- Но я же вам дала...
- Ещё нужны. У вашего мужа, дорогая моя, очень испорченная карма. Над ней надо много работать.
Хозяйка, подавляя вздох, снова встала и направилась к шкафу, где у неё хранились деньги.
- А сколько нужно?
- Погоди, дай сообразить... - Гадалка поставила в центр пентаграммы стеклянный шарик и вгляделась в него. - На его ауре я вижу тёмно-лиловые полосы. Это самое худшее, что можно ожидать... Тёмно-лиловые, почти чёрные... - Она понизила голос и начала делать рукой пассы. - Чего ты там канителишься? - Кинула быстрый взгляд на хозяйку. - Сколько у тебя?
- Шестьсот долларов и... рублей тысяч двенадцать.
- Всё неси сюда. Маловато для исправления такой кармы, ну да ладно. Буду работать. Но только для тебя. Для другой бы и в жизнь не взялась, а для тебя сделаю.
Раиса Венедиктовна передала ей деньги.
- На вас, матушка Акулина, одна надежда. А то он и думать обо мне забыл... - Она подсела к столу, подперла подбородок рукой и плачущим голосом принялась повторять то, что ворожея уже много раз слышала от неё: - Пятьдесят пять уже, а всё не может угомониться... За каждой юбкой бегает... С молоденькими заигрывает... Мне уж даже соседи об этом говорят. Вон, на прошлой неделе, соседка, Тамара, видела, как он вылезал из машины с какой-то малолеткой... Уму непостижимо! Я бы на развод продала, так жалко же... У нас сын, сколько добра нажито...
- Да, добра нажили, - "матушка Акулина" окинула взглядом шкафы, за стёклами которых при свете свечей поблескивал фарфор, сверкали фужеры, белели фаянсовые орлы и попугаи.
- Изменяет со всеми... - чуть ли не в слезах говорила хозяйка. - А заговоришь с ним на эту тему - сразу кричит, что я вмешиваюсь в его личную жизнь. Ты, говорит, тоже заведи себе любовника. В Европе, говорит, только так и живут...
Взгляд гадалки задержался на металлической сове.
- Её в прошлый раз у тебя не было.
- Муж недавно принёс откуда-то. Он знает, что я собираю птиц...
- Эта сова принесет тебе несчастье, - сурово объявила "матушка". - В ней чёрная сила. Она и на мужа твоего повлияет, и на тебя. Ты лучше отдай её мне.
- Да возьмите, какой разговор, - с готовностью согласилась Мартынюк. - Я и сама чувствую: что-то не то. Голова болит... Не иначе, от неё...
- От неё, - подтвердила гадалка. - У меня в кабинете ей самое место. Я её чёрную силу ограничу... И вон тот подсвечник отдай. Из его завитков складывается знак.
- Где? Какой? - Хозяйка испуганно огляделась.
- Вон тот, на тумбочке. Его завитки складываются в символ каббалы, притягивающий нечистую силу.
- Надо же, а он у меня сто лет стоит!
- Вот, может, твои несчастья от него и происходят.
- Тогда уж... Возьмите и его тоже... - проговорила Раиса Венедиктовна упавшим голосом.
- Чувствую, не только карму, но и жилище твоё надо очищать, - "матушка Акулина" озиралась, высматривая, что бы ещё прибрать.
- Жилище очистите потом, а сейчас мужа приворожите, - робко попросила хозяйка.
- Не волнуйся, дорогая, с этой ночи он будет думать только о тебе. Ещё хуже случаи бывали, а ничего, после моего приворота всё образовывалось... Да, - вспомнила она, - фотографию его приготовила?
- Давно приготовила, - Мартынюк протянула ей конверт со снимком. - Осторожней, матушка, в конверте волосы. Собрала с подушки, как вы велели... Вы, вроде бы, говорили, что хватит одного волоса?
- Хватит, но чем больше, тем лучше, - гадалка положила перед собой фотографию, высыпала на неё волосы. - А теперь подавай сюда свечи.
Хозяйка начала передавать ей один за другим бронзовые подсвечники с горящими свечами. "Матушка" ставила их на лучи пентаграммы.
- Далёко еще до двенадцати? - деловито осведомилась она.
Раиса Венедиктовна посмотрела на часы.
- Через десять минут пробьёт.
- Ворожить начнём ровно в полночь, а сейчас подождём пока.
В дверь просунулся седоватый крепыш в строгом чёрном костюме и галстуке, с большой бутылью в руках, на четверть наполненной водой. Раиса Венедиктовна знала о нём только то, что его зовут Виктор Иванович и что он шофёр и помощник "матушки Акулины".
- Святая вода не нужна? - спросил он.
- Нужна, нужна, хорошо, что не забыл! - Гадалка торопливо встала из-за стола и взяла у Виктора Ивановича бутыль. - Ступай, жди меня на кухне.
Она принялась прыскать водой по углам, что-то бормоча. Закончив с этим занятием, вернулась к столу.
Раиса Венедиктовна сидела молча, помаргивая своими близорукими глазами. Гадалка тоже молчала.
За окнами с особенной силой взвизгнул ветер, ударив в оконные рамы.
- Ничего, ничего... - прошептала гадалка. - Ненастье - это хорошо для ворожбы... Крепче выйдет...
Из-за двери донёсся глухой звон настенных часов, и гадалка вскинула над столом руки.
- Начинаем, - проговорила она торжественно и принялась двигать по пентаграмме фотографию. - Вернись, вернись к рабе Божией Раисе, услышь мой зов, услышь, услышь... - Она умолкла и в комнате настала тишина, прерываемая лишь шорохами деревьев за окнами.
В руках у гадалки появились булавки.
- Выведем из него измену. Из самой его души сокровенной...
Она с размаху всадила острие булавки прямо в голову изображенному на фотографии Мартынюку. Раиса Венедиктовна ахнула.
- Изыди, измена, и вы, силы тьмы, овладевшие его сердцем! - воскликнула гадалка и воткнула вторую булавку в сердце изображенного. - И вы, силы соблазна и похоти, изыдите, и пусть в его душе останется только верность рабе Божией Раисе!
Третью булавку она воткнула сфотографированному Мартынюку пониже живота. Раиса Венедиктовна в волнении сложила руки на груди.
Гадалка, скорчив болезненную гримасу, стала раскачиваться из стороны в сторону.
- Чую, ох, чую, скверна из него исходит... Много в нём скверны накопилось, и вся она исходит под воздействием Сатурна... А теперь мы переместим его в Дом Юпитера... - Она принялась двигать фотографию по пентаграмме. - О Господи, ещё больше нечисти из него повалило...
- Больше?
- Нечистый дух! - завопила гадалка, обращая взор к потолку и начиная лихорадочно креститься. - Из мужа твоего изошёл нечистый дух! Дух измены и похоти! Он здесь, рядом с нами!
- Кто? Муж?
- Нет, дух, который изошёл из него! Он здесь, в этой комнате! Он глядит на нас!... Хочет броситься, вцепиться, аки кровожадный пёс, в чью-нибудь душу... Я вижу его горящие глаза...
Гадалка вскрикнула, всплеснув руками. Вслед за ней, боясь невидимого духа, вскрикнула хозяйка. Гадалка дрожащей рукой снова двинула исколотое булавками фото по пентаграмме.
- Он ещё не ушёл... - прошептала она. - Он здесь... Чувствуешь, как он давит на грудь?
- Чувствую, чувствую! - взвинченно закричала Раиса Венедиктовна.
- Не хочет уходить. Смотрит на нас, горят его глаза...
Гадалка заёрзала на стуле и стала оглядываться, как будто в поисках нечистого духа. Огляделась и Раиса Венедиктовна.
Вдруг обе они взвизгнули и привстали со стульев. В тёмном окне, почти прижавшись к стеклу, бледнело небритое стариковское лицо с глубоко запавшими пронзительными глазами. Раиса Венедиктовна, ахнув, снова упала на стул.
- Кто это? - спросила "матушка Акулина", подходя к окну.
Но незнакомец уже скрылся.
- Кто это мог быть? Ты его знаешь?
- Нет, - замотала головой хозяйка. - Впервые вижу. Может, это... дух?
- Виктор! - крикнула гадалка. - Виктор, милый, возле дома кто-то шатается! Поди, глянь!
Виктор Иванович вышел из дома. Через пару минут вернулся, встревоженный.
- Тут, вроде, двое или трое каких-то типов, - сообщил он. - Как увидели меня - сразу удрали в кусты. Не нравится мне это.
На кухне стукнула рама. Виктор Иванович бросился туда.
- Опять они, - вернулся он в комнату, тяжело дыша. - Похоже, в окно хотели залезть.
- Вот что, миленькая моя, - "матушка Акулина" принялась торопливо отлеплять ватман от стола. - На сегодня закончим, мне надо срочно уезжать. Мы и так сделали добрую половину дела...
