким Сокджин и Намджун. Вы теперь родители.

*

— По мне так нужно пить шампанское, а не молочные коктейли, — пробормотал Намджун, помешивая свой клубничный коктейль трубочкой.

— Юнги захотел коктейли, — сказал Сокджин. — Потом можем и шампанское, и лимонад. Возможно, даже можем отпраздновать с моими родителями и семьёй моей сестры.

Намджун улыбнулся.

— Её дети… Они теперь двоюродные братья Юнги.

— Двоюродные братья, — повторил Сокджин и улыбнулся с трубочкой во рту.

Чтобы отпраздновать усыновление, Юнги захотел пойти в кафе, которое продаёт молочные коктейли и сырные палочки. Они забрали всех остальных мальчишек — те сидели дома с няней — и отправились с ними в парк. Только потом все получили угощение (потому что Сокджин категорически отказывался отмывать салон машины от пролитых коктейлей).

Юнги стоял на горке с арахисовым коктейлем в руке и ждал своей очереди спуститься. Тэхён занял собой всю нижнюю площадку, распластавшись, как осьминог, пока Чимин его щекотал. Хосок пытался забраться на камень, а Чонгук сидел возле Сокджина, выдирал траву и складывал её на ботинок Намджуна.

Хосок, весь красный от усилий, спрыгнул с камня и подбежал к скамейке, чтобы глотнуть своего коктейля.

— Какой у тебя вкус, Хоби? — усмехнувшись, спросил Сокджин.

— Клубника! И… и… и банан!

Он едва ли мог обхватить обеими руками свою маленькую кружку.

— Это хорошо, потому что это же всё-таки клубнично-банановый коктейль. Он и должен быть на вкус как клубника и бананы, — сказал Намджун и наклонился, чтобы поделиться своим коктейлем с Чонгуком. Они пили по очереди. Каждый раз, когда пил Намджун, пил и Чонгук.

Чонгук засветился от вкуса.

Хосок глубоко вздохнул и сделал ещё один огромный глоток. Тем временем Юнги что-то рассерженно прокричал, и Сокджин отвлёкся на него: Тэхён всё ещё мешал спуститься.

— Эй, Тэхён-и, иди сюда, попей коктейля, — позвал Сокджин.

Тэхён сначала не понял, но, как только Сокджин помахал его стаканом, тут же помчался к скамейке. Юнги, наконец, скатился с горки и последовал за братом; Чимин наступал ему на пятки.

— Держи, Тэтэ, — сказал Сокджин, протягивая Тэхёну напиток.

У него перед носом вырос Чимин.

— А где мой?

— Тут, — ответил Намджун и протянул сыну стакан, не позволяя расстроиться.

Чимин получил шоколадно-арахисовый коктейль и полюбил его до глубины души. Едва наложив лапки стакан, он чуть не порвал его.

Сокджин улыбнулся мальчишкам.

— Удивительно, правда? Такой великий день!

— Величайший! — воскликнул Юнги.

— Юнги усыновили, — перепроверил Чимин и посмотрел на Намджуна, прося подтверждения.

— Ага. И ты следующий, — ответил Намджун и пощекотал его живот. Юнги тем временем забрался на руки к Сокджину.

— Чимин, а где ты хочешь отпраздновать? Юнги вот захотел молочные коктейли.

Чимин потёр свой шоколадный подбородок.

— Хм… в магазин.

Сокджин фыркнул, обнимая Юнги.

— С ума сойти. Тебе так нравится в магазине, да?

Чимин попытался было ответить, но его прервал Тэхён:

— А давайте сходим в библиотеку, когда будет моя очередь? — спросил он, запнувшись на слове «библиотека». — Мне нравятся книги.

Сокджин кивнул.

— Мы даже лучше поступим. Мы с тобой пойдём в книжный магазин, и ты сможешь оставить себе некоторые книжки, и больше никому их не возвращать.

Тэхён ахнул; его глаза сделались непропорционально большими.

— Вау, — серьёзно сказал он и извернул губы, пытаясь найти трубочку не глядя.

Сокджин рассмеялся в плечо Юнги.

— И меня тоже отпразднуем? У меня тоже будет очередь? — спросил Хосок, пытаясь перекричать смеющегося Чимина — Намджун его всё ещё щекотал.

Сокджин посмотрел на Хосока и улыбнулся, понимая, насколько Хосок вписывался среди остальных мальчиков. И пусть Сокджин знал, что с документами будет непросто, он также знал, что на многое готов пойти, чтобы усыновить Хосока.

— Конечно, Хосок, — заверил Сокджин. — Конечно.

Пусть Хосока бросили, пусть родители Юнги умерли. Чимина били, Тэхёном пренебрегали, а Чонгук родился с наркотической зависимостью. Пусть Намджун всё время переезжал из дома в дом и не знал, что такое семья, пока у него не появилась собственная…

Несмотря на всё это, они стали одной большой счастливой семьёй.