Но что-то подсказывало, что сэр Брюс прибыл не на чай с соратником-рыцарем, подумал он. Фрэзер тоже был боевым адмиралом. Он участвовал в сражениях на Средиземном море, а затем участвовал в уничтожении линейного крейсера «Шарнхорст» в 1943, расквитавшись с немцами за потерю своего старого корабля, HMS «Глориес», погибшего под огнем того самого немецкого крейсера.

Он слышал также, что Фрэзер имел отношение к некоторым совершенно секретным операциям Королевского флота на протяжении Многих лет. Слухи распространялись всегда, даже через Тихий океан. Хэлси слышал, что британцы во что-то вляпались в Средиземном море, и Фрэзер имел к тому отношение. Затем в штабе FRUMMEL были получены сведения о крупном сражении с участием японцев во время битвы за Гуадалканал. FRUMMEL утверждал, что в нем принимали участие целая японская авианосная дивизия и пара линкоров, но сведения были очень обрывочны. Это раздражало Хэлси, так как даже находясь на больничной койке, он был формальным командующим американскими силами в этом сражении. У него были сведения обо всех американских подводных лодках, кораблях и авианосцах, но об этом сражении не было известно ничего. С кем они там сражались, подумал он? И кто обстрелял «Малыша» Брауна на севере? Кто сбил самолеты «Зигги» Спрага?

Должно быть, это как-то связано с русскими, подумал он. У него появилось чувство, что британский адмирал принес ему дурные вести.

И он был прав.

— Достаточно будет сказать, адмирал, что мы имеем дело с чем-то большим, чем кажется на первый взгляд, — адмирал Фрэзер встретился глазами с Хэлси, глядя с откровенной серьезностью и легким предостережением.

Хэлси не намеревался бояться того, о чем говорил его британский коллега. За годы, проведенные в войне на море, Бык Хэлси стал так же жесток, как и само море. Его глаза под густыми седыми бровями блестели, когда он улыбался, но теперь в них виделась та стальная решимость, ставшая не последней причиной того, что его флот ожидал капитуляции японской империи.

— Вы говорите, что за этим стоят русские? — Спросил он. — Вы уверены? По какой причине советское правительство может искать вражды с нами?

— Возможно, советское правительство не имеет к ситуации никакого отношения, — деликатно сказал Фрэзер, словно чего-то не договаривая, и Хэлси сразу обратил на это внимание.

— Что вы хотите сказать? Что это был мятежный корабль? Думаю, что я мог бы поверить в то, что русские могли сделать нечто подобное, дабы привлечь наше внимание и убедиться, что у них будет место за столом на следующий неделе. Такой трюк был бы для них уместен, но мятежный корабль?

— Хорошее определение, адмирал, — сказал Фрэзер. — Фактически, если мы не ошиблись, то мы кое-что знаем об этом корабле. Однажды я даже видел его собственными глазами. Мы дали ему кодовое обозначение. Это слово вам, янки, хорошо будет знакомо. «Джеронимо». Настоящий мятежник.

— Джеронимо… — Хэлси слышал слухи о корабле под таким названием. — Да, я слышал что-то об этом несколько лет назад. — Это оно, подумал он. Это было связано с той секретной операцией на Средиземном море.

— Именно, — сказал Фрэзер. — Итак, позвольте мне рассказать вам кое-что об этом корабле, адмирал. Прежде всего, он крайне опасен. Он быстр, обладает передовым вооружением и, похоже, не испытывает никаких сомнений, если речь идет о применении всего, что есть в его распоряжении, чтобы превратить противника в металлолом.

— Так можно сказать о любом боевом капитане, — ответил Хэлси. — И мне не нужно напоминать вам, что этот корабль тоже очень опасен, — он говорил о собственном флагмане, линкоре «Миссури», одном из превосходных новых американских линкоров.

Фрэзер обдумал, что ему говорить дальше, учитывая, что некоторые обстоятельства он был обсуждать не в праве. Как убедить такого человека как Хэлси, что ситуация нуждается в тщательном и внимательном изучении — и действовать нужно осторожно? Как сформулировать определение слова «опасность» так, чтобы его проняло?

— Адмирал… — Начал он, все еще размышляя. — Я уверен, вы помните об инциденте в Северной Атлантике, приведшего к тому, что Рузвельт объявил войну.

— Вы имеете в виду то дело с немцами? Да, они застигли нас врасплох и потопили «Уосп», когда тот переправлял невооруженные самолеты в Исландию. Такое нельзя забыть.

— Значит, если вы были проинформированы об этом инциденте, вы также знаете о «Миссисипи».

Хэлси нахмурился.

— Я тогда служил на Тихом океане, на авианосце «Энтерпрайз», и, честно говоря, больше думал о японцах. Мы слышали, что «Миссисипи» был потоплен, но, если честно, я никогда не слышал деталей. Слава богу, что мы достали этого урода, вот и все. Ребята из 7-й эскадры заставили нас ими гордиться. Они втянули нас в войну, когда большая часть страны все еще была слишком слепа, чтобы осознавать происходящее. Как бы то ни было, в итоге все было к лучшему.

— Я понял… — Фрэзер замолчал. Если американское руководство не сочло нужным сообщить такому человеку как «Бык» Хэлси о том, что на самом деле случилось в Атлантическом океане, то не сделает ли он ошибку? Тем не менее, Хэлси сейчас дирижировал всем оркестром. Если все было верно, то, скорее всего, начинал завязываться очередной «инцидент». Что-то подсказывало ему действовать осторожно, но в то же время он осознавал насущность ситуации.

— Могу я спросить вас, есть ли новые данные по случившемуся с вашим разведывательным отрядом?

— Вы имеете в виду силы «Малыша» Брауна? Они вернулись, адмирал, но не все. Я еще не видел полного рапорта, но пара старых крейсеров из состава его сил годятся только на лом. Они утверждают, что вступили в бой с надводными силами противника, когда их атаковали камикадзе, однако мы до сих пор не видели никакой японской авиации над Хоккайдо.

— А ваше разведывательное звено?

— Было сбито во время облета целей, и кто бы это не сделал, японцы или русские, они за это заплатят, будьте уверены. Вы говорите, что это были русские. Я вам верю, но это не меняет ситуации. Я отправил адмирала Спрага на разведку, и мы решим этот вопрос. Возможно, у какого-то политика припечет, но, боюсь, я не из тех, кто играет в такие игры, адмирал Фрэзер. Называйте меня опрометчивым, меня называли и хуже. Если русские обстреляли американские самолеты, я этого им так не оставлю.

— Я понимаю ваши чувства, адмирал, но меня заставил прибыть сюда и поговорить с вами один момент. Верно ли то, что ваше разведывательное звено сообщило, что было обстреляно ракетами?

— Ракетами? Вроде тех «Марионеток» с которыми экспериментируете вы?

— Что-то в этом роде.

Хэлси задался вопросом, к чему клонил Фрэзер. Он словно ходил по краю, а Бык был не из тех, кто предпочитал подобное.

— Да, в радиосообщении говорилось о ракетах. Наш радиолокационный дозор следил за звеном, и наши ребята были прямо над целями. Однако, адмирал, если это были русские корабли, наши союзники, они должны были бы быть более осторожны в выборе целей.

— Возможно, они приняли ваши самолеты за японские?

— Мы оба знаем, что это чушь собачья, — решительно сказал Хэлси. — Это были большие синие «Хэллкэты» с яркими белыми звездами на крыльях. Все пять самолетов прошли над теми кораблями, так что их должны были отлично рассмотреть. Наши ребята раскрыли их, и на этом все. Меня не волнует, проводят ли они какую-то операцию на Курилах или нет. Мы в этом не заинтересованы. Черт, да мы сами дали русским проклятые десантные корабли, чтобы они могли высадиться на эти острова! За одно это они уже могли бы сказать спасибо. Нимиц полагает, что они планируют занять Хоккайдо, и, как мне не жаль этого говорить, они ничего подобного не сделают.

Фрэзер понял, что ничего не добьется, и нужно идти дальше. Он проделал этот путь, чтобы получить как можно больше сведений о случившемся и, возможно, дать американцам понять, с чем они могут иметь дело. Однако Хэлси знал так же мало, как и любой другой. Он знал, что должен донести до него реальную опасность ситуации, и понял, что намеками и полуправдой этого не добиться. Хэлси был прямым и резким, как хороший виски. Так что он решил наполнить стакан до края.