В ответ раздался дружный приглушенный ропот. Идея не нравился никому.

– Мысль совершенно бесперспективная, – продолжал Кьораку, – а потому не имеет смысла брать ее в голову и думать над ней. Гораздо лучше звучит другая мысль: а что, если все же кто-то что-то сделал? Ведь очень похоже, что в «измерении покойников» завелся какой-то агрессивный чужак.

– Чужак? – Изумленно переспросил Укитаке. – В каком это смысле – завелся?

– Но так все это выглядит. Наши занпакто чувствуют, но не могут понять, что это такое. Но ведь они сами говорят: «что-то выталкивает», верно? Что-то чуждое поселилось там и теперь расчищает себе жизненное пространство. Может быть оно постепенно набирало силу, а теперь наконец создало такое давление, что выпихивает наружу все подряд. И всем нашим мертвецам, не успевшим должным образом распасться на составляющие и перевоплотиться, теперь просто некуда больше деваться.

– Какое еще давление? – Проворчал Куроцучи.

– Ну, я просто рассуждаю логически, – невинно улыбнулся Шунсуй. – Ясно, что это существо не имеет силы воплощать, точнее сказать, материализовывать призраков. Ведь к нам сумели прийти лишь те занпакто, которые уже имели хоть какое-то представление, как это делать. Вот и мертвякам понадобился Тамура, чтобы найти дорогу в наше измерение. Значит, этот неопознанный чужак не сам переводит вещество оттуда сюда, а только создает такие условия, чтобы все сами искали пути к спасению. Вот я и сравнил это с давлением.

– Но тогда выходит, – просиял Хиракава, – что у нас есть какой-то враг!

– Ага, – легкомысленно согласился Кьораку. – Дело за малым – отыскать его.

***

Жизнь тем временем текла своим чередом и даже начинала понемногу утрясаться, укладываться. Серьезных стычек почти не было, призраки капитанов появлялись не каждую ночь. Вот разве что был доставлен в госпиталь еще один «уголек» – Зараки. Придя в себя, он первым долгом сообщил, что поединком с командиром разочарован. Реяцу, конечно, что надо, а вот сражался он совершенно бестолково. Потому Кенпачи и одолел его, хоть и с потерями. Стало привычным и присутствие большого количества непонятных существ. Ориентироваться было несложно: если в форме – синигами, если не пойми как выглядит – занпакто.

Появление занпакто стало очень серьезным подспорьем для синигами. По ночам. Днем же это именовали не иначе как нашествием. Всю эту ораву теперь тоже требовалось кормить.

«Мы изменили свойства своих частиц, – объясняли занпакто, те из них, которые были способны что-то объяснить. – Поэтому мы стали точно такими же, как вы. И нам требуется то же самое: вода, пища и сон».

Рядовые, чьей обязанностью был поиск пропитания, буквально сбивались с ног. Теперь к волчьим аппетитам постоянно сражающихся офицеров прибавились столь же неумеренные аппетиты их занпакто. Дело естественное и понятное: каждую ночь и те, и другие затрачивают огромное количество сил, которые нужно восполнять. И кормить армию необходимо было досыта. А ведь стоит при этом вспомнить о многочисленных мирных жителях, которые тоже хотят есть! Поэтому пищу теперь добывали все подряд. Руконгайцы быстро почуяли свою выгоду и стали поставлять в лагерь беженцев еду, которая иногда встречается и в Руконгае. Обычную рыбу, пойманную в озере, можно было обменять на всякие забавные безделушки, а то и на предметы роскоши, которые порой находили в развалинах. Мальчишки надолго уходили в дальние леса, собирать грибы, ягоды и орехи. В городе тоже все изощрялись, кто как мог, чтобы раздобыть себе хоть какую-то прибавку к рациону. Рядовые находили по большей части крупы, а есть постоянно одну пресную кашу было выше всяких сил.

***

Ренджи уже некоторое время с крайне подозрительным видом сновал туда-сюда по улице. Он отпинывал ногой обломки камней и досок, опускался на четвереньки, что-то высматривая. Наконец, отследил по огрызкам фундаментов линию бывшей улицы, высчитал от угла нужный дом. В найденном квадрате он устроил уже более тщательный обыск. Перебирал останки мебели, шарил пальцами в пыли. Наконец, попалась небольшая коробочка, совершенно целая. Открыв ее, лейтенант взвыл от восторга, прижал находку к груди и со всех ног бросился прочь.

Остановился он только в лагере девятого отряда. Найдя Рукию, он сделал страшные глаза и без всяких слов плечом отпихал ее подальше от остальных, хотя никто из офицеров и не смотрел в ее сторону. С гордым видом открыл коробочку, показал ее содержимое подруге.

– Пошли.

Рукия поглядела. Внутри лежали рыболовные принадлежности: крючки, лески, поплавки…

– Где ты их взял? – Восхитилась она.

– Нашел! Я же знаю, кто в моем отряде баловался рыболовством.

– Так это тогда его вещи, – усомнилась Рукия.

– У нас сейчас все общее. Кто нашел, тот и хозяин. Пошли рыбу ловить.

И они пошли на озеро. Лейтенантам в прежней, руконгайской жизни не раз доводилось ловить рыбу в реке просто острогой. Но здесь такой фокус не прошел: озерная рыба ходила глубоко, не дотянешься. Пришлось искать снасти. Теперь оставалось только вырезать длинные гибкие удилища, и можно было приступать к ловле.

Рукия и Ренджи тщательно спрятались в зарослях на берегу, чтобы их не обнаружил кто-нибудь из приятелей. Нынче все шарахаются по лесам в надежде найти что-нибудь съедобное. Аристократы, правда, и вовсе не знают, что тут можно есть, но ведь среди лейтенантов полно руконгайцев. Найдут, и все, придется делиться. Нет уж, сказал Абарай, раз у нас апокалипсис, то каждый сам за себя.

Вот разве что Ренджи было немного стыдно. Увлекшись поисками пропитания, он совсем перестал помогать капитану в текущей работе. А ведь ее, несмотря ни на что, было немало. Следить за тем, чтобы все делали то, что должны, контролировать и вовремя заменять патрульных в Мире живых, разрешать внезапно возникающие проблемы, да и вообще находиться на месте, чтобы любой в случае чего мог обратиться к командованию. Впрочем, нынче не находилось желающих просто так отлынивать от работы: все понимали, что речь идет о выживании. Так что никого не приходилось подгонять, проверять постоянно, опасаясь, что стоит отвернуться, эти лодыри тут же бросят порученное дело. Поэтому Ренджи и позволял себе надолго отлучаться из лагеря. Еда – это тоже очень важно.

Рыба в лесном озерке была непуганая и наживку хватала жадно. Очень скоро перед лейтенантами уже высилась основательная горка. Ренджи удовлетворенно кивнул:

– Ладно, я займусь костром, а ты зови капитанов.

– Ага, – Рукия моментально испарилась.

Бьякуя был несколько удивлен, увидев сестру. Он знал, что лейтенанты, как два вечно голодных зверька, почти непрерывно прочесывали окрестности в поисках пищи. Как правило, вдвоем. Он не удерживал Ренджи, поскольку насущной необходимости в его присутствии в лагере не было, хватало и того, что капитан на месте. Кучики все равно нужно было чем-то заниматься в ожидании вечера. Рыться в развалинах он высокомерно брезговал… а в глубине души люто завидовал Абараю и Рукии. У этих двоих никаких внутренних барьеров, тянут в рот все, что найдут, не особенно задумываясь, как выглядят со стороны. Сказывается голодное детство. Бьякуя никогда бы так не смог… но жрать-то хочется!

Одним словом, Бьякуя был уверен, что лейтенант появится в лагере только за минуту до заката, и Рукия должна быть с ним. Однако она примчалась одна, запыхавшаяся, с блестящими глазами и очень значительным видом. Ухватила его под локоть, развернула спиной к лагерю.

– Брат! – Прошептала она очень тихо. – Пойдемте.

– Куда? – Удивился он.

– Рыбу есть, – сквозь зубы, почти не артикулируя, прошипела Рукия.

Неужели? Неужели случилось то, на что Бьякуя втайне надеялся, отпуская на охоту лейтенанта? Они решили поделиться с ним добычей?!

Бьякуя оглянулся на Сенбонзакуру, и тот, заметив его взгляд, немедленно снялся с места. Но Рукия, сделав страшные глаза, едва заметно покачала головой. Ясно. Приглашали его одного.

– Остаешься за старшего, – приказал Бьякуя, когда занпакто приблизился. – Я ненадолго.