7
Так прошло его лето в Асквите.
В двенадцать лет Вулмерт уже знал о полицейской школе. Он очень хотел учиться там с разрешения отца. Он достал брошюры в библиотеке и брал разные книги, скрывая их в матрасе от отца. Пол с головой ушел в любовь с другой мэм. Вулмерт был даже рад. Отец не пил и не трогал сына. Из ремня и лежки животом вниз на отцовской кровати Вулмерт вырос, но теперь отец сам врывался в его комнату и избивал сына. Вулмерт уже не боялся криков женщин из комнаты отца, он продолжал читать и заниматься своими делами. Бывало он просто выходил на улицу и бродил по Илкли даже в дождь.
В один из таких дней Пол ушел с утра и возвратился назад только к позднему часу. Его мэм так и не приходила. Дела на работе Пола шли плохо, пьющий боец, тем более, полковник, не был нужен на базе. Пол тяжелыми шагами поднялся по лестнице и открыл дверь в комнату сына. Вулмерт сидел за столом и делал уроки. Круглая черная голова настольной лампы заглядывала в книгу. Сын обернулся. Пол со всей дури резко ударил локтем Вулмерта в нос. Тот свалился со стула на пол, но сразу же встал и сел на кровать, опираясь спиной о стену. Вулмерт не плакал, он задрал голову вверх и шмыгал носом, из которого струйкой бежала светлая кровь. Пол схватил сына за грудки и прокричал: «Сукин сын, это всё из – за тебя!» Он забросил сына к стене и упал наземь, положив свою белую, как снег, голову ему на колени. Вулмерт чувствовал теплую железную кровь верхней губой и языком. Он все еще шмыгал носом, глотая кровь со слюной. Вулмерт хотел дотронуться рукой до белых жестких волос отца, но тот отпрянул. Пол встал на колени и приблизился к лицу сына. Он смотрел в его карие выразительные глаза. Вулмерт глядел на отца и не узнавал его. Первый раз Пол смотрел так на него. Он по – отцовски смотрел на сына. Пол приблизил лицо еще ближе к глазам Вулмерта, почти нос к носу, и произнес:
– Это ее глаза, Вулмерт… я так любил твою мать, сын… это самые красивые глаза, и она подарила их тебе, Вулмерт.... и бросила тебя… и меня тоже…
Он смотрел еще в его глаза, потом взглядом опустился до носа и тонкой полоски крови. Она разрезала губу и проскальзывала в рот. Отец смотрел так, будто это не он ударил сына и разбил ему нос. Пол вынул из кармана брюк светло – голубой свежий платок и приложил к кровящей ноздре сына. Вулмерт поднял руку и коснулся ею руки отца, приложив пальцы к носовому платку.
– Прости меня, Фелисия, любовь моя… – прошептал Пол, глядя в глаза Вулмерту. – Прости за сына…
Они еще так сидели и смотрели друг на друга. Вулмерту хотелось обнять Пола и сказать, что он не винит его, что он простил отца, что ему тоже плохо без мамы. Но не мог.
На другой же день Пол решил отвезти Вулмерта в Военный Кадетский Корпус.
Мальчик говорил с отцом. Он робко подходил к читающему газету Полу и садился напротив него на стул, положив ладони на колени и ожидая своей очереди. И только после того, как отец переворачивал последнюю страницу газеты со столбцами о спорте и регби, Вулмерт начинал говорить о полицейской школе. Отец молча поднимался со своего кресла, бросал на столик прочитанную черно – белую газету и выходил из гостиной, будто сына там и не было.
Вулмерт был подавлен, он даже не мог заплакать, так было пусто у него внутри.
К сентябрю, отец сам отвез Вулмерта в кадетский армейский корпус города N, где его поселили с остальными ребятами его возраста.
Для Вулмерта начался новый этап испытаний.
Военная дисциплина: ежедневный подъем в шесть пятнадцать утра, утреннее построение и завтрак, в восемь утра начинались такие занятия, как строевая и огневая подготовка, изучение связей и основ рукопашного боя, техническое обслуживание автомобильной и бронетанковой техники, верховая езда и преодоление естественных препятствий. Ежедневно проводились занятия физической культурой, где кадеты тренировались в беге, маршировке в полной выкладке, плавании и прохождении штурмовой полосы. Также теоретические лекции о распределении военных блоков и сил, направленности военных организаций; наименования, свойства и использование военной артиллерии; военная политика в мирное и чрезвычайное время. Выполнение домашнего задания, ужин и отбой строго в десять вечера. Летом он проводил время в специализированных летних лагерях, закрепленных за армейским корпусом.
Вулмерту было невыносимо тяжело, но он не сдавался.
Так пролетел год… второй…
Однажды, под Рождество, когда Вулмерту минуло пятнадцать лет, он решил навестить отца. Он не хотел в очередной раз праздновать в кругу чужих людей и очень соскучился за отцом. Получив отпуск, сроком в неделю, он приехал в Илкли. Пол за два года ни разу не интересовался учебой сына и сильно пил. На письма сына отец не отвечал, даже не читал их, оставляя в почтовом ящике.
Поэтому, когда на пороге дома показался его сын, высокий крепкий парень под метр восемьдесят восемь ростом, в военной кадетской форме: кадетском черном длинном зимнем пальто с позолоченными пуговицами, черных брюках и чемоданом в руке, Пол даже не узнал его сразу. Он был пьян. Когда он вошел в дом, в нос ударил резкий кислый затхлый запах, давно не проветриваемого помещения. В гостиной он запнулся о горы стоящих на паркете бутылок из – под бренди и Джэка Дениелса. Вулмерту даже захотелось вернуться в свою «камеру» в корпус. Отец ходил в затертой на локтях, рукавах и шее когда – то белой рубашке, с трехдневной щетиной. Вулмерт застирал его рубашку, переодев пьяного отца в чистое. Он снял пальто и умылся с дороги. После переоделся в спортивные штаны и толстовку и взялся за уборку. Открыв настежь окна, он положил Пола спать в его комнату и закрыл дверь. Вулмерт разгребал горы грязного белья из рубашек и штанов отца, замачивая их в ванной; взяв черные огромные мусорные мешки, он выбрасывал пустые бутылки. На кухне горами стояла, составленная на столе и в раковине, грязная посуда. Вулмерт сходил к соседям и попросил чуть – чуть средства для мыться посуды, стирального порошка и бельевую веревку. Засыпав порошок в ванную, наполненную бельем и водой, он надел резиновые перчатки и зашел на кухню. Вулмерт принялся со средством отдирать с тарелок въевшуюся грязь и остатки пищи. Это же средство он налил в ведро и, взяв полотенце для рук, вымыл холл, кухню и гостиную дома. Вулмерт взял обычную короткую проволоку, разрезал ее на две части, и прикрутил ее к крюкам, вделанным в стенах в ванной комнате с двух концов, сделав что – то вроде узелков. В эти узелки он протянул веревку, затянул ее, и передвинул узелки проволоки влево крюка, чтобы она не слазила на середину к другой веревке. Другую веревку он привязал к крюкам посередине. Затем перестирал рубашки и пару штанов отца и развесил их в ванной на самодельные веревки в два ряда. К концу дня он очень устал. Вулмерт сел в отцовское кресло в вымытой им гостиной и сразу же уснул. Ему снилась дорога, дорога, дорога без конца. Он шел босыми ногами по пыльной земле по степи в грязной отцовской рубашке с алюминиевой звездой на груди. Его разбудил отец. Он смотрел в лицо сына, будто это был грабитель, забравшийся к нему в дом, сделавший уборку и спящий в его кресле. Пол смотрел на него бесцветными рыбьими глазами и тяжело дышал, опираясь локтем о его плечо.
– Где моя рубашка и мой Джэк? – Спросил тот, облизывая сухие губы языком.
– Твою рубашку я постирал и она сушится в твоей ванной, а Джэк в мусорном баке на углу улицы, где ему самое место, отец, – спокойно произнес сын.
Пол сморщился и закинул руку назад, сжав ее в кулак. Вулмерт перехватил кулак отца в свою ладонь и, встав быстро на ноги, развернул Пола и столкнул на то же кресло.
– Не надо, отец… сделаем так: ты побреешься, умоешь лицо и почистишь зубы, а я приготовлю завтрак, идет?
Пол кивнул.
Вулмерт подошел к холодильнику на кухне и открыл дверцу. Два яйца, головка лука и кусочек плесневелого сыра. Он взял все продукты и положил на стол. Вулмерт разбил яйца в миску и размешал их вилкой, добавил воды из крана и посолил. Потом поставил на огонь сковороду и налил немного подсолнечного масла. Почистив луковицу, Вулмерт нарезал ее кольцами и обжарил на сковородке. Затем залил яйца. Он поставил на огонь чайник и взял из шкафа тарелку. На нее он положил горячий луковый омлет и поставил возле отцовского стула. Себе он налил крутого кипятка, бросил пакетик с черным чаем и соскреб ножом плесень с черствого кусочка сыра. Это был его завтрак. Пол все еще сидел в кресле и тер рукой колючий подбородок. Вулмерт сам сходил за сухой рубашкой и принес ему в гостиную. Отец уставился на него своими голубыми глазами и уголки рта его поползли вверх, будто оскал:
