" И зачем кому-то выкапывать березу с этой поляны и сажать возле меня спящего?"- пытался Фома найти разумное объяснение этой чертовщине.

Но сердце словно знало ответ, пусть он и был бредовым. И хотя молодцу не хотелось возвращаться домой без любимой, голод брал над ним верх. Поэтому парень незаметно прокрался в избу, краем глаза заметив, что матушка понесла воду коровам, схватил быстро огниво, хватку, засунул в торбу кусок хлеба и так же быстро ушёл.

Вернувшись на поляну, с опаской поглядывая на злосчастную берёзу, принялся уплетать краюху хлеба. Он собирался дождаться ночи и наконец, увести домой невесту, а заодно возможно, разгадать тайну этой берёзы. Время до заката было ещё много, поэтому Фома спустился к реке, решив наловить к ужину парочку добрых лещей. Остатки хлеба полетели в воду на прикорм, заброшенная до этого хватка покоилась на дне, оставалось только ждать когда рыба соберётся на пир.

Его взгляд снова привлекла берёза, которая, каждый раз попадаясь ему на глаза, вызывала очередной приступ холодящего страха. Фома, разозлившись на себя за трусость, собрался с духом и подошёл вплотную к дереву.

"Ничего не обычного, берёза как берёза"- сказал он себе протягивая к ней руку. На миг, ему послышалось словно рядом кто-то горестно вздохнул.

Парень отдернул руку и огляделся по сторонам:

"Никого. Показалось"

Его рука легла на гладкий, теплый от дневного солнца ствол дерева. Свисающая над головой ветка аккуратно коснулась его лица, словно гладя. Фома задумчиво глядел на макушку дерева, пытаясь убедить себя в том, что это всего лишь ветер.

Задумчивым, немного растерянным, он вернулся к Тьме, пора было доставать хватку. Улов был богатый, поэтому Фома, обрадовавшись, до самого заката был занят приготовлением вечери.

После заката, съев пару добрых лещей, зажаренных на костре, парню ничего не оставалось, как ждать. Горящие поленья уютно потрескивали, пламя танцуя тянулось к звездам осыпаясь искрами. Месяц, почти округлевший, медленно полз по небу.

" Где же она?" - взволновано, оглядывался Фома по сторонам.

Краем глаза он заметил некое движение возле берёзы, а повернувшись к ней обомлел.

Ветки дерева вдруг стали опускаться и опадать наземь. Ствол уменьшался, принимая очертания девичьего стана. Фома испуганно вскочив, перекрестился. Вот уже проглядывались руки и ноги, ветки и листья совсем опав превратились в темно-зеленые волосы. Прямо на белой коре распахнулись два черных глаза, проступили скулы, подбородок, нос.

Ошарашенный Фома попятившись, с размаху упав на задницу закричал:

"Матерь божья!"

И вот, от берёзы уже ничего не осталось, и перед ним стояла его возлюбленная по щиколотки в земле. Виновато улыбаясь она глядела на него растерянно и печально.

- Кто ты?! Что ты такое?! - кричал в ужасе Фома не понимая как теперь быть.

Он уткнувшись лбом в колени и обхватив голову руками, будто прячась, бормотал что-то невнятное. А она подойдя незаметно, попыталась коснуться его плеча, так робко словно извиняясь. Фома слегка вздрогнул от её прикосновения, но даже не взглянул на девушку. Она села рядом, нежно приобняла его и положив голову на его могучее плечо запела ту самую мелодию, которая звучала той ночью, когда Фома её впервые увидел.

- Ну не ведьма ты, - взглянул, наконец, он на неё.- Не можешь быть ведьмой.

Лицо девушки озарила улыбка. Фома уже точно знал что она ни слова не поймёт, и уж точно не сможет рассказать ему почему она днём бела берёза, а ночью девка. На ум приходили лишь сказки о заколдованных царевнах. Возможно и его любимую заколдовала злая ведьма.

- Я всё равно заберу тебя домой. Пусть и будешь ты женой мне только нощно. Без тебя нет мне жизни, пропаду без тебя от тоски, - Фома говорил ласково, поправляя локон упавший на её лицо. А милая хоть и не понимала его слов, но чувствовала что говорит он что-то усладное. От того лицо её светилось от счастья, а во взгляде читалось обожание.

- Ну и ладно, пойдем домой. Надевай наряд и уходим, - вставая с земли по-хозяйски заявил Фома.

Она растерянно наблюдала за ним продолжая сидеть. Вздохнув, молодец поднял сарафан и принялся одевать ничего не понимающую невесту, которая всё крутилась и удивлённо рассматривала новое одеяние. Матушкин наряд хоть и был ей великоват, но всё же - это лучше чем нагишом.

- Косы тоже надобно убрать, - сказал он.

Ведь простоволосая девка слылась среди люду распутницей, а его любимая тепереча почти замужня. Как плести косу парень не знал, но всё же решил попытаться. Но стоило ему только начать, как девушка, вскрикнув, отскочила от него. Затем, она принялась что-то искать в своих волосах. Фома удивлённо наблюдал, но не вмешивался. Наконец, отыскав, любимая подскочив на месте радостно заверещала, словно нашла там каменья драгоценные.

Светясь от счастья, она подбежала к нему и словно хвастаясь, принялась показывать какие-то гладкие зелёные горошины в её волосах. Приглядевшись, Фома лишь разглядел что они были сросшиеся с прядями, словно приклеены. Растерянно почесав затылок он спросил:

- Это что?

Но она не ответила, а лишь радостно принялась смеяться и часто целовать его лицо. Фома заразившись её радостью тоже засмеялся. Но вдруг опомнившись, нахмурив брови сказал:

- Ну, будет нам ещё веселиться, ладно уж, будь простоволосой, а сейчас пора идти, - и, взяв её за руку, повлёк за собой.

Но не прошли они и полверсты, как девушка заупиралась, вырвала руку и словно чего-то испугавшись, попятилась назад.

- Ну что ж не так то? - раздосадовано воскликнул Фома, - авось не пущает тебя кто?

Она кивнула ему и показала пальцем куда-то в заросли непроглядные. Фома почувствовал, как холодный страх заползает ему под рубаху. С опаской оглядываясь, подойдя к ней вплотную, он тихо произнес у самого её уха:

- Кто?

Она, скорчив страшное лицо и выставив впереди себя руки, словно это когтистые лапы - громко зарычала.

- Медведь? - страшно выпучив глаза, предположил Фома.

Но возлюбленная лишь захохотала, словно он её рассмешил.

- Не ведаю что это за чудище, но тебя я ему не отдам! - смутившись сказал парень и, взяв её снова за руку уверенно зашагал вперед.

Но девушка снова остановилась и, не выпуская его руки, потащила его обратно. Фома хотел упираться, но она оказалась намного сильнее его. Он пытался вырвать руку, но она слишком крепко держала его, и чем сильнее он вырывался, тем больнее она сжимала кисть.

- Да остановись же ты! - разозлившись крикнул он ей, со всей силы дёрнув на себя рукой. Но её даже не повело в его сторону. Она лишь твёрдо продолжала идти вперёд, не оборачиваясь, почти волоча его за собой.

Фома испугался. Что-то тревожное, неприятное зашевелилось в его груди.

Они снова оказались на поляне. Девушка как ни в чём не бывало радостно улыбалась ему и пыталась объяснить что-то жестами. Сложив руки у груди изобразила словно качает дитя. Фома не совсем понимал что она показывает ему.

- Ребенок...- произнес Фома.

Она кивнула, погладила его волосы, а затем запустив руки под рубаху положила их ему на грудь. Парень почувствовал, как что-то щекочет его кожу, хотя её руки не шевелились. Словно множество тонких травинок касались его. Он заглянул за ворот и с ужасом отшатнулся от возлюбленной. Она глядела на него растерянно, словно корни выросшие из её пальцев, ладоней и запястий, это нечто вполне обычное. Они белели в лунном свете, дёргаясь и извиваясь как змеи. Девушка подошла к нему, и произнося лишь гласные пыталась что-то сказать. То ли утешая, то ли извиняясь. Затем эти корни снова потянулись к его телу. Фома снова отпрянул.

- Это ещё зачем? - удивлялся он.

Корни исчезли, заползая обратно под белую кожу. Фома с облегчением выпустил воздух из груди. Но любимая снова что-то придумала. Её поведение озадачило и напугало Фому. Девушка потянула его вниз, укладывая на землю, целуя в лоб и ласково гладя по голове. Она что-то пыталась объяснить, Фоме казалось что она успокаивает его. Но затем, вдруг резко переменившись, грубо раскинув его руки и прижав их к земле, стала вдруг слишком сосредоточенной и где-то даже суровой.