«Сейчас я зайду к себе на Садовую, а потом в десять часов вечера состоится заседание, и я на нём буду председательствовать».

Глава «Дело было в Грибоедове» открывается сценой с двенадцатью писателями, которые томятся в душном кабинете, а на часах половина одиннадцатого вечера. (Некоторые булгаковеды проводят параллель с двенадцатью апостолами, а вечер в ресторане дома Грибоедова сравнивают с тайной вечерей; действительно, 14 нисана некоторые раннехристианские общины совершали Вечерню Господню; так же поступают сейчас Свидетели Иеговы). Согласитесь, не самое удачное время для митинговщины! Это же не подпольное сборище пламенных революционеров, которые скрываются от царской охранки.

И уж совсем нелепым выглядит допущение, будто в солидном учреждении «торжественное собрание» устраивают в ночь после праздника! Помилуйте, да где же это видано? Попойка – дело другое. Но надо представлять разницу между застольем и официальным праздничным мероприятием, тем более в советское время.

Неадекватна и реакция собравшихся на более чем получасовое опоздание председателя МАССОЛИТА. Вместо того чтобы провести «революционное торжество» даже и без председателя, писательская братия отправляется… в ресторан! У исследователя довольно странное представление о том, как отмечался Первомай. Игнорирование таких мероприятий и наплевательское отношение к ним грозили большими неприятностями. Это могли расценить как «вылазку классового врага», «политическую диверсию». Невольно вспоминается известный анекдот советских времён о фильме ужасов «Он потерял партбилет»…

Чтобы окончательно закрыть тему, заглянем в рукопись романа 1932-го – 1936-го годов. Булгаковеды условно называют её «Великий Канцлер» (по одному из заголовков). Вот что сказано там о теме знаменитого заседания, на которое не явился Берлиоз – в «Великом Канцлере» носивший ещё фамилию Цыганский:

«Заседание величайшей важности, посвящённое вопросам мировой литературы, не могло состояться без председателя товарища Цыганского».

В окончательном варианте Булгаков вообще решил не уточнять тему заседания. Но то, что оно не было праздничным и торжественным, – можно, извините за каламбур, голову дать на отсечение.

Наконец, совсем уже убийственный аргумент, который ставит крест на «первомайской» версии. Вот что сообщают о трамвайных пассажирских перевозках Владимир Руга и Андрей Кокорев в исследовании «Москва НЭПовская. Очерки городского быта»:

«Согласно постановлению Моссовета, движения не было в день Пролетарской Революции (7-го ноября), в день Интернационала (1-го мая) и первые дни рождественских и пасхальных праздников. Трамвайщики отдыхали наравне со всеми москвичами».

То есть 1-го мая и в первые пасхальные дни никакой трамвай не мог зарезать никакого Берлиоза, если речь шла о 1920-х годах!

ОДНАКО НЕ ТОЛЬКО в Первомае дело. У Соколова есть более серьёзные, казалось бы, неоспоримые аргументы. Одно лишь упоминание среды позволяет сделать вывод: действие романа не могло происходить позже 1929 года! Ведь именно 27 августа 1929 года в СССР постановлением Совнаркома была введена так называемая «непрерывка», при которой упразднялась традиционная семидневная неделя, а граждане отдыхали один день из пяти по скользящему графику. Воскресенье переставало быть общим для всех выходным днём. Названия дней недели были упразднены. Это делалось в рамках «борьбы с религиозными предрассудками». Среди верующих пошли волнения (ведь воскресенье – выходной, освящённый Православной церковью). Были случаи неподчинения «революционному календарю». Власти сурово карали «контрреволюционеров». 1 сентября 1931 г. «пятидневка» была заменена уже шестидневной непрерывной неделей. Выходные устанавливались 6, 12, 18, 24 и 30 числа каждого месяца.

Возвращение к привычной для христиан неделе произошло только 26 июня 1940 года, когда был опубликован указ Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную неделю и об укреплении трудовой дисциплины».

Из всего этого Соколов делает вывод: в 1930-е годы события романа происходить не могли. Автор «календарных изысканий» приводит ещё ряд аргументов в пользу своей теории, в том числе довольно остроумных. Так, он обращает внимание на то, что в одном из вариантов последней редакции романа, написанном в 1937 году, на предложение Ивана Бездомного отправить Иммануила Канта в Соловки годика на три Воланд отвечает:

«Водрузить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже сто двадцать пять лет находится в местах, гораздо более отдалённых от Патриарших прудов, чем Соловки».

Далее следует простая арифметика: Кант умер 12 февраля 1804 года, добавляем 125 лет, получается год 1929-й! Логика даже не железная, а железобетонная. Правда, далее Соколов делает беглую оговорку: в окончательном тексте Булгаков заменил «сто двадцать пять лет» на «с лишком сто лет»… Но это, видимо, для булгаковеда значения не имеет.

И совсем уже ставят крест на соколовских изысканиях убийственные аргументы, которые приводит Андрей Левин в очерке "Мастер и пасхалии". Позволю себе познакомить читателя с аргументами этого булгаковеда:

"Правила определения дня празднования православной Пасхи формулируются следующим образом <все даты по старому стилю, А.Л.>: "Пасху должно праздновать в первое воскресенье после полнолуния, которое случится не ранее 19 марта, причём день полнолуния определяется по пасхальному кругу Луны согласно церковным предписаниям; если отысканное таким образом полнолуние случится ранее 19 марта, то Пасху должно праздновать в первое воскресенье после следующего полнолуния, которое будет через 30 дней, в апреле; в обоих случаях, если полнолуние падёт на пятницу, субботу или воскресенье – Пасху должно праздновать через неделю, в следующее воскресенье". Таким образом, самое раннее пасхальное полнолуние может быть 19 марта, и если этот день придётся на четверг, самая ранняя Пасха должна праздноваться 22 марта, или 4 апреля по новому стилю. Самое позднее пасхальное полнолуние возможно через 30 дней после 18 марта, то есть 17 апреля, или 30 апреля по новому стилю. Страстная пятница перед православной Пасхой не может совпадать с пасхальным полнолунием. Она наступает самое раннее на следующий день за полнолунием, если полнолуние пришлось на четверг, и самое позднее на седьмой день после полнолуния, если полнолуние пришлось на пятницу. Само же пасхальное полнолуние не может случиться в мае.

Прямое указание именно на май в тексте: "Да, следует отметить первую странность этого страшного майского вечера" не исключает возможность совпадения событий московской части романа со Страстной неделей, но исключает возможность полнолуния в эти дни… Если согласиться с тем, что события в романе происходят именно на Страстной неделе, то получается нелепость, совмещение несовместимых событий: во-первых, Страстная пятница не может совпасть с полнолунием, во-вторых, первое после весеннего равноденствия полнолуние не может прийтись на май".

Так что версия Бориса Соколова несостоятельна. Либо же «Воландова шайка» появилась в Москве вовсе не на Страстной неделе.

НО МЫ ВСЁ-ТАКИ ПРОДОЛЖИМ анализ аргументов исследователя, поскольку некоторые из них повторяют и другие литературоведы. Совершенно напрасно Борис Вадимович не принял во внимание то обстоятельство, что Булгаков убрал из «канонического» текста прямые указания на год действия романа. Тем паче в некоторых рукописях романа такие указания всё-таки были. И они менялись от одной редакции к другой.

Первоначально Булгаков мыслил своё произведение как историю из недалёкого будущего. Например, в набросках 1928 – 1929 годов действие происходит в июне 1935 года (примерно к этому же времени отнесены и события повести «Роковые яйца»). Однако глава «Дело было в Грибоедове» из черновых тетрадей 1929 – 1931 годов начинается указанием другой даты: