Так, возможно, очень интересно было бы двигаться геологам, петрологам, тектонологам, геоморфологам, палеонтологам, вулканологам… Да мало ли каким еще специалистам, изучающим строение земной коры, земных недр, земных слоев и т.п.

Удивляет не только то, что я прохожу через земную твердь, но и то, что она для меня относительно прозрачна: я вижу на некотором расстоянии во все стороны, вглубь пород, которые вокруг меня. Я вижу, как впереди меня есть небольшая трещина, – не широкая, не проблемная. Она – как бы трещина на срезе в пересохшем батоне хлеба, забытом на лето на столе в кухне на даче. Батон остается целым, им можно гвозди забивать, – но вот трещина, расположенная косо в центре среза, – не глубокая, не ветвистая, – говорит, что он уже не монолит.

…Или вижу прожилки – вкрапления – каких-то добавок к основной породе, – такие часто показывают кинематографисты в фильмах о золотоискателях: прожилки золота в горных породах, в штреках, в тоннелях. Но старатели не могут видеть, на сколько глубоко эти «жилы» проникают в основную породу, куда они «направляются», ветвятся… В любом случае, возникает впечатление, что эти прожилки, – результат «пропитывания» твердых пород по трещинам более мягкими или на тот момент жидкими субстанциями, которые потом затвердели. А я, вот, – вижу. Вижу, как на хорошем рентгене, как на ультразвуковом исследовании, как эти «жилы» уходят вглубь, ветвятся, переплетаются…

А еще я вижу полости. Немного неприятно через них проходить, – как будто… Даже не знаю, с чем сравнить. Как будто самолет проваливается в «воздушную яму», в пространства с меньшей плотностью среды, наверно. Но сами полости я вижу издали, – в отличие от самолета, – и о предполагаемом попадании в эти полости предупрежден. И интересно разглядывать эти полости изнутри. Как и в породах, в полости я вижу не только шершавые или гладкие поверхности, но и цвета этих поверхностей, – со всеми переливами, игрой красок, – и даже конденсатами, если они есть.

Я продвигаюсь медленно, – всё же, это не воздушная или водная среда, – это ТВЕРДЬ. Это не оставляет сознание того, что я двигаюсь в непривычно твердой среде. Хотя она для меня такая же нетвердая, проницаемая и проходимая, как водная или воздушная среда.

Я попробовал приблизиться к поверхности острова «изнутри». Это просто восхитительное зрелище. Сначала появляются самые глубоко расположенные корни деревьев, потом их же отростки на меньшей глубине, потом все больше и больше корней начинают окружать меня со всех сторон. Часть из них как бы «обтекают» более твердые породы, часть пытаются проникнуть внутрь этих твердых пород. В какой-то момент появляются червячки, окуклившиеся личинки и глубоко забравшиеся жуки. Появляются ходы муравьев, кротов, червей, более поверхностные ходы других насекомых… Однажды я наткнулся на небольшую полость, – как пещеру, – которая содержала некоторое количество яиц и несколько маленьких уже вылупившихся детенышей-змеенышей. При прохождении сквозь корни деревьев видны иногда полости внутри них, движение соков…

Насмотревшись вдоволь на эти прелести подземного – точнее внутри земного, – мира, я стал приближаться к тому, что окружает человеческие строения Острова. Тоже интересные наблюдения.

Для укрепления стен, полов, потолков, по всей видимости, использовались изначально термические обработки разной интенсивности. Фактически, все наружные стены, – назовем это оболочками, – всех полостей, в которых потом стали создаваться различные жилые, производственные и вспомогательные помещения, были выплавлены. Те породы, которые было возможно выплавить, расплавились и стали монолитом. Те породы, которые не могли выдержать подобные температуры, просто сгорали или испарялись и удалялись.

Помню, читая старые журналы, еще в советские времена в научно-популярных изданиях рассказывалось, что с помощью ядерного взрыва глубоко под землей можно выплавить полости, в которых потом без риска утечки можно будет хранить газы и жидкости под большим давлением, если аккуратно запечатать их сверху. Вот что-то подобное я и вижу сейчас. Весомая разница в том, что это было выжжено целенаправленно какими-то специальными инструментами или лучами, которые можно было направлять в разные стороны по мере необходимости. Типа растянутый во времени по мощности ядерный взрыв, – а результат тот же самый.

Проблема тех, описанных в старых советских научно-популярных журналах, полостей была в том, что температура и радиоактивность этих полостей до их заполнения были или должны были быть длительными, и потому использование таких резервуаров было возможно спустя определенно или неопределенно длительное время. А здесь последующие работы велись сразу после прохождения пород, сразу после того, как были выплавлены эти проходы.

Как островные, так и глубинные строения по всем периметрам были укреплены очень глубокими горизонтальными сваями во избежание смещения всей конструкции по любой причине, – и связанного со смещением разрушением.

Но сама конструкция подземного Города представляла собой грушу, перевернутую узкой своей частью вверх. Собственно, сам Архипелаг, – только древесный «хвостик» это «груши». Эта узкая часть, как вершина айсберга, была в недрах самого острова, а значительно более широкая – внутри главных и глубинных пород глубоко под дном океана. НАСТОЯЩИЙ АЙСБЕРГ, только не изо льда! Связь с поверхностью была не только через узкую часть – «хвостик» – «груши», но всё равно это было как-бы вспомогательной частью. Или началом всего строительства Города.

Мне трудно представить себе, какие огромные энергетические затраты были только при выплавке этих полостей. Я уже не говорю о последующих подземных работах. Да и в настоящее время, как я видел, само освещение, вентиляция, роботизация, обслуживание и пр. – и это в полностью пустом, безлюдном городе, – очень затратные по энергетике. Источники энергии должны быть просто таких неземных масштабов, – по моим понятиям, – что мне это даже невозможно себе представить.

Или безраздельное владение энергией самой материи.

В подводных стенах острова были вплавлены целые кварталы прозрачного материала, который давал бы возможность своим жителям любоваться подводными пейзажами. Или это были расплавлены – и в последующем отшлифованы – какие-то прозрачные породы самого острова. Есть же такие породы вулканической лавы по всему миру, – из таких кусочков с остекленевшей породой делались нашими предками первые бусы.

Мне всё больше и больше было любопытно, как же всё это делалось. С каждым прикосновением к этому Городу, с каждой рассмотренной «мелочью», мне хотелось узнать об этом месте, об этом народе, об этих технологиях как можно больше.

И становилось понятно, что все эти технологии на сотни, если не на тысячи лет опередили известную нам земную науку и технику…

Сон, явь, мираж, бред? А хрен его знает! Я открыл глаза, оглянулся и снова закрыл глаза.

Я шел сегодня сюда не бесцельно… Земля, всё-таки, ВЕРТИТСЯ!…

Но сегодня я шел сюда не за этим.

Вчера на экране смартфона Сестры в чате ее игры появилась новая неисчезающая надпись: «For Oleg. Domain Controller server Ya 10-00 – 12-00». Сестра смотрела на меня большими удивленными глазами. Дело в том, что сообщение пришло в скрытом приватном чате игрушки, в которой они втроем часто зависали. Сначала она подумала, что это я ее разыгрываю, потом, увидев мое волнение, сама стала волноваться.

Если бы не мое имя, никто бы не обратил на эту табличку внимание. В чатах игр часто появляются непонятные слова на языках разработчика, потом они исчезают. Все принимают это за операторские или машинные сигналы, никто на них внимания не обращает.

Я задумался. Время указано стандартно, когда я обычно там и могу оказаться. Если считаны следы моих посещений, то тогда понятно. По логам там я не отслеживал свои следы, – не счел нужным это делать. Но кто это мог сделать?