Ровно в восемнадцать ноль-ноль в радиорубке появился высокий, худой как жердь старший лейтенант Одинцов и сменил Родионова у приёмника.

Родионов вышел в коридор. Из дальней полуоткрытой двери неслось дружное, хотя и не совсем стройное пение хора, руководимого старшиной Ересько.

Будет людям счастье,

Счастье на века,

У советской власти

Сила велика...

К капитану, виляя хвостами, подбежали Джульбарс и Лайка. Он потрепал их по загривку. Наличие на борту животных было предусмотрено психологами. Собаки, кролики, канарейки, как и хоровое пение и различные настольные игры должны были отвлекать подводников, давать им разрядку.

Проходя мимо камбуза, капитан уловил запахи жарящегося мяса. Оба кока опять изобретали что-то новое, хотя материалом для их кулинарных изысков служили только крольчатина и рыба. Этой последней было сколько угодно - члены экипажа совершали регулярные вылазки на океанское дно, проверяя расставленные сети и ловушки.

Родионов, оставив собак в коридоре, вошёл в комнату для культурных мероприятий, называвшуюся "ленинской". С его приходом сюда ворвались звуки хора.

Сегодня мы не на параде,

Мы к коммунизму...

Он закрыл за собой дверь. Пение как отрезало. В комнате снова установилась тишина.

За столом под лампой дневного света играли в шахматы матрос Ермаков и старшина первой статьи Самойленко. За соседним столом мичман Боборенков читал "Капитал". Все они, как того требовал устав, поздоровались с капитаном, после чего Ермаков снова погрузился в обдумывание хода.

- Хороший сегодня денёк, - сказал Самойленко. - Солнечный!

Родионов улыбнулся.

- А как поживают кролики?

- Да что им сделается. Живут, набирают в весе, - тоже улыбнулся старшина, которому было поручено наблюдать за зверьками. - Вот только корму осталось маловато.

- Сегодня наберём, - заверил его капитан.

Ермаков сделал ход.

- Шах! - торжествующе объявил он.

Теперь настала очередь Самойленко склониться над фигурами.

- Плохи твои дела, старшина, - сказал капитан, оценив позицию. - Проигрываешь ферзя или получаешь мат.

- Четыре - два в мою пользу! - сказал Ермаков.

- Это потому, что ты думаешь как слон, - ответил Самойленко, - а я быстро хожу.

Боборенков с недовольным видом оторвался от книги.

- Потише, пожалуйста!

Он читал "Капитал" уже много месяцев, посвящая этому занятию всё свободное от вахт время. Губы его шевелились, беззвучно выговаривая каждое слово. За ним стоял книжный шкаф, тут же возвышался гипсовый бюст Ленина и висели портреты членов Политбюро и среди них - большой портрет Генерального Секретаря ЦК КПСС Андропова.

- Сосредоточиться не даёте со своими разговорами, - прибавил он, хмурясь, и снова обратился к книге.

- Правильно, - поддержал его капитан. - В ленинской комнате надо соблюдать тишину.

Родионов вернулся в коридор и, сопровождаемый собаками, направился к шлюзовому отсеку. По пути заглянул в блестевшую чистотой столовую, зашёл в матросский кубрик, задержался у вольеров с кроликами. Зверьки бодро жевали подсушенные водоросли. Благодаря морской растительности ушастое поголовье за время нахождения подлодки в пещере увеличилось почти вдвое.

У входа в шлюзовой отсек стояли два матроса. Один, Гриша Астахов, светловолосый веснушчатый парень, прошедший службу в полярных широтах, был уже в скафандре. В руке он держал фонарь, за спиной висел мешок для сбора водорослей.

- Григорий к выходу подготовлен? - спросил у второго матроса капитан. - Всё в порядке?

- В полном порядке, - отозвался тот.

Вылазки на океанское дно были любимым развлечением подводников. На них даже установилась очередь. Сегодня должны идти Родионов и Астахов.

- Проверь зажимы в баллоне с кислородом, а то как бы не пришлось возвращаться с полпути, как в прошлый раз, - сказал капитан.

- Уже проверил, - ответил матрос. - Ошибка не повторится.

Он помог капитану надеть водолазное снаряжение.

Родионов с Астаховым вошли в шлюзовой отсек. Дверь за ними плотно закрылась и в помещение стала поступать забортная вода. Когда отсек наполнился, Григорий открыл наружный люк и они с капитаном покинули субмарину.

На дне подземного водоёма царил полумрак, слабо подсвеченный небесно-голубым пятном жерла и прожектором, светившим на корме подлодки. Оба подводника с включёнными фонарями медленно поплыли над неровным дном пещеры, усыпанным обломками застывшей лавы. Дно опускалось всё ниже. Вскоре исчезло из виду жерло. Потом за каменным выступом скрылся прожектор. Зато впереди, там, где был выход из подводного туннеля, виднелось зеленоватое сияние. Оно расширялось по мере продвижения водолазов. Лучи фонарей скользили по угрюмым базальтовым сводам. Дно ещё какое-то время понижалось, и вдруг своды туннеля взметнулись ввысь и зеленоватый свет залил всё вокруг, сделав ненужными фонари. Подводники невольно прибавили ход и вскоре выбрались из пещеры на океанское дно.

Они находились у подножия островка, который при взгляде со дна казался громадой, круто уходившей вверх. Здесь, на мелководье, было гораздо светлее, чем в пещере. Дно сделалось ровным, усеянным раковинами и небольшими кущами водорослей, в которых пугливыми стаями мелькали радужные рыбки. Вода наверху зыблилась, а на дне царило спокойствие. Водолазы неторопливо поплыли к скоплению валунов, видневшемуся невдалеке. Там, среди многочисленных выступов, были расставлены ловушки, в которые непременно кто-нибудь попадался. В первой сети, к которой подплыл Родионов, барахтались три крупные тупоносые рыбины с голубоватыми полосками на боках. Эти рыбины, на вкус напоминавшие осетрину, были хорошо известны подводникам. Капитан принялся извлекать их из сетей и засовывать в мешок. Григорий тем временем начал срезать водоросли.

Солнечные лучи насквозь пронизывали толщу воды и добирались до самого дна. Пещера осталась далеко позади. Когда капитан оглянулся на своего спутника, тот показал рукой куда-то направо. Посмотрев туда, Родионов заметил стремительно проносящиеся тени. Две акулы сделали вокруг людей широкий круг и скрылись в аквамариновом сиянии. Родионов знаком показал Григорию: всё нормально, продолжай.

Он подплыл к следующей группе валунов, где находилась ещё одна сеть. Между валунами, волнисто извиваясь, проплывала крупная мурена. Капитану пришлось подождать, пока она уберётся. Связываться с этой тварью было опасно. Мурена скрылась в расщелине, и Родионов приблизился к сетям, в которых запуталось несколько рыб. Они тоже отправились в мешок, а вслед за ними и краб, вылезший из-за камня.

Григорий уже набил свой мешок водорослями и неторопливо приближался к капитану. Тот сделал ему знак: пора назад.

В пещере они снова зажгли фонари и через четверть часа пути по скалистому туннелю увидели жёлтый луч корабельного прожектора. Субмарина почти неподвижно лежала на глади подземного водоёма. На мостике маячили фигуры моряков, поджидавших капитана. Водолазы всплыли рядом с мостиком. Им помогли взобраться и избавиться от мешков и снаряжения.

- За время вашего отсутствия никаких происшествий не произошло, - отрапортовал капитану лейтенант Копаев.

- Очень хорошо, - ответил капитан.

На судне не занятые на вахте матросы уже разделались с ужином и занимались своими делами. Из кубрика доносилась музыка. Крутили пластинки с песнями военных лет и советской эстрадой. Особенным успехом пользовались песни в исполнении Клавдии Шульженко - "Землянка", "Синий платочек". Капитан поужинал в обществе Одинцова, недавно сменившегося с дежурства. Кроличье филе под красным соусом было приготовлено каким-то особым образом и показалось Родионову чрезвычайно вкусным.

Идя после ужина к себе в каюту, он по дороге заглянул в радиорубку. Потапов в напряжённом ожидании сидел перед приёмником, уставившись на лампы, и даже не оглянулся на капитана.