Волосы воина в кольчуге развеваются по ветру, а женщина…это колдунья и выглядит совсем юной.

Сверкающая в алых лучах птица понеслась дальше, к северной части лагеря, где пылают костры, и поднимается дразнящий запах дичи на вертелах. Ветер доносит снизу голоса и смех воинов.

Сокол оставил лагерь чуть позади. Лес вдалеке и редкие деревца возле лагеря увеличивались в размерах, сплошной зеленый ковер приближается, на нем стала различимой трава, в глазах зарябило от множества диких полевых цветов.

Сокол опустился на землю возле куста жимолости. В ту же секунду золотистое птичье тело ослепительно вспыхнуло и – стремительно вытянулось вверх с легким чавкающим звуком. Крылья раздались вширь, растягиваясь, как резиновая бечевка, перья на конце приняли форму растопыренных пальцев.

Когда вспышка погасла, на месте сокола стоял пожилой мужчина в золотистом плаще с видавшим виды посохом. Левый глаз странно прищурен. Седые волосы коротко острижены, видно, что он все еще крепок телом.

Старик переложил посох в левую руку, а правой – с наслаждением почесал короткую бороду.

Он едва заметно улыбнулся, чувствуя, как ветерок становится сильнее, из леса рядом доносится шелест листьев, в сумраке этот звук кажется девичьим шепотом. Багровый шар солнца опускается за горизонт.

Поправив суму на плече, Галивос направился к лагерю.

* * *

Второй раз за сегодняшний день король принимает гостей. Однако теперь он радости от этого не испытывал.

Перед Оргволдом в шатре без тени стеснения стоит худая девушка в простом коричневом платье. Ее черные волосы рассыпаются по плечам, выделяя и без того бледное лицо. Она держится за воина в испачканном кровью кожаном панцире, на котором эмблема королевства Данмар. Оргволд узнал наемника с северных гор, из таких головорезов и состояла армия данмарского короля. Если бы три дня назад Твердогор выставил этих молодцов, победы Оргволда могло и не быть.

Левый глаз наемника скрывает повязка.

Девушка протянула руку к стоявшему в углу табурету, и тот придвинулся, она опустилась на жесткое сиденье.

«Колдунья», – подумал король угрюмо.

– Кто вас впустил с лагерь? – спросил он. – И тем более в мой шатер? Эй, стража!

Венора повела рукой, зычный крик Оргволда истончился и погас. Пару мгновений он открывал и закрывал рот, из которого не доносилось ни звука. В глазах мелькнул ужас. За пологом слышались голоса двух приставленных к шатру солдат, которые, как понял король, ничего не услышали. От пробежавшего по телу холода его плечи передернулись.

Наемник молчит, не сводя с него тяжелого взгляда. Оргволд заметил, что помимо пятен крови на его панцире, торчащая из ножен рукоять меча тоже выпачкана засохшей кровью.

– Король Оргволд, – произнесла, наконец, девушка. Она оставила табурет и сделала несколько шагов к нему, жестом велев спутнику оставаться на месте. – Я пришла получить старый долг.

– Если ты ведьма, я велю сжечь тебя живьем. Стра… – начал он, но под пристальным взглядом девушки вдруг поперхнулся и схватился за горло. Изо рта вырвался режущий кашель. Глаза Оргволда выпучились, он принялся хватать ртом воздух, чувствуя на своем горле чью-то невидимую руку.

Наконец, невидимая хватка отпустила, и он вновь смог дышать.

Наемник стоит у входа, рука – на эфесе меча.

– Я пришла получить старый долг, барон, а теперь уже – король Оргволд, – повторила Венора, буквально впиваясь глазами в лицо короля. – Ведь ты не всегда был королем. Тебе кое-кто помог.

Оргволд нахмурился, молча глядя на таинственную гостью.

Девушка протянула к нему обе руки, что-то прошептала. Король побледнел, попытался унять дрожь в руках. Он увидел, как с его колен поднялась призрачная фигура в его доспехах и плаще. Точь-в-точь как он. Призрак. Или отражение в зеркале. На спину и плечи неровными прядями падали волосы.

Его призрак подошел к выходу и отодвинул полог шатра. Внутрь ворвался алый свет уходящего на ночь солнца.

– Стража! Никого не впускать, – раздался голос двойника Оргволда. – За ослушание лишитесь голов!

Полог опустился на место, двойник повернулся к королю лицом и растаял в воздухе, словно туман под лучами солнца. Оргволд наблюдал за ним остановившимся взглядом.

– Зачем ты пришла? – спросил он Венору в смятении. – Я тебя не знаю.

Уголки губ девушки изогнулись, точно змеи.

– В то время в Зируате объявили охоту на ведьм и колдунов. Их, как ты помнишь, барон Оргволд, сжигали заживо. Но, – сказала она, подняв указательный палец, – тот, кто прибегает к помощи слуг дьявола, сам становится его слугой и да предан будет огню!

– Точная цитата из книги Охотника на колдунов, – произнес у нее за спиной Карт. – Откуда ты это знаешь?

Лик Оргволда сделался еще более мрачным.

– Помнишь ли ты Реду из городишка Таоплис? – спросила Венора.

– Да, – сказал король обреченно. – Помню.

– Вы заключили с ней сделку, – продолжала девушка, подходя ближе. – Она помогает тебе занять вожделенный тобой трон, а ты – …

– А я пообещал ей в ответ услугу.

– Король Браголюб умер во сне через несколько дней. И теперь Гуршондом правишь ты.

– Все верно, – произнес Оргволд, словно выталкивая из себя слова.

Венора воззрилась на него с торжеством и угрозой.

– Я – дочь Реды из Таоплиса, что возвела тебя на престол. И я пришла взыскать долг.

Лицо короля сделалось серым, на лбу и под глазами проступили змеи морщин.

– Чего ты хочешь?

– В твоем лагере гостит Лурин из Данмара. Мне нужно то, что он увез из замка своего отца.

– И это все?

Венора медленно покачала головой. Карт у нее за спиной перевел взгляд с Оргволда на подругу. В глазах наемника стояло непонимание.

– Как говорила моя мать, негоже бросать доброе мясо псам. Так что я – заберу то, что он увез из замка своего отца, а заодно – жизнь этого человека.

Некоторое время король молчал. Затем тяжело вздохнул. Лицо его сделалось скорбным, но глаза сверкнули мрачной решительностью, как у человека, которому некуда деваться, и он согласен на все.

– Да будет так. Я велю отобрать лучших воинов для пленения данмарского лазутчика.

Оргволд поднял голову в направлении входа и что-то негромко сказал. С облегчением убедившись, что эти слова выходят свободно, без прежней удушающей боли, он крикнул:

– Стража! Ко мне!

* * *

Галивос идет через лагерь в облике гуршондского воина. Его седые волосы сделались черными, посох кажется копьем, а запыленный дорожный плащ золотистого цвета превратился в новенький воинский.

Солдаты у костров играют в карты, со стуком прыгают в кружках кости, кто-то точит клинки, штопает одежду.

Солнце опускается за горизонт, погружая небо и равнину, на которой раскинулся лагерь, в океан теней и багровых отблесков. Всюду костры, доносится чавканье и застольные разговоры.

На Галивоса не обращают внимания, принимая за своего, приветствуют, хлопают по плечу. Кто-то даже попытался усадить его к костру и угостить ломтем мяса, но он одним мановением руки перенес настырного добряка на другой конец лагеря и направился дальше.

Полог шатра Лурина откинут. Принц за походным столом и при свете лампы в задумчивости сидит над шахматной доской. Партия в самом разгаре. На полу блюдо с обглоданными костями. Рядом тускло блестит кубок и стоит глиняный кувшин с вином. Длинные пузатые тени от них спускаются со стола и, точно змеи, ползут через ковер на полу до самой стены.

Рядом с шатром у костра сидят кружком воины, до принца долетает их смех и обрывки разговора. В его присутствии военачальник велел им охранять покой гостя. Если же ему вздумается прогуляться по лагерю, то двое должны его сопровождать.

Конь принца снаружи, стреноженный, пощипывает траву на широком пятачке.

Когда на пороге возник упитанный солдат в золотистом плаще, принц вытер расшитым платком рот и спросил.

– В чем дело?

Приняв свой настоящий облик, Галивос опустил полог шатра. Звуки снаружи сделались приглушенными.