— Что же делать? — голос, полный отчаяния, заставил Локи открыть глаза и посмотреть на свою собеседницу. — Я не могу, не имею права сдаваться.

— Пойдём другим путём, — пожал плечами рыжеволосый. — Не только чувства дорогого тебе человека могут быть проводником, но и твои собственные. Это немного сложнее, но раз нет другого выхода… — он поправил очки и приступил к новым объяснениям: — Наши эмоции только кажутся нематериальными. На самом деле это не так. Люди знают три пространственных измерения, некоторые добавляют к ним время, но есть ещё одно — чувственное. Мы испытываем радость, ненависть, раздражение, удовольствие… Перечислять можно бесконечно, но не в этом суть. Переживая какую-то эмоцию, мы невольно привязываем себя к тому, что или кто её вызвало. И эта связь тем сильнее, чем сильнее пережитое чувство. Можешь проверить. Представь что-то, что когда-то смогло рассмешить тебя.

Люси невольно улыбнулась:

— Мне было шесть, когда папа принёс домой щенка кокер-спаниеля. Я так давно хотела собаку, и вот моя мечта сбылась. Он был такой очаровательный — рыжий лохматый комочек с большими блестящими глазами. При ходьбе пёсик часто наступал на свои длинные уши и падал, обиженно фыркая и путаясь в лапах.

— А теперь смотри, — слегка кивнул Ангел, и девушка с удивлением заметила тонкую золотистую нить, тянувшуюся от её ладони куда-то далеко вперёд. — Твой щенок вызвал у тебя сильное чувство. Если ты пойдешь за этой нитью, то сможешь попасть туда, где он теперь находится, или в то место, где тебе пришлось пережить эти эмоции, если их объекта уже не осталось на Земле.

— Но почему ты сказал, что этот способ сложнее? — нахмурилась Люси. — Ведь мне достаточно будет просто вспомнить.

— Сложность заключается в том, какие именно воспоминания выбрать. В том же примере с собакой кроме неё ты наверняка подумала и об отце, и о доме, о ещё о куче вещей просто потому, что они пришли тебе на ум, ассоциируясь с главным участником воспоминания. Однако эта нить связана только со щенком. Так что, чтобы вызвать другие нити, тебе придётся вызвать в памяти не одну картинку, чтобы найти нужную. Но и это ещё не всё… — Локи внезапно остановился и нахмурился, словно сомневаясь, стоит ли говорить. — Ладно, давай попробуем, — будто отметая одолевающие его сомнения, парень хлопнул ладонью по колену и щёлкнул пальцами, заставив золотистую нить разлететься мелкими, жалко блеснувшими искорками. — Это чтобы она не мешала, — пояснил он в ответ на разочарованный взгляд своей ученицы. — Думаю, будет лучше, если ты вспомнишь день вашего знакомства. Можешь закрыть глаза, можешь рассказывать вслух, как тебе удобнее.

— Ты не будешь брать меня за руку?

— В этом нет необходимости. Нить воспоминаний не перенос, и внезапно исчезнуть ты не сможешь. Начинай, — царственным кивком разрешил Ангел.

Люси подняла глаза к небу и, нежно улыбнувшись, закрыла глаза. Её учителя ждёт долгий и интересный рассказ.

*

Жаркий июньский воздух душным одеялом давил на плечи, с трудом проникая в лёгкие. Высокие, стройные деревья, чинным парадом выстроившиеся вдоль прямой, уходящей в глубину кладбища посыпанной гравием дорожки, чуть слышно шептались подвядшей, давно требующей живительной дождевой влаги листвой. От царящей вокруг тишины неприятно звенело в ушах: даже птицы не залетали сюда, словно оберегая покой нашедших здесь последний приют и напоминая живущим о краткости земного существования.

У свежей могилы, почти утонувшей в цветах, стоял молодой человек. Строгий чёрный костюм ещё больше подчёркивал болезненную бледность осунувшегося, застывшего в скорбной маске лица. Руки крепко сжимали стебли темно-синих с жёлтыми прожилками ирисов, не замечая, как мнутся нежные, сочные стебли. Взгляд уставших глаз неотрывно смотрел на задорно смеющуюся блондинку, прижимающую к груди большого плюшевого медведя.

Сзади раздались шаги. Стоявший у могилы парень не обратил на них внимания, только чуть вздрогнул, когда на плечо легла чья-то рука, но и тогда не оглянулся. Подошедший нахмурился и позвал:

— Нацу…

— Подожди меня в машине, — голос был хриплый, словно его обладатель не разговаривал уже несколько дней. Тот, к кому он обращался, вздохнул, но послушно пошёл по направлению к воротам, чуть в стороне от которых был припаркован серый автомобиль. Лишь когда гравий под его ногами перестал шуршать, молодой человек шагнул к могиле и опустился на одно колено. Истерзанные ирисы присоединились к другим цветам. Парень протянул руку, чтобы коснуться фотографии, но так и не сделал этого. Сжал пальцы в кулак, поднялся и быстро, словно боясь передумать, покинул кладбище.

Стоявшие в почётном карауле деревья внезапно дрогнули под натиском сильного порыва ветра, шумно выразив своё недовольство подобным невежливым обращением. Небо неожиданно потемнело, сделав окружающий пейзаж ещё более безрадостным и суровым. Крупные капли, будто примеряясь, шлёпнулись на дорожку, осторожно, вскользь мазнули по фотографии и, наконец, осмелев, нещадно замолотили по испуганно сжавшимся под сильным водным напором цветам.

========== Глава 3 ==========

Два года назад

Люси уже два часа бродила по новой выставке в Малом зале Галереи Современного Искусства, чувствуя одновременно интерес, досаду и небольшую усталость. Последнее объяснялось весьма просто: попробуйте совместить в один день обед со своей лучшей, а, вернее, единственной подругой, поход в химчистку, уборку и посещение выставки.

Впрочем, дела сегодня пошли немного не в том порядке, как рассчитывала блондинка. Утром позвонила Леви и попросила перенести их встречу на вечер: ей нужно было срочно настрочить новую статью вместо уже подписанной в печать, потому что главному редактору неожиданно показалось, что она не подходит по духу к общему настроению выпуска. Такое часто случалось, поэтому Люси только сочувственно вздохнула, пожелала МакГарден удачи и ещё раз просмотрела свой план, чтобы определить, как теперь построить день. В принципе, первый и второй пункты оставались без изменений, придётся поменять местами только обед (который теперь превратился в ужин) и посещение выставки. Не смертельно, просто девушка не любила, когда что-то нарушало уже продуманный ход событий. С другой стороны, можно будет обсудить с Леви выставку, если её подружка-болтушка позволит ей вставить хотя бы слово в свой монолог.

Вздохнув и настроив себя на лучшее, Люси занялась уборкой. Однако вскоре энтузиазм угас, сменившись апатией и тоской: за окном светило солнце, громко, задиристо кричали воробьи, а где-то в центре города, в Галерее, её ждали новые шедевры начинающих скульпторов. Стоит ли говорить, что перспектива провести ещё хотя бы час в обществе мыла и тряпки на этом фоне выглядела совсем безрадостной? В конце концов девушка решительно отложила в сторону рабочий инвентарь, привела себя в порядок и, подхватив вещи, которые по пути можно было сдать в химчистку, вышла на улицу. Тонкие каблучки весело цокали по пышущему жаром асфальту, ветерок раздувал тонкие паутинки волос, приятно щекоча кожу, витрины магазинов с удовольствием отражали стройную девичью фигурку. Настроение постепенно улучшилось и уверенно перевалило за отметку «отличное».

Наверное, именно поэтому девушка и решила устроить своеобразную игру: рассматривая очередное нагромождение из металла, пластика, бумаги, ткани и других материалов, из которых молодые дарования делали свои работы, она пыталась угадать, что хотел изобразить скульптор. Пока она проигрывала со счётом девятнадцать — ноль. Либо её воображение взяло сегодня выходной, либо авторы вкладывали в свои работы столь глубокий смысл, что его было очень сложно найти. Но мисс Хартфилия не сдавалась — хоть раз, но она должна угадать! Поэтому девушка решила предпринять ещё одну попытку и подошла к следующему экспонату. Железная лепёшка с торчащими в разные стороны трубками и проводами вызывала ассоциацию, пожалуй, только с тарелкой пасты, если бы не два больших шара, расположенных наверху. Люси печально вздохнула: она проиграла всухую. Теперь можно покинуть выставку и в качестве компенсации морального ущерба побаловать себя мороженым.