Зрелище того, во что они превращаются, мерзкое даже по меркам Скрытого Мира. Представьте себе ребёнка, как будто бы с переломанными костями, который передвигается как паук или краб, только в десятки раз быстрее. И который в складках лица прячет зубастые присоски. Симпатично, не так ли?

За мерзким и угрожающим видом гули прячут свою истинную суть падальщика, вроде гиены. Физические сильнее людей, но слабее Саранчей, намного. Опытный солдат или мастер боевых искусств способны их одолеть -- благо, как и Саранчи, гули в основном одиночки. Интеллект... Ну, сравните среднестатистического человека и бабуина, скажем. Не боятся солнца и к серебру менее восприимчивы, зато дохнут после заряда дроби в голову или кола (из любого материала) в сердце. Само собой разумеется, что магией в случае гулей практически не пахнет.

Зато пахнет кровью и полуразложившимся мясом -- именно такой запах шёл из дальней части дома. И вдобавок -- слабые вибрации, попытки сердца гнать несуществующую кровь по пустым ссохшимся венам. Хозяин дома однако же был определённо жив. И здоров.

Я сначала даже опешил -- неужели носферату (тот редкий случай, когда гулю удаётся сохранить разум и подрасти... тогда мне бы стоило потребовать награду втрое больше). Но ощутив запах человека, убедился -- чист. Несколько секунд -- и я у двери в неярко освещённую комнату.

-- ... и почему я держу тебя у себя, мразь? -- не смотря на слова, тон мужского голоса был беззлобен. -- Ты -- уродец, каких свет ещё не видывал!

В ответ я услышал знакомые до боли скрежещущие звуки вокализаций гуля. Сомнений не осталось.

Тварь, однако, почуяла сородича: в его визгах можно было уловить нотки тревоги.

-- Ч-что? -- голос мужчины дрогнул. Раздался другой звук, не менее знакомый -- лязгнуло оружие. Глупо было подставляться, поэтому когда дверь распахнулась, Дигори (крепко сбитый человек с развитыми мышцами), который сжимал в руках дробовик, увидел перед собой лишь пустоту.

-- Да ладно? -- раздражённо рявкнул Дигори, и повернул голову в сторону дверного проёма. -- Парень, твоё чутье в последнее вр...

Пришёл мой черед -- между двумя ударами сердца я атаковал охотника. Резким движением я опустился перед ним, вырвал из рук дробовик, а затем толкнул внутрь освещённой комнаты, где мерзко верещал гуль. Удар получился чуть сильнее, чем рассчитывал -- Дигори влетел внутрь, и остановился лишь ударившись о стену, благо, она была увешана шкурами.

Первый успех едва не закончился провалом -- в мою сторону серой тенью метнулся гуль. Рефлексы сделали своё дело -- левая рука оказалась точнёхонько на горле твари, а в правую я призвал свой Боккэн, острие которого на несколько миллиметров погрузилось в кожу твари.

-- Что за хрень? -- Дигори оправился быстрее, чем я рассчитывал ("крепкий смертный!"). Он глядел на меня широко открытыми глазами, то и дело поглядывая на полуоткрытый оружейный сейф. -- Ты ещё кто такой... Сбежал с какого-то фестиваля для гиков?

Это прозвучало забавно, и я не выдержал, издав вместо смеха стрёкот -- в тот момент человеческие звуки издавать оказался неспособен.

Похоже, это окончательно пошатнуло нервы Дигори, и он заорал благим матом. В его руках блеснула сталь, и в моё плечо ударил небольшой, но не менее оттого опасный охотничий нож. От него нестерпимо воняло серебром. Нож не успел вонзиться в хитин -- в последний момент мне удалось отодвинуться назад, и лезвие лишь оцарапало плечо, улетев по дуге куда-то за спину.

-- Послушайте, Дж-жонатан, -- чуть поднатужившись, я смог говорить, -- в ваших интер-ресах сейчас сидеть смир-рно.

Ответа не последовало -- Дигори, выпучив глаза, смотрел то на моё плечо, которое медленно затягивалось, то переводил взгляд мне за спину, в поисках ножа. Гуль тем временем почти перестал дёргаться -- нейротоксин Боккэна достиг двигательных нервов, и тварь уже не представляла опасности. Не без удовольствия швырнув существо в противоположный угол комнаты, мне пришлось снова напрячься:

-- Дигор-ри!..

-- А? -- он повернул ко мне лицо, и наконец, вздрогнул. -- Ты... что такое?

-- Др-ругая ветвь эволюц-ции, -- жаль, улыбнуться мандибулами невозможно. -- Вампир-р.

-- Тоже упырь? -- на лице охотника возникло недоумение, которое быстро сменилось на страх при звуках стрёкота.

-- Ч-человек, ты сейчас меня оскор-рбил, -- честно говоря, с кем меня только не сравнивали и кем не называли, но игра в плохого полицейского требовала своё.

Как ни странно, сработало -- Дигори мгновенно ссутулился и побледнел, а в глазах блеснул страх, впервые за последние несколько минут.

-- Я, и подобные мне -- неч-что большее, чем эти ж-животные, -- я мотнул головой в сторону затихшего гуля.

Егерь нервно сглотнул. Его глаза то косились на тварь, то глядели на меня.

-- Пос...лушай, -- голос человека стал хриплым, словно у него пересохло в горле, -- ты... убьёшь его?

-- Уж-же поч-чти убил, -- одно моё опасение начало оправдываться. -- Меня наняли для этого.

-- Наняли? -- лицо Дигори вытянулось. -- А кто...

-- Те, кто знают о сущ-ществовании свер-рхъестественного, -- параллельно мой разум изучал разум человека. Похоже, он находился под некоторым влиянием.

Видите ли, вирус в телах гулей в один прекрасный момент понял, что у человека есть неплохие шансы превратиться из добычи в охотника, и незамедлительно принял меры. В силу отсутствия колдовских способностей он вырастил в телах носителей железы, выделяющие особые феромоны. Эти феромоны не полностью подчиняют человека, и более того, никоим образом не маскируют существо -- просто в один прекрасный момент человек видит в гуле ребёнка... или подобного себе, если существо смогло дожить до стадии носферату. В случае с Владимиром Божетко и Александром Журбиной стресс усилил действие феромонов.

-- Послуш-шай, Дигор-ри, -- я постарался максимально смягчить тон, -- гуль -- уж-же больш-ше не ч-человек. Он -- опасный з-звер-рь.

-- Я знаю, -- тот улыбнулся краешком губ, заставив меня шевелить антеннами, пытаясь распознать его эмоции. -- Я понял это, увидев Волчонка в первый раз.

Плохой знак -- привязанность означает зависимость от феромонов.

-- Он лишил меня моих собак, -- продолжил Дигори, глядя на упыря, свернувшегося калачиком и лишь подрагивающего. -- Разодрал в клочья Табби и перегрыз горло Мерлину. Потом пошёл на меня.

Бывший егерь поёжился и очень странным взглядом посмотрел на притихшего гуля.

- Но против ножа с посеребрённым клинком ему пришлось туго, -- тихо добавил он.

-- В твоём р-роду были... особенные ох-хотники? -- почему-то мне хотелось соблюдать конспирацию до последнего.

-- Наверное, -- пожал плечами егерь. -- Нож этот что-то вроде семейной реликвии. Отец говорил, что он родом из Ирландии, откуда пришли и наши с ним предки.

Наверное, когда-то предки Дигори имели связь с "танцующими с баньши". Впрочем, увидев, что я жду продолжения, охотник заговорил снова:

-- Я всадил ему нож под рёбра, чуть ниже сердца. Сразу же отпрыгнул -- недобитый подранок опаснее... -- он покосился на меня, -- ... хотя ты, наверное, в курсе. Стою и думаю, как я из кишок этой твари верёвки вить буду!

Он снова перевёл взгляд на гуля.

-- Смотрю, -- голос мужчины прозвучал задумчиво, -- кровь... хотя какая кровь, смола смолой!.. То, что для него кровь, с ножа капает, а оно не реагирует, -- Дигори вздохнул. -- Не визжит, не дёргается -- тупо сидит, глазёнки поросячьи прикрыло... Знаешь, -- он взглянул на меня, пытаясь найти глаза (не нашёл, увы), -- мне так мерзко отчего-то стало. Я хотел, чтобы оно сдохло, и сдохло в муках -- и на тебе, покорно ждёт своей участи. Подумалось, что раз я его почти пришиб ("Наивный!") -- пусть подыхает!

Дигори в сердцах сплюнул и мотнул головой.

-- А ч-что потом? -- мне показалось, что история с исчезновениями с самого начала развивалась немного не так, как я предполагал.

-- Он припёрся ночью, -- Дигори прислонился к стене и сполз на пол. -- Пролез через забор, приволок с собой зайца -- голову почти отгрыз, но мясо было с кровью. Я чуть кучу не наложил, -- мужчина вздрогнул. -- Передо мной сидит эта сволочь, держит в зубах зайца и смотрит на меня. А из рёбер нож торчит, -- и снова умолк.