– Подожди, – Мэй Си придвинулась ближе. – А с этим что? С тем, кого он остановил?

– А ничего! Если и был кто – то дожидаться утра он, понятное дело, не стал. Борьбы тоже никакой там не было: печать Хенрик сам разломал и ворота сам открыл. У него половина печати все еще в руках была, когда их утром нашли.

– Это тоже он тебе рассказал? – с сомнением поинтересовался Кин Зи.

– Нет, это в Академии болтали. Там весь день только об этом и говорят. Шепотом, потихоньку, но все подряд.

– Ну а дальше-то что? – Винга снова принялась ерзать, устраиваясь на подушке. – Что он еще рассказал?

– Ничего он больше не рассказал, потому что за ними надзиратели пришли и увели наверх к начальству. Он мне на прощание еще сказал: «Ты подожди, сейчас вернусь – поговорим» и ушел. Я к вахтенному: «Куда их?». Он глазом на меня зыркнул, но видит – я в форме, при офицерских нашивках – сразу подобрел. Говорит – к командующему их приказано доставить. Все там, говорит, собрались, и с ними – посвященных куча разных, в том числе, кстати – и те санорра, что при Государственном Совете сидят.

– Странно… – нахмурился Кин Зи.

– Ты подожди, странное еще не начиналось! – Грейцель явно была довольна произведенным эффектом. – Мне этот парнишка сказал, что утренний караул тоже живенько сменили и вызвали.

– С чего бы такая суета? – спросил Девирг.

– Вот и мне стало интересно. Думаю – дождусь-ка я Хенрика тихо во дворе. Вышла, туда-сюда прошлась – смотрю – выходят они все толпой. А лица у всех довольные – как будто их не на головомойку, а на раздачу мешков с деньгами вызывали. Я сразу к нему: «Тебя отпустили?» Он говорит: «Отпустили». Говорю: «Рассказывай дальше давай!». А он смотрит на меня так недоуменно, чистыми-чистыми глазами и спрашивает: «О чем?»

– Да дали им там по шее за открытые ворота и приказали не болтать – вот и все! – махнула рукой Вейга.

– Вей, ты же однажды пробовала мне врать? – улыбнулась Грейцель.

– Пробовала.

– Помнишь, чем кончилось?

– Грей, ну что ты вспоминаешь постоянно?

– Вот видишь. Нет, врал бы – я бы поняла. Но Хенрик врать и не пытался. Так обычно факты излагают. Он даже не думал о том, правду ли он говорит. Такому даже в Академии не научиться.

– Ну, если задаться целью, то попробовать можно, конечно, – заметил Девирг. – Но, честно скажу, я бы, наверное, не решился.

– Да вы рассказать-то до конца мне дадите или нет?!

– А это еще не конец? Рассказывай.

– На чем я… – сбилась было Грейцель, но тут же вспомнила: – А, так вот, дальше. Отвела я его в сторонку и говорю: «Хенрик, дурака не валяй. Я тебя за язык не тянула, сам обещал дорассказать!» А он откровенно меня не понимает, глазами хлопает: «О чем дорассказать-то?» «О дежурстве своем!» И тут он смотрит на меня как на ненормальную, и говорит: «Грейцель, я и не дежурил сегодня». И ведь я вижу, что он сам абсолютно твердо считает, что так оно и было!

– Это как такое возможно? – округлила глаза Винга

Грейцель проигнорировала вопрос и продолжила:

– Тут я поняла, что ерунда какая-то творится. «Слушай, – говорю – А кто же дежурил сегодня ночью на северных воротах?» И он показывает мне на того офицера, что его утром сменил. «Вот, – говорит – Гай дежурил. Да ты в казарму-то зайди и посмотри, там же караульный лист висит – все расписано». Думаю, бесполезно к нему с вопросами приставать, но заело меня: нутром чувствую – что-то происходит, а понять ничего не могу. Решила последний вопрос задать. «А зачем, – спрашиваю – тебя к командующему вызывали? Да еще и со всем караулом? Ты-то еще ладно, но солдаты тут при чем? С каких это пор у нас начали гарнизонных воспитывать? У них свое командование». А он покраснел как невеста на выданье и говорит: «Да мы тут, понимаешь, с ребятами вчера как-то так заговорились хорошо… Слово за слово – пошли в корджу одну. Ну и там, честно говоря, не помню, что как было, но нашумели хорошо с пьяных глаз». Я рот открыла: «Ты же не пьешь, какая корджа?!» Он еще сильнее покраснел. «Ну вот, – говорит – сам удивляюсь. Но, видать, хорошо мы там посидели. Потому что как собирались, как пришли – это я помню, а вот что дальше было – как отшибло. Вроде бы, припоминаю, как нас патруль тащил в подвал. Хозяина помню – узнал его сегодня сразу у командующего в кабинете. Больше ничего вспомнить не могу. А, судя по всему, мы ему там порядком погромили. В общем – даже хорошо, что не помню. И так стыда теперь не оберешься».

– Я в каком-то месте утерял нить твоего рассказа, – заметил Девирг. – Так он до утра у ворот слюни пускал, или в кордже всю ночь дрался?

– Не перебивай, пусть рассказывает! – набросилась на него Вейга.

– Да, в общем-то, и рассказывать уже нечего, – пожала плечами Грейцель. – Тут труба заиграла общий сбор. Хенрик говорит: «Вот, сейчас нас перед всей Академией и перед всем гарнизоном отчитывать будут, остальным в назидание. Ладно, Грейцель, побегу я. спасибо, что зашла». И убежал.

Она вздохнула.

– Вот такие дела. Хотела я на построение к ним сходить, но как-то передумала и домой потопала. Только я Хенрику все равно не верю. Про его дежурство половина Академии шепталась втихаря, пока я там ходила. А когда я домой шла, видела, что на всех воротах в Старый Город посты усилили. Гарнизонных поснимали – стоят одни офицеры. А во дворе Академии – целая вереница повозок с гербами Государственного Совета, даже одна закрытая, с пустыми дверцами, в которой обычно Нье Анэ со своими санорра ездит. И кажется мне, что неспроста все это. Что скажете?

– У северных ворот тоже толпа Белых Плащей, кстати, – сказал вдруг Девирг. – Я хотел поближе подойти, но потом думаю – ну вас, пойду дальше. И ушел.

– А еще кто-то кроме тебя у этих ворот был? – не отрываясь от книги, спросил Тэи Зи.

– Ну, Белые Плащи там бродили…

– А и больше никого?

– Вроде бы нет.

– Грейцель, – вдруг спросила Мэй Си, – а на построение ты почему передумала идти? Ты же говоришь, что хотела?

Девушка задумалась. Она сосредоточенно потерла пальцем лоб, потом почесала за ухом. Когда она принялась тереть подбородок, Девирг протянул руку и поскреб ей макушку, но она даже не обратила на это внимания.

– Слушайте, – удивленно сказала она наконец, – а я вот и не знаю почему. Я ведь еще хотела караульный лист посмотреть. А вместо этого собралась и домой пошла. Даже в лавку не зашла, недалеко от ворот которая.

– Говоришь, там санорра были из Совета? – спросил Кин Зи.

– Да там, судя по повозкам чуть и не весь Совет собрался.

– Понятно, – сказал Тэи Зи, переворачивая страницу.

Все подождали, но продолжения фразы не последовало. С минуту в комнате стояла тишина.

– И что «понятно»? – поинтересовалась Вейга.

– Все понятно, – Тэи Зи так и не отвел глаз от страницы. – И, да, все может быть очень серьезно. Мэис, купол молчит?

– Все спокойно.

– Да что у тебя за манера такая?! – не выдержала Вейга. – Скажет полслова – и сидите все, догадывайтесь, что там ему в голову пришло! Что происходит-то?!

– Мы теперь прикрываем дом от посторонних, – объяснила Мэй Си. – Чтобы и не залез никто, и шума такого не было, как в прошлый раз. Можно сказать – прячем его под два прозрачных купола. Если кто-то чужой будет искать дом ночью – не найдет. А если какой посвященный купол обнаружит и пройдет сквозь границу первого – сработает второй – сигнальный. Что-то подобное и Старый Город использует. Способ проверенный, защищает хорошо…

– Да я не об этом! Я про то, о чем Грейцель рассказала. Что понятно-то?

Тэи Зи закрыл книгу и отложил ее на стоящий рядом столик.

– Нигде Хенрик ночью не пил. И караул его тоже. Он честно стоял на своем посту до заката. Затем к воротам кто-то подошел. Кто бы это ни был, он легко и, судя по всему, мгновенно, не только подчинил волю пяти солдат…

– Восьми, – поправила Грейцель.

– Не только подчинил мгновенно волю восьми солдат из гарнизона, что в принципе не очень сложно, – Тэи Зи улыбнулся, – но еще и легко сломал или обошел тонкую защиту офицера Храмовой Cтражи.