– Может это быть военным объектом? – спросил Вик Хаган, относя вопрос к существу, которое к этому времени получило наименование «гигантская морская звезда». Хаган, старый товарищ Кати, который совсем недавно получил звание подполковника в наземных силах Конфедерации, был в настоящем ее номером вторым. Во время путешествия с Геракла он командовал 3-ьим батальоном на борту «Миража», в то время как Катя оставалась с 1-ым и 2-ым батальонами на «Трикси».

– Что… как крепость? – спросила Катя.

– Может быть, оно мобильно, – предположила Лиза. – Дал-частицы биосимбиоза, они ведь похожи по форме на морскую звезду, не так ли? Может быть, это просто очень большой Дал.

– Сомневаюсь, – сказала Брэнда. – Оно два километра в поперечнике и должно весить, по крайней мере, сто миллионов тонн. Я не знаю, какого рода этот метаболизм, но он не способен генерировать достаточно энергии для передвижения. Я думаю, это своего рода большое здание.

– Да? А как мы различим? – ответил Сергей Андроев. Лингвист из новоамериканской Украинской колонии, он был одним из лучших людей Ортиз. – Если у него есть вооружение, мы не можем увидеть его. Совершенно ясно, что оно пустотелое, потому что, похоже, ДалРиссы двигаются внутри, но, откровенно говоря, нет никакой возможности определить его функцию.

– Не с этой высоты, по крайней мере, – сказала Брэнда. – Я знаю, что это необычная идея для группы ксенологов, но мы могли бы пойти и спросить их об этом.

– Как вы думаете, они знают, что мы здесь? – спросил Дэв.

– Почти определенно, – ответил Андроев. – Мы знаем, что у ДалРиссов есть радио. В действительности они кажутся достаточно чувствительными к радиоэмиссиям, как мы к свету.

– Это так. У них есть своего рода радиочувствительные органы, не так ли? – спросил лейтенант Флетчер.

– Согласно нашим интервью с ними, – сказала Брэнда, – они впервые обнаружили Гегемонийскую цивилизацию по радиоэмиссии. Мы знаем, что теперь они могут понимать наш язык, и пытаемся связаться с ними по нескольким радиочастотам как на англике, так и на нихонго. Они знают, что мы здесь, и знают, что мы сражаемся против Империи, но пока еще не ответили нам.

– Может быть, передача им радиосигналов не такая уж хорошая идея, – высказалась Лиза Кеннеди. – Для них это может быть подобно яркому свету, бьющему в глаза человеку.

– Все возможно, – признала Ортиз. – Но они, казалось, хорошо реагировали на радиодиалоги, которые вела с ними 1-ИЭК три года назад. И, предположительно, именно так империалы общались с ними позже. Японцам не очень-то нравились разговоры посредством комеля, насколько я знаю.

– Те, в Экспедиционных Силах, точно не любили пачкать руки, – заметил старший техник-программист. – Я думаю, это относилось к фактическому ношению на себе живого существа. Они брезговали прикасаться голой кожей к чему-то, что выглядит так же мерзко, как комель.

Некоторые из присутствующих хихикнули по этому поводу, включая Дэва, которому часто выпадали случаи поносить на себе комель. Комели, живые существа, созданные ДалРиссами, чтобы усиливать связь между чуждыми существами, приводили в замешательство людей, не знакомых с ними. Многие отказывались даже прикасаться к этим существам, так как они напоминали сгусток желе, в который вдохнули трепещущую липкую жизнь.

Никто не знал, откуда конкретно взялось понятие комель. Некоторые думали – ДалРиссов, хотя их разговорный язык был чрезвычайно сложным, включавшим в себя обертоны, так что зачастую оказывалось невозможно выделить отдельную цепь звуков из одной сказанной фразы. Другие предпочитали гипотезу, гласившую, что генетически созданные организмы назывались изначально «живыми существами для связи». Имперскими военными учеными этот термин был переведен на англик и сокращен до «ком-Л», в результате чего появились просто «комель». Откуда бы, однако, ни взялось это имя, они подтвердили свою ценность, так как позволили общаться людям и совершенно негуманоидным Нага.

– Я совершенно точно знаю, что наши главные шансы на контакт лежат в использовании комеля, – сказала Ортиз. – Это ведь их изобретение.

– И если империалы не использовали их, – заметила Катя, – то это будет отличать нас от них. Это может пробудить в ДалРиссах большую симпатию к нам.

– Хорошо, – сказал Дэв. – Контакт лицом к лицу – всегда самое лучшее, что можно придумать, я с этим согласен. Однако, что бы мы ни решили делать, какой бы подход ни выбрали, я предлагаю делать это быстро. Помните, время у нас чрезвычайно ограничено.

– Сколько? – спросила Ортиз.

Дэв пожал плечами, затем вспомнил, что его аналог невидим в симуляции; остальные могли только слышать его.

– В самом лучшем случае, от шести до восьми месяцев, – сказал он – Это именно столько времени, сколько потребуется крейсеру или грузовикам, уцелевшим во время битвы, добраться до Шикидзу и рассказать имперскому командованию, что мы здесь. Империалы не могут позволить нам эксклюзивно контактировать с ДалРиссами Даже если мы еще не знаем, как это вообще делать В худшем случае, что ж, они могут вынырнуть из К-Т пространства на краю системы ШраРиша прямо сейчас Империалы в Шикидзу, в любом случае, узнали о проблеме ДалРиссов раньше нас Они потратят какое-то время, чтобы собрать флот поддержки, но этот флот будет здесь, и я могу биться об заклад, что он будет здесь, черт подери, очень скоро. Мы должны быть готовы собрать манатки и смотаться, как только наши люди погрузятся на аэрокосмолеты и прибудут на орбиту.

– И бросить ДалРиссов? – гневно спросила Катя – Когда же мы, наконец, для разнообразия встанем и будем сражаться?

– Когда у нас будет шанс победить, – резко ответил Дэв Он чувствовал боль незаживших ран в ее голосе но проигнорировал это. Сейчас не время и не место обсуждать этический аспект войны.

– Нам, возможно, нужно сразу же перейти к коммуникации посредством комелей, – предложил Хаган, разряжая обстановку. – По крайней мере, это продемонстрирует им, что мы хотим контакта Вполне возможно, что они воспринимают наши сегодняшние передачи по радио просто как приветствие.

– Именно, командор Хаган, – вступил Андроев. – Мы знаем, что ДалРиссы понимают наш язык, отдельные слова, но нам неизвестно, какая часть того значения, которое они приписывают этим словам, соответствует тому значению, которое привязываем к ним мы.