— Бе.

Сокджин сморщил нос, копируя выражение крайнего неудовольствия на лице Чонгука.

— Ага, когда сырое оно невкусное, — согласился он.

Раскатывая тесто, он задумался о том, что можно на пиццу положить. Возможно, песто и курицу, Намджуну так нравится. Юнги любил шпинат и томатную пасту.

— Плюх, — сообщил Чонгук, прерывая мысли Сокджина.

Сокджин обернулся на островок Чонгука. Малыш сжал тесто как можно сильнее, и оно протекало у него между пальцами.

— Плюх, — согласился Сокджин. Он отрезал ещё кусочек теста, скатал из него змейку и показал Чонгуку. — А так сможешь?

Чонгук поднял змейку на уровень глаз. Очень сосредоточенно он разорвал её на много маленьких змеек. Сокджин улыбнулся.

Малыш был невероятно милым. Сегодня Сокджин одел его в большую футболку, которая, наверное, пошла бы и Тэхёну, и комбинезон. Там, где он прижался лбом к дверце духовки, его волосы взлохматились, а на губах осталась мука после попытки съесть тесто. Ручонками он сосредоточено разрывал змейку, несмотря на то, что ему немного не хватало ловкости.

— Мали! — сказал Чонгук, показывая ему останки змейки.

Сокджин и без того смотрел.

— Вижу! — сказал он. — Теперь у тебя куча маленьких змеек.

Чонгук затряс руками, и змейки посыпались на стол.

Пока Сокджин раскатывал тесто для пиццы, он взглянул на таймер духовки. У хлеба ещё было десять минут. Всё идеально вовремя.

Юнги и Хосок помогли ему перемолоть цуккини и настроить весы, пока остальные мальчишки спали. Здорово было наблюдать, что они ладят, и хорошенько прислушавшись, Сокджин мог услышать, как они рисуют в соседней комнате.

(- Хоби, нужно закрывать фломастеры колпачками.

— Ладушки.

— Нет, это синий фломастер. На него нужно синий колпачок, а не жёлтый.

— Ой-ой-ой, прошу прощения.)

Чонгук, похоже, тоже услышал мальчишек. Он обернулся и на секунду замер, глядя через низкую перегородку в гостиную.

— Хоби… — сказал он.

Сокджин улыбнулся. Чонгук первый начал использовать «Хоби». Ему нелегко было произнести «Хосок», и у большинства мальчишек были свои милые прозвища, так что «Хоби» прицепилось. Мило было наблюдать, что даже Юнги начал его использовать.

— Хочешь пойти поиграть с Хосоком и Юнги? — спросил Сокджин.

Чонгук обернулся и моргнул.

— ….Нет.

— Ладно. Скажи, если захочешь спуститься, — согласился Сокджин.

Чонгук поднял руки. Своими липкими пальчиками он совершил хватательное движение в сторону Сокджина.

— На утьки.

Сокджин нахмурился и поцеловал его в макушку.

— Не сейчас, зайка. Нужно приготовить ужин.

Сокджин раскатал тесто и выложил на бумагу для выпечки, а затем нырнул в кладовую.

— Думаю, приготовим сегодня пиццу с томатной пастой, — сказал он, когда в кухню въехали Чимин и Тэхён.

Они оба разъезжали на игрушечных машинах, хотя Чимин уже почти вырос из своей. Тэхён по-прежнему прекрасно вмещался (с большинством перепробованных лекарств он почти не мог есть, и это отражалось на его росте). Ни один из них не смущался своего роста, и поэтому они наматывали круги у Сокджина под ногами.

— Попался! — воскликнул Чимин.

— О нет, я окружён! — притворно ужаснулся Сокджин.

Одну руку он драматично положил на сердце, а другую — на лоб.

Тэхён улыбнулся — похоже, сегодня у него нашлось немного энергии — и засмеялся:

— Никуда не денешься!

— Нет, это вы никуда не денетесь, — поправил Сокджин, подхватил Тэхёна и миллион раз поцеловал его.

Чимин быстро вскочил со своей машинки и заныл. Он подёргал за штанину Сокджина. Сокджин поставил Тэхёна на пол, когда тот развеселился, и поднял Чимина.

— И ты не денешься! — воскликнул он, перекинул Чимина через плечо и несколько раз подбросил.

Чимин заверещал.

Когда мальчишка попросил заземлить его, Сокджин повиновался и вернулся к обыску кладовой, как только сыновья укатили. К своему рабочему месту он пришёл с банкой томатной пасты, моцареллой и остатками курицы со вчерашнего ужина. В раковине размораживался замороженный шпинат.

Чонгук потянулся к сыру.

— Давай сюда ручонку, — велел Сокджин и насыпал на его ладошку немного сыра.

Чонгук слопал его с улыбкой, а Сокджин принялся размазывать томатную пасту по пиццам. Хосок и Юнги по-прежнему ладили в гостиной.

(- Юнги, а что ты рисуешь?

— Дракона. А ты?

— Тебя!

— Чего?

— Видишь, это ты, и ты играешь в бейсбол.

— Но я в него никогда не играл.

— Но, по-моему, мог бы.

— О… Ты хорошо рисуешь, Хоби.)

Сокджин улыбнулся и насыпал топпинги на тесто. Сработал таймер, Сокджин огляделся, проверяя, что нигде нет детей, а потом открыл духовку и достал хлеб.

— А мовна шъесть? — спросил Чонгук.

— Пока нет. Завтра на завтрак, — ответил Сокджин. — Давай-ка умоемся, а?

— Давай.

Как самый младший из пяти мальчишек, Чонгук был довольно покладистым. Сокджин ущипнул его за щёку. Ему очень повезло с сыновьями, и Чонгук был одним из его сыновей.

*

Сокджин сжал руку Намджуна.

— Так, ты нервничаешь? Я нервничаю, — сказал Сокджин.

Всю неделю он с нетерпением ждал слушания об усыновлении Юнги. Сокджин едва ли мог себя сдерживать; он убирался, пёк и вообще продуктивничал. Настроение у него было отличное; он весь дом перевернул, ища, где бы прибраться и что бы постирать. Каждый раз, когда он думал он том, что его семья наконец-то будет официально включать в себя Юнги, его переполняла энергия.

Но теперь, стоя в здании суда, он до смерти боялся, что что-то пойдёт не так. Что, если он скажет что-то не то? Или что, если Юнги передумал и скажет, что не хочет с ним жить? Что если они не подходящие родители?

— Почему ты так нервничаешь? — спросил Юнги.

Сокджин взглянул на него. Юнги щеголял новым костюмом; он вот-вот впервые войдёт в зал судебных заседаний. Сокджин не в первый раз поразился тому, как сильно вырос мальчишка за всё короткое время знакомства, и прикусил губу.

— Я… Ну… — начал было он, но замолк, не зная толком, что сказать.

Он не хотел, чтобы Юнги волновался, но ещё и не хотел ему лгать.

— Я просто боюсь, что не смогу объяснить судье, что очень-очень сильно тебя люблю.

— Да уж, Шуга, мы любим тебя так сильно, что словами даже и не передашь, — заверил Намджун, и за свою банальность получил локтем в рёбра от Сокджина.

— Но как вы думаете, всё получится? — спросил Юнги. — Получится же?

— Конечно. Наш дом для тебя идеален, Юнги. Они это увидят, — заверил Намджун.

— Увидят, — эхом повторил Сокджин, пытаясь убедить в первую очередь себя.

Он опустился на колени и занялся волосами Юнги, пытаясь пригладить их до безупречного состояния.

— Ты точно уверен, что хочешь жить с нами? Сто процентов уверен?

Юнги отчаянно закивал головой

— Да. Всегда, — сказал Юнги. Он немного повёл плечами. Костюм, казалось, немного сковывал его движения. — А вы как думаете, всё получится? Всё будет хорошо?

Намджун фыркнул и взъерошил его волосы, которые Сокджин только что с таким трудом уложил.

— Вы только посмотрите на себя, два сапога пара, всё время всё перепроверяете. Всё будет пучком, обещаю. Мы все хотим быть семьёй, и раз уж мы этого хотим, всё будет хорошо. Я обещаю, — сказал он.

Юнги глубоко вздохнул; похоже, его это убедило. Тем временем Сокджин не мог не заметить напряжение в плечах Намджуна.

— Но всё точно будет в порядке? — снова спросил Юнги.

Его вопросы уже становились маниакальными.

Сокджин заставил себя собраться.

— Да, Юнги. Всё будет в порядке.

Юнги ухватился за его рукав.

— Я не хочу никуда переезжать.

— Я знаю, Юнги, всё будет хорошо, — заверил Сокджин.

Ещё какое-то время они подождали в коридоре, а потом их пригласили в зал. Юнги всё время переспрашивал, всё ли будет хорошо, и Сокджин ругал себя за то, что упомянул о собственных нервах. Юнги и так был напуган, и Сокджин знал это, а теперь мальчишка боялся ещё сильнее.