После открытия шампанского пилоты 87-го крыла полагали, что теперь все будет в шоколаде, по крайней мере, на некоторое время, пока не поступил приказ собраться в инструкторскую для постановки боевой задачи. Лейтенант Верн Хигман уже пришел и изучал материалы. Его ведомый Уэнделл Стивенс увидел его и, схватив свой любимый стул, уселся рядом.

— Что скажешь, Хиггс? — Спросил Стивенс. — Говорят, что в этом деле замешаны раски.

— Русские? Они немного опоздали на вечеринку, я бы сказал.

— Я тоже так думаю, но так я слышал в радиорубке. Разведывательное звено полагало, что облетает три русских корабля у Курильских островов. Они сделали один проход, а когда пошли на второй, один из этих уродов срезал Билли Уоттса. Командир звена так разозлился, что решил обстрелять их, но это было последним, что от них слышали.

Хигману это не понравилось. «Хэллкэт» был надежным, быстрым и крепким, «рабочей лошадкой», способной выдержать множество попаданий и все равно вернуться домой. Потерять пять таких самолетов сразу было удивительно, но он ничего не ответил, и, сложив руки на груди, смотрел, как остальные пилоты занимают свои места. Он помнил день, когда 100-мм снаряд с японского корабля пробил крыло и фюзеляж у самой кабины. Его малыш, «билет в оба конца», как он его называл, потом с трудом добрался домой, но оправдал свое имя, благополучно сев на авианосец.

Однако Стивенс сказал еще не все.

— Я слышал еще кое-что, Хиггс, — сказал он, и тот инстинктивно наклонил голову. Стивенс понизил голос.

— Опять какая-то брехня, или тоже по радио?

— Да вот так, прямо и четко. Летчики с «Хэллкэтов» кричали о каких-то ракетах прежде, чем были сбиты.

— Ракетах?

— Да, черт побери. Как это понимать? Да мы сами используем их. Старина «Святой Моисей» лупит так, что костей не соберешь. — Он говорил о HVAR — «Высокоскоростной авиационной ракете» (High Velocity Aircraft Rocket) калибром 127 мм. Они были неуправляемыми, но пробивали сто двадцать сантиметров железобетона.

— Ага, но что-то я не слышал, чтобы их можно было применять с кораблей, — сказал Хайман.

— Британцы используют что-то такое. Называют это «три марионетки» или как-то так. Я слышал, они называли это «Кёрли, Ларри и Мо».

— Они называют это «Марионетка», — поправил Хигман. — Наверное потому, что надо быть очень дурным, чтобы использовать эти штуки. Я как-то был на одном из их авианосцев, когда мне пришлось там приземлиться. Бриты пытались применить это по камикадзе, но их у них было только шесть, по крайней мере, так мне сказали. Шесть ракет мало что дадут, и это еще если повезет попасть. Спроси меня, так я бы предпочел старые добрые пулеметы и 454-килограммовую бомбу.

— Похоже на то, — сказал Стивенс, но продолжал думать об этих ракетах и задумался, что будет, если он получит пару «Тонких Тимов» под крылья. Они были намного больше, чем HVAR и были намного сильнее. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, лейтенант-коммандер Ингаллс призвал собравшихся к порядку и начал инструктаж, просто и понятно.

— Итак, — начал он. — Кто-то сбил группу Билли Уоттса и Тома Хэйли во время облета целей. Вы, наверное, скажете, что это какие-то япы остались на плаву, и я бы поверил, что какая-то косорылая макака гребет на север, подальше от места боев. Однако мы полагаем, что это могла быть группа советских кораблей. Проклятые коммунисты стали слишком большими для собственных штанов, так что мы намерены поздороваться и сообщить, кто здесь главный.

Это вызвало восторженный ропот, и Ингалл одобрительно кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — На этих кораблях был поднят белый флаг с синим косым крестом. Кто-то говорит, что это может быть советский флаг[1], по крайней мере, по цветам, однако скоро увидим.

— Это точно, лейтенант-коммандер, — подхватил Стивенс. — На этот раз у нас будут ракеты, или мы просто потопим их, как советует Хиггс.

— У вас будет то, что дадут, Стивенс. И никто не сбросит ничего если только «Железный майк» или я не дадим приказа. Мы должны обнаружить их, а дальше говорить буду я.

— А если они не станут вас слушать, лейтенант-коммандер? Раски что, знают английский?

— Если не сможем связаться по радио, мы покажем им весь наш чертов строй и посмотрим, захотят ли он после этого выпендриваться. Если они окажутся настолько тупы, у меня приказ атаковать.

Раздался новый ропот. Все рвались в бой.

— И еще одно, — сказал Ингаллс. — «Беннер» и «Сазерленд» направляются на север, искать сбитых ребят. Это еще одна причина, по которой никто не должен трогать спусковой крючок без моего приказа. Они следят за этими кораблями при помощи радаров. Остальное наша задача. Всем одеваться и быть на летной палубе через двадцать минут. Свободны.

Стивенс ободрился и был готов к бою. В конце концов, подумал он, возможно, это последний шанс записать на свой счет что-нибудь еще. Однако ему предстояло узнать о ракетах намного больше, чем он когда-либо хотел.

Далеко на севере американские эсминцы радиолокационного дозора «Беннер» и «Сазерленд» соединились и вместе направились к месту случившегося. Они намеревались найти и спасти сбитых летчиков, пока акулы или холод не убьют тех. В случае необходимости они могли также вести слежение за кораблями, на которые ВМФ США возложил ответственность за инцидент. Оба эсминца могли развивать ход до 35 узлов и нести шесть 127-мм орудий и пятитрубные 533-мм торпедные аппараты на одном борту. Вторые аппараты были сняты для размещение радиолокационных станций и другого электронного оборудования, дабы обеспечить наилучший обзор. Коммандер Джон Малхолланд, командир «Беннера», решил, что у него все еще достаточно сил для того, чтобы подойти и взглянуть на цели в бинокль. Он получил приказ «неуклонно идти на сближение» от «Зигги» Спрага и знал, что за ним следовала вся оперативная группа 38.3.

Спраг был жестким человеком, как и любой боевой адмирал, подумал он. Он знал, что четыре авианосца, скорее всего, смогут поднять самолеты в течение часа, ориентируясь на его координаты. Такой человек как «Зигги» Спраг заслужил его доверие. А за спиной Спрага находился «Бык» Хэлси, еще один боевой адмирал. А под его командованием находились оперативная группа 38.1 вице-адмирала Маккейна, оперативная группа 38.2 Баллентайна и оперативная группа 38.4 Рэдфорда. Все они направлялись на церемонию капитуляции, планировавшуюся в заливе Сагами у Токио. Всего в регионе находились четыре быстроходные оперативные группы, кроме них была и британская 37-я оперативная группа. Это была военно-морская мощь, которой мир еще никогда не видел в одном месте, намеревавшаяся произвести самую грандиозную демонстрацию силы, встав на якоря у Токио.

После того, как мы отправили весь ваш чертов флот на дно морское, подумал Малхолланд, обращаясь к воображаемому японцу. Поэтому, если русские хотят вмешаться, им лучше понять, с чем они имеют дело.

Проблема была в том, что ни Малхолланд, ни Спраг, ни Хэлси не имели ни малейшего представления о том, с чем имеют дело они, или о том, что время и судьба действительно играют большую роль в происходящем. Такое ощущение было у одного человека, направлявшегося на самолете в сторону USS «Индепенденс», идущего всего в нескольких сотнях метров по правому борту от Могучего Мо» — флагманского корабля флота линкора «Миссури».

Его звали адмирал Брюс Фрэзер, и он срочно прибыл на неотложную встречу с адмиралом Хэлси. Как только самолет сел, Фрэзер был встречен со всеми полагающимися церемониями, однако отмахнулся от торжественной встречи и, не теряя времени, направился к катеру, чтобы попасть на «Миссури».

Хэлси наблюдал за приближением катера с крыла мостика, а затем сам направился вниз, возглавив комитет по торжественной встрече в белой парадной форме. Фрэзер прибыл в регион всего несколько дней назад, дабы доставить Хэлси благодарность от нации в форме награждения его весьма особенным орденом. Теперь Хэлси официально был рыцарем Британской империи.