***

В одном из уцелевших зданий на территории двенадцатого отряда толпился народ. Внутри помещения тоже царил разор, но здесь, видимо, поцапались рядовые, раз уж стены остались целы. Хаями обнаружился у самого входа. По выражению его лица было ясно, что он в порядке, ну, Рукия-то точно. Поэтому Бьякуя и не стал ни о чем спрашивать.

– Тоже решили задать пару вопросов этому предводителю темных сил? – Усмехнулся Хаями прибывшим.

– Хотелось бы просто на него взглянуть, – ответил Кучики.

Втроем они продвинулись дальше, вглубь помещения. Здесь уже были все капитаны, или почти все, Бьякуя поленился пересчитывать. Пленник помещался под прозрачным магическим куполом. Никаких решеток Маюри городить не стал: судя по реяцу, этот парень без труда преодолеет подобные преграды. Рядом с большим куполом был воздвигнут еще один, поменьше, под которым был заперт занпакто чужака. Просто на всякий случай. Кто знает, чего от него можно ждать?

Бьякуя очень удивился, увидев не призрака, подобного тем, с которыми пришлось сражаться, а самого обыкновенного оборванца, возможно, руконгайца. Тот сидел на полу, скрестив ноги и глядя на собирающихся капитанов с совершенно неподходящей к случаю безмятежностью. Те разглядывали его с любопытством. Пока все помалкивали.

Вперед протолкался Кьораку, и собрание шевельнулось. Точно, это его не хватало, сообразил Бьякуя. А то бы уже начали допрос. Командир прищурился на пленника, вроде бы дружелюбно, но те, кто его знал, разглядели нешуточную угрозу в глубине его глаз.

– Та-ак, – задумчиво протянул Кьораку. – И кто же это у нас тут такой?

Пленник взглянул ему в глаза без страха, с каким-то отрешенным выражением, словно ему было совершенно все равно, что с ним сделают.

– Оммедзи, – сказал он.

Капитаны уставились на него в недоумении. Чего угодно ожидали, но только не этого. Монстром, наславшим призраков, мог быть демон ада, сумасшедший ученый, неведомое древнее божество… но колдун? Обычный смертный заклинатель демонов?

– Как это – оммедзи? – Тупо переспросил Шунсуй.

– Оммедо – это древнее магическое искусство, – как ни в чем не бывало, принялся спокойно объяснять чужак. – Оно не имеет ничего общего с той магией, которой пользуетесь вы. Оно…

– Ладно, не надо рассказывать нам про оммедо, – перебил Кьораку. – Лучше просто скажи, что это такое было? Кто они такие, эти ребята?

– Это? – Пленник пожал плечами. – Мертвецы. Погибшие синигами. Те, которые когда-либо были убиты в Обществе душ. Мне кажется, вы даже могли бы узнать кого-то из них. Они все пришли при собственных лицах.

Бьякуя на миг потерял самообладание.

– Что ты хочешь этим сказать? Что это был он? Это действительно был он?

– Не знаю, кого ты имеешь в виду, – безмятежно откликнулся колдун, – но можешь не сомневаться: это был он.

Кучики заметно помрачнел и немного отступил назад. Кьораку покосился на него с интересом. Тоже встретил кого-то знакомого?

– И каким же образом ты сумел их воскресить? – Встрял Куроцучи.

– Я их не воскрешал, – покачал головой пленник. – Так вышло, что я просто указал им путь сюда. Остальное они сделали сами. Они давно хотели покинуть то место, где находились, и выбрали меня, чтобы я помог им в этом. Вот и все. От меня ничего не зависело.

– «Место, где они находились»? – Передразнил Куроцучи с обидой. – А ты, руконгайский бродяга, может быть, скажешь, что знаешь, где обитают мертвые синигами?

– Ну да, я могу это объяснить, если тебе интересно, – невозмутимо предложил чужак.

Пожалуй, только кидо-барьер спас пленника в тот момент от немедленной расправы. Маюри стиснул кулаки, оскалил зубы и едва не зарычал. Он почти бросился вперед, но удержал себя, хоть и с трудом.

– Ты? – Взвизгнул он. – Бездарный колдун! Необразованный самозванец! Поколения ученых Сейрейтея много веков бьются над этим вопросом! Откуда можешь ты, грязный руконгаец, знать о том, чего не смогли постичь мы?!

– Наука! – Ничуть не устрашившись гнева капитана, усмехнулся пленник. – Я слышал от людей, что и в Мире живых наука сейчас достигла невероятных высот, каких мы в свое время и представить не могли. Ученые проникли в самую глубь вещей, изучили, из чего состоит все во Вселенной, докопались до самых мельчайших частичек, какие и представить себе сложно. Врут, нет? Не знаю. Те, с кем я говорил, были довольно убедительны. Но скажите, разве эта наука знает хоть что-нибудь про вас? Про то, что происходит с человеком после его смерти? Я слышал, ученые верят, что после смерти вообще ничего нет! Разве не глупо это с нашей точки зрения? А вот люди, которые должным образом тренируют свой разум и душу, вполне способны научиться и видеть духов, и даже заглянуть по эту сторону смерти.

Куроцучи насупился, сжал кулаки и принялся лихорадочно подыскивать аргументы, но Кьораку аккуратно оттеснил его в сторону.

– Ну, так и где же они находятся, эти мертвецы? – Спросил командир.

– Здесь, – колдун сделал рукой жест, словно поймал кого-то в воздухе.

– Не понял, – признался Шунсуй.

– Я сказал – место, но это условно, – принялся с готовностью объяснять пленник. – На самом деле, лучше было бы сказать – состояние. Вот смотрите: с душами людей все просто. Есть физическое тело, в нем находится душа, пока человек жив. Когда тело мертво, его закапывают в землю, а душа отправляется сюда. И все, что здесь, есть по сути душа. Дух. Вы называете этот город Двором чистых душ. Что значит «чистая душа»? Это душа, свободная от тела. Душа, которая вовсе не обязана иметь тело, чтобы быть. И тогда вы начинаете считать то, что видите, телом, и полагаете, что есть еще какая-то душа. Душа души? Как-то так, верно? И эта душа, наверное, попадает еще в какое-нибудь Общество душ, специально для синигами, а? А там снова души, и еще какие-нибудь синигами для синигами, которые, умирая, попадают еще куда-нибудь? Не слишком ли?

– Запутал, – вздохнул Кьораку, оглядываясь на Укитаке. Тот тоже хлопал глазами. – Сейчас ты скажешь, что никаких душ нет, и смерть окончательна и бесповоротна. И как же тогда быть с твоими воскресшими мертвецами?

– Нет, не скажу, – колдун покачал головой. – Что-то определенно есть. Чувства, воспоминания, реяцу… Все это, несомненно, не исчезает в никуда. Просто, когда то, что вы называете жизнью, покидает то, что вы называете телом, все эти чувства и воспоминания переходят в новое состояние. Ведь все здесь состоит из духовных частиц. Эти частицы легко изменяют свои свойства, превращаются из одних в другие. Какие-то из них способны сталкиваться, какие-то нет. Вот, к примеру, эта рука, – он поднял вверх ладонь. – Она из духовных частиц. И этот барьер вокруг меня – тоже. И вот, моя рука не может сквозь него пройти. – Иллюстрируя свои слова, пленник коснулся пальцами барьера. – Но воздух, который вокруг нас, он тоже из духовных частиц. Тем не менее, он свободно ходит сквозь этот барьер, и я не задыхаюсь, сидя здесь, и мы можем свободно разговаривать, поскольку щит пропускает звуковые волны. Разные свойства частиц. Я все верно говорю, ученый? – Он улыбнулся Куроцучи.

– Все это объяснимо с научной точки зрения, – недовольно буркнул тот. – Не вижу никакой мистики.

– Разве я сказал, что должна быть мистика? Все просто: все эти мертвецы находятся прямо здесь. – Колдун снова помахал рукой в воздухе. – Просто свойства их частиц таковы, что мы не можем взаимодействовать. А они воспринимают это так, будто находятся совсем в другом пространстве. Поэтому я сперва и говорил о «месте», а не о «состоянии». Субъективно, если смотреть глазами любого из мертвых, они находятся в особом измерении. Но оно никак не отделено от этого, как, например, Мир живых от Мира мертвых. Они все здесь, напитывают своими духовными частицами это пространство; со временем их личности теряют целостность, и из обрывков этих душ возникают новые. Круговорот вещества.

– Ну и откуда же тебе, простому смертному, известны такие подробности? – Ревниво осведомился Маюри.