— Разворачиваются и бегут домой, — сказал Макрей. — Но худшее они все равно сделали. Мисс Фэйрчайлд не понравятся новости. Мы только что потеряли двадцать процентов нашей нефти и хороший корабль с экипажем.

— Да, сэр. Нам повезло, что «Мерлин» с «Железного герцога» занимался противолодочной обороной. Они направили его к «Принцессе Ирэн» для спасательной операции. Скорее всего, мы доставим их домой.

Бой занял чуть больше часа. Три российских корабля были потоплены, а «Железный герцог» и «Принцесса Ирэн» получили повреждения и горели. Капитан Уильямс вышел на связь с докладом.

— Таки получили одну под хвост, — сказал он. — Но выглядит эту хуже, чем есть на самом деле. Извините за «Принцессу Ирэн». Мы спасем команду но, возможно, придется отправить «Мерлин» к вам, пока мы не разберемся. Чертовы «Сиззлеры»… Мы сбили десять, но две прорвались.

— Вас понял, капитан, — ответил Макрей. — Вы сделали все, что могли, и мы отправили их домой, потопив три корабля и повредив четвертый. Не думаю, что мы увидим Черноморский флот снова.

— Мы уже увидели больше, чем нужно, — сказал Уильямс. — Полная жопа.

— Если вы сможете восстановить ход, я предлагаю вам направляться к нам, ближе к турецкому побережью. Мы приближаемся, чтобы обеспечить вам лучшее зенитное прикрытие.

— Очень рад это слушать, «Огонь Аргоса». Мы можем развить не более двадцати узлов, но пока этого вполне достаточно. Конец связи.

Ночью выжившие на «Адмирале Григоровиче» спустили тело капитана Помилова в последний путь и перебрались на «Адмирал Макаров», единственный корабль, избежавший повреждений. Флагманский корабль горел еще три часа прежде, чем потерял ход и затонул, присоединившись к двум «Кривакам».

Командование принял капитан Цуков с «Эссена», будучи старшим офицером флота после гибели Помилова. Корабль получил значительные повреждения, но оставался на плаву и мог развить 25 узлов. Флотилия израсходовала весь боезапас противокорабельных ракет. Он принял решение развернуться и увести все, что осталось от Черноморского флота в Новороссийск. На данный момент война для них закончилась.

Далеко к югу от них «Принцесса Ирэн» горела всю ночь, прежде, чем корпус с не выдержал и корабль тяжело осел, выбрасывая в море массивное нефтяное пятно. Турецкие корабли проводили спасательную операцию, пытаясь выловить из воды как можно больше членов экипажа. Полмиллиона баррелей нефти было потеряно вместе с кораблем, и теперь надежды Фэйрчайлд составляли два последних танкера, медленно ползущие на запад вдоль анатолийского побережья. Вскоре их начали сопровождать два турецких фрегата. НАТО опоздала, но они были желанными гостями, как и звено турецких истребителей, обеспечивавших дополнительное прикрытие с воздуха.

К рассвету четвертого дня война у «Огня Аргоса» осталась лишь последняя проблема. Три Х-3 и тридцать «аргонавтов» с корабля все еще оставались в Прикаспии, и с каждой минутой они становились все дальше, а шансы на их успешное возвращение меньше. Капитан Макрей направился в кабинет генерального директора, дабы объяснить ей, что произошло. Он был настроен на то, чтобы добиваться немедленной эвакуации «аргонавтов» и скорейшего прорыва к Босфору, прежде, чем русские смогут поднять новые самолеты для еще одной атаки.

Добравшись туда, он узнал, что маленький ночной кошмар морского сражения намеревался заиграть новым оттенком черного.

— Держите аккуратнее! — Крикнул Добрынин, уперев руки в бока и наблюдая за погрузкой. На верхней площадке «Анатолия Александрова» был поднят кран, переносящий длинную металлическую трубу, напоминающую контейнер с неуправляемыми ракетами. Низкие плотные облака укрывали их от спутников, но они заметили беспилотники стран НАТО, и было очевидно, что кто-то проявляет интерес к операции, разворачивавшейся на побережье Каспийского моря.

Добрынин проследил за тем, как труба была поднята и опустился в люк. Это был контейнер, но не с неуправляемыми ракетами, а контейнер радиационной защиты, в котором находился какой-то особый груз, доставленный по приказу адмирала Вольского из Североморска. Он говорил с адмиралом час назад по высоко защищенному каналу.

— Стержень № 25 установлен?

— Так точно, товарищ адмирал. Реактор к работе готов.

— Рад это слышать. Что же, отправляю вам еще и запасной. — Адмирал изложил новый поворот ситуации, и чем больше Добрынин слушал, тем больше просто молча качал головой.

— 1945? — Недоверчиво сказал он. — Как такое могло случиться, товарищ адмирал? Стержень № 25 все время был при нас.

Вольский рассказал все, что мог, но факт оставался фактом: это было необъяснимо. «Киров» пропал, вместе с «Орланом» и «Адмиралом Головко». За исключением подводных лодок, у него теперь не было Краснознаменного Тихоокеанского флота, а Черноморский флот только что в значительной мере перестал существовать как эффективная боевая сила после столкновения с британцами. Вольский объяснил все, что мог. Им предстояло вернуть домой не только Орлова и Федорова. Нужно было подумать и о более чем полутора тысячах офицеров и матросов трех кораблей.

— Я направлю к вам крупный вертолет с дополнительным авиационным топливом.

— Но, товарищ адмирал, мы не сможем вернуть корабли. Зачем это?

Вольский рассказал, и глаза Добрынина становились все шире и шире.

— Что же касается вас, — заключил адмирал, — просто сосредоточьтесь на Федорове. За операцию, связанную с Ми-26 отвечает Букин. Единственный вопрос: выдержит ли посадочная площадка «Анатолия Александрова» Ми-26?

— Так точно, товарищ адмирал. Это прочная, усиленная конструкция. На самом деле Ми-26 использовались для установки компонентов реактора в прошлом году, когда баржа вводилась в строй.

— Очень хорошо. Продолжайте. Я на вас рассчитываю. Можете начинать операцию, как только будете готовы. Помните вводные. Ваша первая задача — определить дату.

Да, Добрынин помнил вводные. Основной срок 30 сентября — 5 октября 1942 года. Ему следовало обеспечить безопасность «Анатолия Александрова» и начать разведку района к северу от Махачкалы. Трояк начнет передавать свои координаты, и у него будет точная частота, чтобы проверять ее в режиме реального времени. Как только сигнал будет получен, следовало отправить на берег десант с любой техникой, которая им потребуется для безопасного возвращения группы. Были доставлены еще два стержня управления, один из Владивостока и второй из Североморска. Адмирал упомянул, что их следовало погрузить на вертолет. Что на этот раз было у адмирала на уме?

Ми-26 доставил последние припасы и теперь покоился огромной массой на крыше «Анатолия Александрова» словно огромный паук, раскинув восемь длинный лап-лопастей, свисавших к самой площадке. Букин, повышенный со старшего матроса до сержанта, теперь возглавлял небольшую группу из пяти морских пехотинцев. Один из них был пилотом, а остальные бортинженерами, но все прошли боевую подготовку и были вооружены до зубов. У них были припасы, главным образом продукты и боеприпасы. Кроме того, весь грузовой отсек был загружен топливом. Его было столько, сколько мог перевозить Ми-26.

Куда бы они не собирались, это было далеко, подумал Добрынин. Ему было достаточно беспокойства о подготовке реактора к работе. Пускай с вертолетом и его задачей разбирается Букин.

Адмирал Вольский перебрался в подземный бункер, глубоко под штабом флота в Фокино, в качестве меры предосторожности, учитывая наращивание американской бомбардировочной авиации в Тихоокеанском регионе. Завеса пепла, порожденная вулканом Демон, накрыла весь регион, принеся временное затишье. Природа сказала свое веское и угрожающее слово. Титанический столб дыма и пепла взмылся ввысь, дойдя до самого края космоса. Первая ночь была угольно черной, словно небо закоптилось. Лунный свет совершенно не мог пробиться через запыленный воздух. Все больше пепла сыпалось на землю и море по мере того, как все новые и новые заряды вылетали из вулкана в ночь. Все это порождало у него глубокое зловещее предчувствие, ощущение опасности и отчаянной неотложности.