Но именно такая жизнь нравилась ему. Школьники бежали куда-то. Голуби расклевывали батон. Бомж на углу угощался суши. Жорж не завидовал ему - в такую жару его мучила только жажда, но эта мука была почему-то приятна миллионеру. В ней было что-то из приключений, романтическое. Это он не по Москве идет, а по Иудейской пустыне. Все остановилось, а он идет. Это не дом, а мавзолей, в котором вечно спит фараон по имени Тутанхамон. Это не фонарный столб, а соляной. Это не автобус ждет у пустой остановки, а верблюд у пустого колодца медленно машет горбом.

Жорж разговорился с бомжом, который ел суши.

- Хочешь суши? - предложил бомж.

- Спасибо. У меня от суши изжога.

- А у меня - нет, - сказал бомж.

Жорж сел рядом.

- А ты как стал хомлесом, то есть бомжом? - просил Жоржев собеседник, намазывая васаби на маринованный имбирь.

- А я не хомлес, - ответил Жорж. - Я нищий. Дом-то у меня есть. Правда, он теперь женин. А раньше я миллионером был.

- Ясно. А я - милиционером. А потом работу потерял. Я до этого двадцать лет в милиции прослужил. Двадцать лет ловил воров. А чем больше ловил, тем их больше разводилось. Правительство Москвы было недовольно. Мэр сказал: реформа нам нужна. На должности всех милиционеров надо взять бывших воров. Они воровские повадки знают - в два счета с этой проблемой справятся.

- Ну и как, справились?

- Да. Умный у нас мэр, что тут скажешь. Раньше на одного тетерева - пять нететеревов было, - и увидев недоумение Жоржа, пояснил: "тетерев" - это мы так называем нераскрытое дело. На одно раскрытое - пять нераскрытых. А теперь ни одного нераскрытого тетерева за два года. Он это правильно придумал. Воры своих чуют издалека.

- Надо же, - удивился Жорж.

- А ты как думал? Новое постановление вышло. По борьбе с неорганизованной преступностью. По всей стране сейчас внедряют. Вот, гляди, - бывший милиционер вынул из-за пазухи вырезанную газетную статью. - Два года ее храню, как реликвию.

Статья называлась: "Полицейская реформа призвана многократно увеличить число честных людей". Жорж стал читать. Первый абзац был подчеркнут красной ручкой: "Ведущие правоохранительные должности будут укомплектовываться бывшими криминальными авторитетами. Милиционеры и полицейские, начиная от младшего лейтенанта и кончая майором, будут назначаться из воров в законе. Средний и мелкий милицейско-полицейский состав будет, соответственно, набираться из воров среднего и мелкого калибра. Таким образом мы убьем трех зайцев. Во-первых, предоставим гражданам, отклонившимся от честного пути, на него вернуться. Во-вторых, значительно снизим общую массу воров, поскольку большая их часть сменит профессию. В-третьих, отлов оставшихся воров будет проходить значительно более эффективно, поскольку бывшие воры владеют неоценимым опытом и легко распознают еще неисправившихся".

- И что же теперь? - спросил Жорж, возвращая газету. - Совсем не осталось воров?

- Почти, - сказал бывший милиционер. - Сигарета есть?

- Извините. Нету.

Они помолчали.

- А мне наш новый майор, бывший расхититель среднего масштаба, так и сказал:

- Извини, гражданин начальник. Нету у тебя надлежащего опыта.

- Как это? - говорю.

- А так. Воровать умеешь?

Я плечами пожал. Не умею.

- Ну вот, братан.

- Что же мне делать, говорю?

- Пойди попрактикуйся. Воровать научишься - приходи. Только вряд ли выйдет.

- Это почему? - спрашиваю.

- Потому, что мы теперь всех воров переловим. И тебя тоже!

Жоржа заинтересовал рассказ бывшего милиционера.

- И вы пошли учиться воровать? - спросил он.

- Не-а, - махнул тот рукой. - Куда мне? Решил вот в бомжа переквалифицироваться.

Он намазал на суши васаби, окунул в соевый соус и отправил в рот.

- А как же семья? - спросил Жорж.

По лицу милиционера было заметно, что он, по крайней мере, раньше был женат.

- Бросила, - махнул рукой тот. - Ушла с вором. Он теперь в сорок шестом отделении работает, - пояснил разжалованный милиционер. - На Киевской. Майора дали!

Июльской ночью Жорж сидел у подножия музея, прислонясь к красной стене. Меж куполов Василия Блаженного всходила луна. Жорж любовался ею. На каменной брусчатке рядом с Жоржем стояла бутылка недопитой водки и дымилась недокуренная сигарета. Набежала черная тень, заслонив луну. Перед миллионером вырос невысокий человек в черном костюме, лица не разобрать. Справа и слева - фигуры с железными скулами, позади - свита людей в черном.

- Я - Президент. Я владею шестой частью суши.

- А я - Жорж. Я владею бутылкой...

- Проси у меня чего хочешь.

Жорж подумал.

- Отойди, - попросил он. - Ты заслоняешь мне луну.

Властелин суши усмехнулся.

- Если бы я не был Президентом, - сказал он, - то хотел бы стать Жоржем.

Миллионер открыл глаза. Президент и свита уже ушли. Луна висела в небе высоко, сигарета потухла. Он выпил последний глоток водки и задумался.

В тот день было нестерпимо жарко. Под Москвой горели леса. Жорж едва мог сидеть на раскаленном тротуаре. Тени не было. Ему хотелось вскочить и бежать, бежать, а потом нырнуть в глубокую, холодную речку.

- Как же вам не стыдно, молодой человек! - услышал он у себя над головой.

Миллионер с трудом поднял одуревшую от солнца голову и увидел аккуратно одетого старичка. Несмотря на жару, на нем были светло-серый костюм-тройка, галстук и шляпа.

- Как вам не стыдно попусту прожигать свою жизнь? - повторил старичок. - Ведь по вашим глазам видно, что вы талантливый молодой человек. Ничего не говорите! - замахал он на Жоржа руками, в ответ на попытку что-то промычать. - Мне уже поздно начинать новую жизнь, я одной ногой в могиле, а вторая еле ходит. Но вы-то, вы! Посмотрите на себя!

Тут старичок вынул из кармана маленькое зеркальце и показал в него Жоржу, как тот выглядит. Но, к сожалению, пока он поворачивал зеркальце, в глаз миллионеру попал невозможно яркий солнечный зайчик, едва не ослепив его. Старичок этого не заметил и продолжал:

- Я вам даю последний шанс, молодой человек. Вот вам две тысячи рублей. Сейчас же идите и начинайте новую жизнь!

Жорж молчаливым кивком поблагодарил старичка, встал и побрел, спотыкаясь, по убитому солнцем проспекту. Асфальт был раскаленным, но подошвы ног Жоржа так огрубели, что он ничего не чувствовал. Один раз миллионер обернулся и увидел, что старичок машет ему рукой, а потом он вдруг растаял в воздухе.

- Он меня спас, он меня просто спас, - бормотал миллионер, спотыкаясь и идя по улице, хватаясь поминутно за столбы.

Он пытался идти теневой стороной, но это было совершенно невозможно: ото всюду прямо на голову безжалостно светило солнце. У Жоржа со вчерашнего для не было глотка во рту. Он чувствовал, что в любой момент может наступить обезвоживание, а за ним - потеря сознания и неизбежная смерть. К счастью, на пути оказался магазин алкогольных напитков. Жорж молча протянул продавцу свои две тысячи, а продавец, тонко разбиравшийся в людях, сразу понял, что Жоржу нужно, и протянул ему двухлитровую бутылку виски Глен сингл молт двадцатипятилетней выдержки.

- Сдачи не надо, - сказал продавец, и Жорж, не прощаясь (впрочем, он и не здоровался), покинул магазин.

Обезвоживание больше не грозило. Жорж поминутно прикладывался к бутылке, но каждый раз отпивал по самому маленькому глотку. Он экономил. Солнце жарило беспощадно, а у Жоржа не было даже головного убора. Вид у него сегодня был не очень-то. Он уже три дня не брился и не причесывался. Прохожие шарахались от миллионера. Наступал вечер. Жорж долго бродил по городу и наконец оказался у реки. Здесь под мостом мальчишка удил рыбу, и загорали топлес две девушки студентки. Грудь одной из них в лучах заходящего солнца показалась ему какой-то особенно возвышенной, словно эта была грудь римской Венеры.

Был уже вечер, и низкое солнце палило сильнее, чем днем. Увидев перед собой водную гладь, Жорж почувствовал, что если сейчас же в нее не прыгнет, настанет последняя минута его жизни. Миллионер осторожно поставил бутылку на какой-то камень и развернул оренбургский пуховый платок. Увидев это, студентки поспешно оделись и улизнули. От жары перед глазами все плыло, но Жорж все-таки успел сообразить, что бутылку так оставлять нельзя, и надежно спрятал ее под камнем.