В следующую секунду часть стены справа от огненного монстра обрушилась и в коридор ворвалось ледяное сверло. Две противоположные стихии тут же отреагировали друг на друга и сцепились, заполняя пространство горячим паром и рокотом, подобным тому, который издает извергающийся вулкан.

Единорожка, используя заклинание "ледяной брони", выбежала за пределы зоны досягаемости двух чудовищ и, подхватив напарницу телекинезом, поспешила удалиться еще дальше по коридору.

- Что будем делать теперь? - Шаманка тяжело дышала, ощущая слабость из-за потери крови и затрат духовной энергии, понадобившихся для призыва проекции младшего божества.

- Мы не можем ждать, пока они разберутся между собой. - Остановившись за очередным поворотом, Старлайт опустила зебру на пол, затем подумала и при помощи заклинания материализации, создала ей временную замену передних ног. - На какое-то время этого хватит. А теперь скажи: ты готова идти до конца?

- Куда я денусь. - Поднявшись на четыре копыта, шаманка опробовала новые ноги. - Такого Старсвирл мне точно не простит. И тут "наказанием" за шалости не обойдется.

- Я рада. - Пони улыбнулась и, повернувшись к стене, наклонила голову так, чтобы рог смотрел точно в монолит камня. - Держись позади меня и старайся дышать через раз.

- Стой. - Силиция нахмурилась. - Чему это ты рада?

Вместо ответа, единорожка создала три концентрических рунных круга, которые превратились в подобие огромного сверла, но состоящего не из льда, как было у Гидры, а из воздуха. На самой стене тоже появились символы, сложившиеся в рисунок циферблата часов.

- Поспешим. - Произнесла внучка Старсвирла, а в следующий миг ее заклинание начало прокладывать новый туннель параллельно тому коридору, по которому они убегали от разбушевавшихся младшего божества и зверобога воды.

***

- Почему...? - В глазах Мары стояли слезы, но расплакаться она себе не позволяла ради сына, которого крепко прижимала к груди.

Солнечные лучи пробивались через перистые облака, затянувшие небо над аэродромом, на котором проводилась погрузка гражданских телок и телят, отправляющихся в Эквестрию. Вокруг слышались разговоры, ругань, крики, плач и шум двигателей, сновали ополченцы в легкой броне и солдаты регулярной армии, закованные в силовые доспехи.

- Ты и сама знаешь ответ на этот вопрос. - Приложив указательный палец к губам жены, мягко ответил Ромеро. - Есть такая профессия: родине служить...

- А семье служить разве не нужно? - Мотнув головой, из-за чего выбеленные волосы взметнулись непокорной волной, телочка требовательно взглянула в глаза мужа. - Ты ведь можешь улететь с нами: нужно только договориться с командиром охраны...

- И кем я после этого буду, если оставлю своих бойцов на произвол судьбы? - Бык нахмурился, но тут же сделал голос мягче. - Сможешь ли ты и дальше смотреть на меня, как на героя, если я сейчас сбегу? Как я буду смотреть в глаза нашему сыну, если...

- Мне нужен муж, а не какой-то герой! - По щекам Мары все же потекли горькие слезы бессилия и отчаяния. - А Тирано нужен отец, а не истории о его подвигах.

Теленок, которому перед отбытием дали снотворного, беспокойно завозился на руках у матери и заворчал. Его белая шерстка ярко контрастировала с темно-синим комбинезоном, маленькие рожки были тупыми, а сонная мордочка вызывала умиленную улыбку даже в столь непростое время.

- Пойми... я просто не могу все бросить и уйти. - Ромеро потер подушечками пальцев виски и взглянул в глаза жены твердым спокойным взглядом. - Пока ты и Тирано живы, мне есть, ради чего жить и к кому возвращаться. Поверь: пока в этом мире для вас есть угроза, я просто не могу себе позволить проиграть и умереть... Так что, тебе от меня не отделаться.

- Дурак ты. - Всхлипнув, телочка сделала шаг вперед и лбом уткнулась в нагрудник силовой брони. - Не смей умирать... Слышишь?

- Все будет хорошо, как и всегда. - Бык приобнял супругу и зарылся мордой в светлые волосы. - Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

Пару минут они стояли, ни о чем не говоря и никуда не спеша, стараясь запомнить эти мгновения, утекающие с неумолимостью воды, просачивающейся сквозь пальцы. Наконец, Ромеро отстранился и, правой рукой приподняв мордочку Мары, произнес:

- Вам пора...

- Но... - Телочка моргнула пару раз, стряхивая с ресниц прозрачные капли влаги.

- Дирижабль отлетает через четыре минуты. - Бык запустил левую руку в подсумок, висящий на поясе, и извлек из него револьвер, которым его наградили за доблестную службу на войне с Зебрикой и который едва не стал орудием самоубийства. - Пусть он будет у тебя.

Коротко кивнув, Мара проверила предохранитель и сунула оружие в карман комбинезона. Секунду поколебавшись, она протянула левую руку и, схватив мужа за рог, заставила наклониться, чтобы впиться в губы крепким и жадным поцелуем.

Мгновения растянулись на субъективные минуты, так что Ромеро даже представить себе не мог, сколько именно прошло времени, прежде чем их уста разомкнулись, а затем Мара резко развернулась и, не сказав ни слова, побежала к трапу одного из дирижаблей. Сына она по прежнему прижимала к себе, теперь уже обхватив обеими руками, словно бы спящий теленок был ценной хрупкой вазой, которая может разбиться от любого неосторожного действия.

"Она у меня сильная: со всем справится...".

- И не стыдно тебе жене врать? - Раздался голос одного из подчиненных, который подкрался к командиру, пока тот витал в облаках.

- Не стыдно. - Сухо ответил Ромеро. - Тем более, пока "маршал" не будет уничтожен, я умирать не собираюсь.

- Смелые слова. - Из снующей толпы минотавров, словно ледокол из бурного моря, выступил один из напарников, с которым они состояли в музыкальной группе. - Я бы сказал, что хочу прожить еще больше, но учитывая нашу роль в плане, это было бы верхом самоуверенности.

- Что за пораженческие настроения? - Командир полка легкой мобильной артиллерии деланно весело оскалился. - Нам ли бояться каких-то железяк?

- Это да. - Приятель отзеркалил выражение морды Ромеро. - Главное чтобы союзники не подвели. Знаешь, а я слышал слух, что нас в бой поведет восставшая из мертвых легенда...

***

Тореро лежал на жесткой кушетке, слушал пиликанье медицинского оборудования и ни о чем не думал. Впервые за много лет в голове воцарилась космическая пустота и нарушать ее спокойствие совершенно не хотелось. Однако же, жизнь крайне редко шла на поводу у желаний бывшего командующего армии Республики, бывшего гладиатора, бывшего беглого раба...

Дверь, ведущая в комнату госпиталя, оборудованного прямо на борту самолета, с щелчком и тихим скрипом петель открылась. Взгляду быка, когда-то прозванного "архипредатель", предстали минотавр в белом халате и двое крупных мордоворотов, по видимому исполняющих роли санитаров.

"Думают я буянить буду из-за того, что они эту мерзость из моей головы вытащили? Правильно думают, буянить я буду, но совсем по другой причине".

- Доктор, я смогу играть на пианино? - Голос хрипел, так что слова приходилось выдавливать из себя с усилием.

- Хм... - Врач удивился и, зайдя в импровизированную палату, жестом велел "санитарам" встать по бокам от кушетки. - Думаю, что сможете.

- Да вы волшебник, доктор. - Бывший командующий армии Республики оскалился в усмешке. - А ведь раньше не мог.

- Шутите? - Врач нахмурился. - Чувство юмора это хорошо...

Не успели санитары опомниться, как кулаки Тореро (незаметно освободившего руки от сковывающих движения ремней), врезались им между ног, заставив согнуться пополам, чтобы схватившийся за их рога бывший гладиатор стукнул противников головами.

"Идиоты. Где таких только набрали? И где искры из глаз? Непорядок".

Пока тела "санитаров" оседали, Тореро окончательно избавился от пут и оказался рядом с врачем, так и не успевшим добраться до двери. Пальцы левой руки мертвой хваткой вцепились в горло жертвы и беглый раб спросил: