Виктории стало сейчас страшно от этой двусмысленности.
– О… о чем договоримся? – напряженно посмотрела Вика.
– Мне нужен человек… девушка… Да, девушка… Мне вовсе не нужен мужчина… Да, только не мужчина… (Вера Павловна загасила сигарету, походила по комнате…) Вы, милая девушка, не пугайтесь, – остановилась она на середине. – Я не причиню вреда. Нет. Я просто одинокий человек. Я давно не говорил не с кем. И очень хочу, чтобы… Мне очень нужно, чтобы кто-то был рядом. Я устал от напряжения…
Виктории резало слух то, что женщина говорит как мужчина: «не говорил, устал…».
– Какого напряжения?
Казалось бы, простой вопрос, но Грибникова смущено отвернулась.
– Вы должны понимать о каком напряжении я сказал, – произнесла она подергивая плечами. – С годами оно всё сильнее и сильнее, когда ты одинок…
– Сексуальное? – спросила и тут же пожалела Виктория. Потому что Грибникова вздрогнула всем телом. – Знаете, – сказала Вика, подымаясь, – я пойду. Вы меня пугаете. И я… я не лесбиянка…
– Нет! Останьтесь! Прошу вас, – жесткость вмиг слетела; сейчас это был жалкий, с дрожащими губами и полными слёз глазами человек. – Простите, что я вас напуган… Вы не поняли… Вы… вы совсем не поняли (у Веры Павловны подкосились ноги и она села на диван). Да, мне нужно… но… но вы… но вовсе не обязательно (она вся дрожала). Мне нужен сейчас собеседник, чтобы я мог всё рассказать… Когда вы выслушаете всё, вы решите… Не уходите, умоляю…
– Хорошо… Только не плачьте, Вера Павловна… Всё же хорошо, – Виктория снова присела, не решаясь подойти.
– Еще, – выдохнула поэтесса, успокаиваясь, – не говорите ничего этому писателю Ковачу.
– Мне нужно будет ему врать?
– Не нужно врать… просто не говорить…
8.
…Лёшенька, а давай красиво оденемся, чтобы встретить новый год, – сказала Надежда Сергеевна. – Я на тебя надену тот костюм… ну, помнишь, который дорогой? А сама надену новое платье…
Надежда Сергеевна подошла к сыну, который молча смотрел на метель за окном… В Мурманске уже полмесяца была метель, и Алексей злился: из-за погоды мама давно не выводила его гулять, и он не видел лиц прохожих. Он умирал от скуки. Да еще… последнее время хотелось… даже мысль об этом смущала Алексея, которому на следующих год уже тридцать. Но у него этого никогда не было… а как будет? Всю жизнь он провел в этом кресле-каталке… Мама хорошая, добрая, честная, и… Какая же глупость приходит иногда в его голову, поговорить, может быть она с ним, ну… Или кого-нибудь попросит с ним за деньги… У них правда нет денег. Они живут на две пенсии. Он получает по первой группе инвалидности двенадцать тысяч. Мама ушла на пенсию с вредного производства. Ей сейчас сорок восемь, и она получает семь тысяч. Итого девятнадцать. Огромные деньги, чтобы кое-как сводить концы с концами живя в городе. Нужно платить за жилье, ему нужны лекарства, и маме нужны лекарства после стольких лет убивания здоровья на химкомбинате… Он сейчас отвернулся потому, что с вожделением посмотрел на маму. Он была в халате и возбужденно бегала по квартире, как обычно делала перед новым годом. Она всё еще верила в чудеса… Халат хлопал полами, и Леша «случайно» увидел её бедра. Белые, с синяками – видимо от его коляски…
– Ну… поедем переодеваться? – подошла мама к нему.
– Зачем? Какой смысл? – грустно сказал Алексей. – К нам всё равно никто не придет…
– Как же не придет? – задорно произнесла женщина. – Придет тигр!
– Тигр? – изумленно посмотрел снизу-вверх он на маму.
– Да! Две тысячи десятый год – год тигра! Мой год, и значит, у меня в этом году все мои желания сбудутся! Ох, я столько-престолько загадаю. Всего-всего…
– Мам, это всё чушь! – уныло сказал он… и не смог себя сдержать, положил ладонь на коленную чашечку мамы.
– Нет! Это всё правда! Нужно верить только. Очень-очень верить,– воодушевленно говорила она, не замечая манипуляция с ногой.
– Что толку? Я три года изучаю магию и эзотерику, и мне это ничего не дало… Я думаю, брошу.
– И бросай, конечно. Я говорила тебе, магия до добра не доводит. Надо просто верить в Бога… – женщина улыбалась и гладила по голове сына.
– Это тоже хрень. Вся эта религия, весь этот бог – хрень… – Алексей вдруг так сильно заволновался, что стало больно в груди, когда хотел ладонью провести по бедру мамы выше, и поэтому убрал руку.
– Не говори так. Это не хорошо, – пожурила Надежда Сергеевна.
– Мам, я хотел с тобой поговорить… серьезно… – вдруг набрался он смелости. – У тебя же… тоже давно нет мужчины… и…
Зазвонил телефон. Мама побежала в прихожую.
– Гад! Сволочь! Ничтожество! – зло бил себя по коленям не ходячих ног Алексей…
… пятое января две тысячи десятого года, – почему-то вслух произнес Алексей, когда покатил из прихожей в комнату. Он печально огляделся. Будет сейчас еще тоскливее: мама нашла подработку… Да, конечно, лишние шесть тысяч на дороги не валяются. Но теперь он будет пять дней в неделю один до семи-восьми вечера. Он подкатил коляску в компьютеру. Включил. Играть в игры не хотелось…
А вот интернет-зависимость, подумал он, разве может быть такое? Ну вот, он побродил пятнадцать минут по интернету, и ему надоело. Ему не интересно. Придется зайти в танчики. О, да, там он почти статист. На два часа почувствовать себя полноценным… Больше двух часов он устает… Бои сегодня не шли. Кидало к командам нубов, раков… Не интересно всегда проигрывать… Алексей задумался, глядя как догорает его танк, он столько раз уже повторил сегодня фразу «не интересно», что она вросла в его мозг и пустила корни. В самом деле, её можно присовокуплять к любой другой, и она не будет никогда терять актуальности. Эта фраза равнозначна жизни… Он вышел из игры. Открыл опять браузер.
Зашел на сайты магов. Автоматически скачал пару книг Гурджиева, сохранил на жесткий диск. В папки было уже пятьдесят книг по магии. Десять из них он прочитал. Сегодня внимание совсем было рассеянное, открыв книжку, Алексей не понял ничего из пары первых предложений. Закрыл, стал щелкать по страницам сайта, злясь на всплывающие окна с рекламой. Рекламировали какой-то сайт знакомств. Алексей никогда не заходил на такие, да и в соцсетях его нигде не было. Почему? Он не анализировал никогда свои чувства, а если бы анализировал, то, быть может, сказал, что боится отвержения…
…но случилось непредсказуемое: щелкая очередной раз, чтобы закрыть рекламу, он «переместился» на сайт знакомств…
– Виктория, в тот день я для себя сделал два глобальных открытия. Первое, что секс можно довольно легко заполучить. Это сайт звал, давал эту возможность. Обещал, что секс будет прямо сегодня. А я хотел, безумно хотел секса. Мне собственно не нужна была любовь. Меня любила мама, я её, и этого мне достаточно. А секс… И вам покажется забавным, мне тридцать, а я и не знал, что секс может быть ни только между мужчиной и женщиной. Оказалось, и между мужчинами. И как я сразу сообразил, его добиться легче. Я слышал, конечно же, слово пидарас, но никогда не задумывался о его значении. Я полагал, это просто обзывательство, ну типа дурак. Второе открытие, что я трус. Моя самооценка рухнула мгновенно, обрушилась и задавила меня грудой самоунижения. До этого дня я думал о себе, что я калека, урод, несчастная, никому не нужная целка, но никогда я не думал, что я трус. У меня всегда самомнение как о смелом человека было… А здесь, я не на шутку перепугался. Вот, казалось бы, зарегистрируйся на этом сайте, сделай анкету. И… там столько людей, и женщин и мужчин, что вероятность огромна. А я три дня боялся щелкнуть на кнопку регистрации…
…я зарегистрировался на четвертый день. Хоть я и трусливое ничтожество, но жажда секса была невероятно сильной. Я больше не хотел онанировать, я хотел трахаться… Первую неделю я только и делал, что «ползал» по сайту «молчуном». Так там называли пользователей, которые только заходят на страницы других, но не заводят диалога. Иногда мне писали, я не отвечал. Увидев сообщение, я панически закрывал сайт. Меня всего колотило, я покрывался потом. В груди было больно, и мне приходилось пить свои таблетки..
