Сокджин тихо рассмеялся и неуклюже поцеловал его в щёку.
— Ты так говоришь только потому, что он теперь твой сын, — поддразнил он.
— Ну, а даже если так?
— Ну ладно, ладно, хорошо, — Сокджин переплёл их пальцы, и Намджун наконец-то отвернулся от экрана и посмотрел на него. — Что там написано? Его маму нашли? Он возвращается к ней?
— Да никого они не нашли, — ответил Намджун. — Ни её, ни других родственников; и вряд ли уже найдут.
— О.
— Но это с какой-то стороны хорошо, — сказал Намджун, сжимая руку Сокджина. — Мне нравится Хосок.
Сердце Сокджина дико колотилось в груди.
— Мне он тоже нравится, — тихо сказал он. Он придвинулся ближе, так, что теперь он лежал скорее на Намджуне, чем рядом с ним — У нас такие прекрасные дети.
— Согласен, — ответил Намджун, приобнимая Сокджина одной рукой.
Казалось, он обрадовался за Хосока, но Сокджин всё равно видел напряжение в его плечах.
— Вот было бы ещё замечательно, если бы нам ответили по поводу документов на усыновление…
— Тише, всё будет. Никто не собирается отбирать у нас детей; у нас безупречный дом.
Намджун вздохнул.
Сокджин гладил Намджуна по груди кончиками пальцев. Намджун весь день был раздражён, и пусть он никогда не срывался на своей семье, Сокджин видел, что что-то его расстроило
— Хей, — сказал он, закрывая компьютер Намджуна и откладывая его в сторону.
Он занял место ноутбука на коленях Намджуна. Ногами он обхватил его грудь с обеих сторон и поймал его лицо руками.
— Что с тобой сегодня такое? Когда ты с детьми, это не очень заметно, но ты всё равно сам не свой.
— А я и есть не свой, — признался Намджун, пожав плечами. Он выглядел вымотанным. — Я просто… С Юнги что-то не так. Он так волнуется из-за перемен. Я хочу убедить его, что с нами у него будет полноценный дом, но эти соцработники ничего не могут сделать, и я задолбался уже ждать…
— Я понимаю. Я с самого первого дня готов был усыновить Юнги… Я всех их готов усыновить с самого первого дня, — согласился Сокджин.
Намджун согласно проворчал. Он разок шмыгнул носом и снял очки, чтобы убрать волосы с лица.
— Он всё время спрашивает меня, люблю ли я его, и ответ, разумеется, да. Он ведь просто мини-копия меня, мне нужно, чтобы он был рядом… И чтобы был Чимин; он такой весёлый и активный. Тэхён забавный и маленький, а Чонгук с нами уже так давно, мне кажется, что я его сам лично вырастил. А теперь ещё Хосок, и он уже каким-то образом прокрался в моё сердечко. Я буквально чувствую, как он там удобно устроился, и меня это немного подбешивает.
Сокджин нахмурился и переспросил:
— Подбешивает?
— Да, — Намджун отвёл глаза. — Я не знаю, Джин. Ну, просто… Просто, я чувствую, как будто у меня наконец-то есть идеальная семья, та, о которой я всегда мечтал, а тут открываются ещё горящие кольца, через которые я должен перепрыгнуть, — он поймал талию Сокджина обеими руками. — Я не понимаю, зачем так усложнять семьи.
Сокджин слабо улыбнулся. Он прекрасно понимал чувства Намджуна. У них были великолепные дети, но над их судьбами они не имели власти. В любой момент их могли забрать. Одна мысль об этом причиняла невыносимую боль.
— Это действительно тяжело, — согласился Сокджин. Он позволил Намджуну подумать пару минут, теребя верёвочки его кофты. — Но, хей. Со мной просто.
— Сокджин, милый, давай не сейчас…
— Не в том смысле, — фыркнул Сокджин и наклонился, чтобы поцеловать его в губы. — А в смысле… Ты меня очаровал мгновенно, и смотри, чем мы закончились, — он взмахнул рукой с обручальным кольцом. — Будем вместе и навсегда. Никто из нас никуда не денется. Если мы вместе, мы всё преодолеем, ага? У тебя есть семья, которая тебя никогда не оставит, даже если она небольшая.
Намджун хмыкнул.
— Между нами есть нечто великое.
Сокджин фыркнул.
— Видишь? Вот он, твой внутренний поэт.
— Любовь наша так огромна, что пред ней содрогаются горы, — поддразнил Намджун.
— Что за дурак, господи, — сказал Сокджин, закатывая глаза.
Он уже собирался пожаловаться на нахальство Намджуна, но супруг прервал его, перевернув на спину. Сокджин пискнул, когда Намджун навис над ним.
— Ты. Занимаешь. Каждую. Клеточку. Моего. Сердца, — сказал Намджун, целуя Сокджина после каждого слова.
Сокджин ударил его по груди.
— Намджун, мы уже замужем друг за другом, нет больше нужды меня так очаровывать.
— Любовь наша более велика, чем солнечная система, — провозгласил Намджун и втянул его в долгий поцелуй.
Сокджин хотел отбиться, но не смог, потому что просто растаял.
— Ты засасываешь меня, как чёрная дыра, — сказал Сокджин, пытаясь восстановить дыхание.
Намджун засмеялся и вернулся на свою подушку.
— О боже, ты прав, дичь какая-то, — сказал он, и Сокджин игриво ущипнул его за бедро.
— Ну, хоть теперь ты понял.
Комментарий к Глава 4: Надруганный
Глава Чимина.
Следующая - глава Чонгука.
«Страшно было думать обо всех ужасах, через которые пришлось пройти детям, прежде чем они оказались под его опекой. Например, Сокджину становилось физически больно от одной мысли, что мама Чонгука обдалбывалась кокаином во время беременности».
========== Глава 5: Зависимый ==========
Комментарий к Глава 5: Зависимый
Глава Чонгука.
Следующая - глава Намджуна.
«Намджун вырос по детским домам и патронатам. Его биологические родители о нём не заботились, и Намджуна забрали, когда ему было одиннадцать».
Сокджин сосредоточенно мазал тосты маслом. Намджун рядом с ним переворачивал яйца на сковородке.
— Выглядит неплохо, дорогой, — похвалил Сокджин и, не задумываясь, подставил щёку для поцелуя.
Намджун по утрам рабочих дней едва ли имел способность к связной речи, зато компенсировал поцелуями. Как и ожидалось, он поцеловал Сокджина в щёку, всё ещё пытаясь прогнать с себя сон.
— Упс! — сказал Чимин, глядя на пол, куда со шлепком приземлилась половина яйца.
Сокджин засмеялся и подошёл к столу, где мальчишки жевали тосты (в форме треугольника, потому что так нравится Хосоку). Он подхватил Чимина и защекотал его; Чимин в ответ завизжал:
— Хватит, ай, хватит!
Он попытался оттолкнуть Сокджина, но без силы, которая могла бы причинить боль.
— Не могу, увы! Ты слишком милый! А если ребёнок милый, папа просто обязан его щекотать, — воскликнул Сокджин.
Он подбросил Чимина в воздух и подул ему в живот.
— Джинни! — взвыл Чимин.
— Моя очередь, моя! — сказал Тэхён, дёргая рубашку Сокджина.
Он уже сидел пристёгнутый ремнями на своём стуле, поэтому не мог изобразить обычную попытку вскарабкаться по ноге Джина, как маленькая обезьянка.
Сокджин прехватил Чимина поудобнее одной рукой, а второй пощекотал шею Тэхёна, заставив его извиваться в ремнях. Детский хохот не прервал даже звонок телефона.
— Я возьму! — предложил Сокджин.
Намджун только проворчал что-то в ответ и принялся нарезать Чонгуку яичницу. На третьем гудке Сокджин ответил:
— Алло, резиденция Ким.
— Сокджин, доброе утро! Я как раз надеялась, что вы возьмёте трубку. Это Дженни, социальный работник Чонгука?
Сокджин нахмурился и немного поудобнее перехватил Чимина. Похоже, мальчик заметил расстройство папы, и Сокджин поцеловал его в лоб. Он прислонился лбом к его макушке, и только потом заговорил:
— О, ну, вот он я. Что-то случилось?
— Нет, нет, всё в порядке, просто… — Сокджин задержал дыхание. — Лиза хотела получить посещение в присутствии опекуна.
— О.
Лиза была матерью Чонгука. Во всё время беременности она принимала кокаин, и акушеры признали её не годной для воспитания ребёнка. Ей не позволили забрать Чонгука домой.
— Но я бы особо не беспокоилась, — продолжила Дженни. — В смысле, если вы боитесь, что Чонгука отберут. Она отказалась от всех наших предложений психологической помощи и реабилитации, и я сомневаюсь, что у неё намечается какой-то личный прогресс. Она по-прежнему принимает наркотики и нигде не работает, — Сокджину становилось всё труднее дышать, но Дженни продолжала: — Очевидно, что для нас как социальных работников такое положение дел довольно сложное, но вам, наверное, всё же должно быть легче это услышать, учитывая, как долго Чонгук находился под вашей опекой.
