С того времени, миссис Керк не терпела абсолютно всех лиц мужского пола. Она переехала в Илкли, где занималась организацией церковных месс и праздников. Там – то Пол Торнтон и познакомился с ней.

Вулмерт с первого взгляда не понравился няне: худой, высокий, словно «гадкий утенок», с темными карими холодными глазами, густыми, черными, как смоль, волосами и слегка смуглой кожей, совсем не в своего отца – все это казалось ей проблемой грязного совокупления и рождением такого «грязного» ребенка. Он так внешне отличался от «чистого» классического английского мальчика.

      2

С этого дня, жизнь Вулмерта, и без того лишенная любви и доброго родительского слова, совсем померкла среди жесткости отца и «церковного учения» Керк.

Однако, за одно событие в жизни Вулмерта можно было с уверенностью поблагодарить отца. С четырех лет он определил сына в спортивную школу в секцию по плаванию, где Вулмерт, учась плавать, хоть на миг, забывал о своей недетской участи, чувствуя кожей теплую воду и радость в груди. Он представлял себя огромной рыбиной, плавающей в открытом океане. Так, мысленно, он уплывал от своего отца навсегда, махая ему своим могучим плавником, в страну, где его, наверняка, ждала мама.

Няня первым делом начала с изучения букв алфавита. Она садилась рядом с Вулмертом за стол, раскрывая книгу Ренана Эрнеста «Жизнь Иисуса Христа». Рядом с руками мальчика ставила на настольный пюпитр таблицу с буквами. Прежде чем сесть на стул Вулмерту, няня всегда проверяла высоту стула и подставляла на сидушку небольшую подушку с горохом внутри. Мальчик садился на подушку и открывал книгу на отмеченном няней месте. Его ладони сильно потели из – за боязни ошибиться хотя бы в одном слове, потому что тогда няня брала его за плечо и сжимала его до тех пор, пока он не находил глазами в таблице нужную букву и не перечитывал слово так, каким оно должно быть. Если мальчик не мог найти и слезы падали на бумагу книги, та больно ударяла его по затылку, потом брала за ухо и говорила: «ищи, мерзкий водяной жук, где эта буква?» Вулмерт не видя ни буковки из – за слез, беспомощно водил пальцами по табличке. Горох начинал больно давить на ягодицы, но встать нельзя было. Так Вулмерт уже в пять лет умел отлично читать и говорить все слова, даже самые сложные. Затем, миссис Керк перешла на более радикальные меры. Причесывая Вулмерта, одевая его, она всегда напоминала ему о его внешности. «Видишь, ты – сам грех, Иисус тебя пометил с ног до головы, будто чернилами вымазал. Поэтому мать отказалась от тебя, Вулмерт! К тому же, ты совсем не похож на красавца – отца… может, ты и не его сын…» – Говорила она. Или начинала издалека: «Вулмерт, а ты видел когда-нибудь порченое яблоко?»: – маленький Вулмерт смотрел на нянечку своими огромными карими глазами. После заданного ею вопроса, он отрицательно качал головой: «Нет, миссис Керк», – виновато произносил ребенок. «Ну как же, а яблоня в саду у миссис Огден? Помнишь, Вулмерт, сколько по осени яблок они находили, брошенных деревом на землю?» – Спрашивала она.

– Да, помню, – кивал малыш.

– А ты помнишь, какого цвета они были?

– Нет, – говорил растерянно ребенок, не понимая сути беседы.

– Какой ты невнимательный, Вулмерт, – возмущалась та: Они коричневые, как ты, а не белые красивые яблоки, висящие на ветвях дерева.

– Я не яблоко, – обидчиво говорил мальчик.

– Правильно, ты – порченое яблоко, Вулмерт, а у порченого яблока внутри живет червь, он ест его изнутри, начиная с сердцевины, поэтому внутри такое яблоко, зачастую, черное и гнилое. Дереву не нужны такие, оно выбрасывает их под ноги людям, понял?

– Во мне живет червяк?! – Вскликивал испуганно Вулмерт.

Любому бы другому человеку тотчас бы стало стыдно за сказанное, глядя в эти милые детские доверчивые глаза, но только не миссис Керк.

– Конечно, и не один, Вулмерт, и не один. Поэтому ты такой снаружи – не белокожий, гнилой – внутри… Поэтому и твоя мать, как та яблоня, выбросила тебя, будто червивое яблоко, бесполезное для нее и для всех остальных людей… она закопала тебя в сырых прелых листьях, а ты возьми и разорись, как резаный… Знаешь, сам мистер Торнтон мне рассказывал, что нашел тебя под деревом в куче гнилых яблок, тебе и четырех дней не было от роду… – Заключала няня.

Вулмерт, при этих словах, опускал глаза в пол. Его плечи начинали сотрясаться.

– Это вранье… – Слабо возражал ребенок.

Он тихо плакал от обиды.

       Отец постоянно уезжал на базы, поэтому няня увозила Вулмерта к себе домой. Бывало, он там жил целыми месяцами напролет. В ее доме в гостиной стояло большое старое фортепиано орехового цвета с потрескавшимся лаком на нем и стопками нот и книг на его «голове». Няня сама играла на инструменте, поэтому все клавиши были в отличном настроенном состоянии. Так Керк учила его и игре на фортепиано. Она подставляла всю ту же подушку с круглым горохом на стул, под ступни подставляла небольшую черную лакированную подставку. Лак на ней весь потрескался и в некоторых местах проглядывалось дерево. Вулмерт садился за «аппарат», как говорил его отец, и поначалу радовался, нажимая бездумно все клавиши подряд. Но няня сильно ударяла его огромной нотной тетрадью в твердой черной обложке с гаммами и разными этюдами по спине. Вулмерт садился прямо, кладя руки на коленки и ждал начала урока. Она ставила перед его глазами гаммы До – мажор и ля – минор, показывая оцифровку пальцев для каждой из клавиш. Потом шли простые этюды в одну строчку. Вулмерту казалось, что вот – вот его руки разломятся от непонятных ему смен пальцев. Керк постоянно выходила из себя вон, когда Вулмерт ошибался и не мог долго понять, почему надо повернуть руку именно так, а не как ему казалось более удобным. Если он спрашивал, произнося это страшное « почему?» и глядя на няню, та брала его за ухо и кричала: « потому что так надо, мерзкий земляной жук». Вулмерт начинал плакать и ошибался каждый раз, не видя от слез нот. Они все – черные головешки, сидящие каждая на своей линейке на нотном стане, начинали прыгать, вставали танцевать и сливаться в один большущий кружок.

3

Так прошло два года.

В семь лет Вулмерт заметно повзрослел. Он ходил в Илклинскую начальную Грамматическую школу, продолжая заниматься плаванием. Тренер сулил Вулмерту большую спортивную карьеру. К двенадцати годам Вулмерт даже вошел в число медалистов за занятое им второе место в межгородском соревновании среди спортивных школ Западного Йоркшира по плаванию. Школа нравилась Вулмерту. Он бежал со всех ног на уроки английского языка. Только вот была одна проблема, с ним никто не хотел дружить в классе из – за его холодных глаз, закрытого характера и постоянных сказок о пиратском корабле и пиратах с огромными бородами, которые забрали его маму и держали ее в ахтерлюке, в кормовой части судна рядом с погребом для провизии, что она спустила его по тросам и положила в самую маленькую деревянную шлюпку – тузик, постелив немного сена на днище, и оттолкнула от корабля, чтобы спасти от смерти. Что так он переплыл почти всю Атлантику, пока не стукнулся нос к носу с большим железным военным крейсером, на котором работал его отец. Вулмерт и сам верил в свою сказку. Каждый раз он рассказывал все новые и новые сказки. Иногда он говорил, что сам отец бросился в воду, как только увидал в подзорную трубу шлюпку с Вулмертом и принес в свою каюту. Или что его мама положила его не в шлюпку, а в анкерок, в деревянный бочонок для вина, где хранили обычно запасы пресной воды. Она закупорила ее, вылив в океан пресную воду и посадив Вулмерта, и попросила одного из матросов выбросить за борт пустой бочонок. В это самое время пиратов настиг Пол Торнтон и дал морской бой противникам. Отец стрелял из пушек по носу и ребрам пиратской шхуны, из дул оловянных пушек летели брандскугели, гладкие пустотелые чугунные ядра с зажигательным порохом. Пиратский флаг, весь в дырках, теперь напоминал больше какую – то рваную тряпку, цепляющуюся костлявыми руками за палку. Вулмерт все время сидел в бочонке, но все видел своими глазами в деревянную щелочку. Папа был рад сыну, но маму так нигде и не смог отыскать. Поэтому отец такой серьезный и молчаливый, он все еще думает о том, куда же делась мама с корабля. Вулмерт очень интересно рассказывал, но он всегда твердил, что это чистая правда, а не просто интересный рассказ. Учителя должны были поговорить с Полом Торнтоном, что они и сделали, вызвав его в школу после уроков Вулмерта. Отец был вне себя от вранья сына. Он первым делом забрал книги Редьярда Киплинга об отважных мореплавателях и индийских рассказах и Ханке Хельмута о кораблях, людях и океане из рук ребенка. Мальчик просил отдать их ему. Обещал, что ни за что больше не станет рассказывать никому о кораблях и пиратах. Но отец лишь ответил сыну: «ты уже все сделал, Вулмерт, и все всем рассказал. Теперь дело за мной». Тем же вечером он расчистил камин и полированные листы бронзы по его бокам и развел огонь в нем. Пол поставил решетку у камина и уселся в свое кресло, читая газету. Вулмерт не понимал, как огонь может гореть без поленьев, откуда могли взяться угли? На решетке не было дров. И только на другой день утром, мальчик спустился в гостиную, чтобы посмотреть на чудо – огонь и увидел за горизонтальной решеткой на ножках в виде лап волков в черном пепелище кусочки газетной бумаги и обгорелый корешок книги Редьярда Киплинга. Он быстро взял совок и кочергу и выгреб весь пепел из камина прямо на паркет. Кочергой он перебирал еще тепловатый пепел. Вместе с корешком он обнаружил твердый картонный пакет переплета книги Хельмута. Кожа корешка порядком обгорела, но с картонного пакета на Вулмерта смотрел удивленный матрос, взобравшийся на высокую мачту и делавший руку домиком у лба.