– Нет, то был очень простой охранный щит. Теперь я мог бы сделать что-нибудь более приличное. У нас достаточно времени, чтобы создать защиту, изгоняющую духов. Они вовсе не захотят переступать черту, а если переступят, скорее всего исчезнут.

– Ты можешь делать такие вещи и молчишь? – Возмутилась Йоруичи. – Ты ведь смог бы тогда, например, окружить такой защитой весь Сейрейтей!

– Весь не могу, – Тамура покачал головой. – На самом деле, просто не успею, даже если бы взялся попробовать. Нужно много времени; прежде чем я закончу, призраки уже пересекут черту. А если духи нарушат круг, начинай все сначала. Так что…

– Ну ладно, – махнула рукой Шихоинь. – Делай, что можешь. Посмотрим, как сработает твое заклинание.

Колдун немедленно вытащил из-за пазухи уголек и принялся чертить им на камнях какие-то загадочные символы, негромко бормоча что-то себе под нос.

***

Удивительно, но призраки все же дали синигами время до самого вечера. Днем капитанам так толком и не удалось отдохнуть: постоянно требовалось подумать, решить, скомандовать, проконтролировать… Но ближе к вечеру общая суета улеглась. Бойцы готовились к неравной схватке: кто-то любовно полировал клинок, кто-то нашел укромное местечко, чтобы немного вздремнуть, некоторые медитировали в попытке достичь душевного равновесия. По развалинам еще сновали самые отчаянные из рядовых, те, которые не намеревались оставаться в городе после заката. Они выискивали пригодные для использования вещи, выбирали продукты, которые еще не были безнадежно испорчены. Каждая лишняя минута, которую они проводили здесь, увеличивала риск, что они не успеют выйти наружу, и потому один за другим они уходили за ворота, а те, кто тянул с этим, казалось, состязаются друг с другом в смелости.

Все отряды разбили город на сектора, и каждый устроил себе нечто вроде базы, полевого военного лагеря. Воинство это выглядело куда более внушительно, чем вчерашнее, почти случайное, и все же одна мощная боевая единица в нем уже отсутствовала: Зараки, накачанный снотворным, чтобы не вырвался, еще удерживался Уноханой в госпитале. Вместо него одиннадцатый отряд возглавляли Ячиру, Мадараме и Аясегава. Шестой отряд расположился на окраине небольшого городского парка. В нем даже осталось немало целых деревьев. В траве отдыхалось куда лучше, чем на плитах мостовой, и дров для костров хватало. К одному из стволов прибили откопанный в руинах гонг, и теперь возле него сидел дежурный, готовый поднять тревогу при первом появлении врага.

Бьякуя брел по обломкам вдоль линии своего лагеря. Пока еще не спотыкался, но полагал, что к тому шло. Он уже совершенно вымотался, а до заката осталось всего часа три. Можно было, конечно, успеть отдохнуть, но это ведь если они нападут после заката. А этого никто не гарантировал. Но в любом случае пора уже было присесть. В дальнем конце лагеря Кучики набрел на лейтенанта. Абарай с довольным видом разглядывал некое уродливое сооружение, состоящее из бумажных перегородок, прислоненных к огрызку каменной стены.

– Это что? – Спросил Бьякуя совершенно автоматически. Вроде бы никакого дела ему не было до художеств лейтенанта.

– Это моя нора, – с гордостью сообщил Ренджи. – Буду здесь спать.

Бьякуя еще раз оглядел шалашик и заметил:

– У тебя ее в первом же бою растопчут.

Абараю показалось, что в Кучики говорит досада, что не он первым додумался до этого, так что он решил не обижаться на справедливое, в общем-то, замечание.

– Пусть топчут, – махнул рукой лейтенант. – Сделаю новую. Делать-то пять минут!

Бьякуя двинулся дальше, уселся в парке под деревом. Немного понаблюдал, как Ренджи на четвереньках заползает в узкую щель в своем сооружении, потом его не стало видно, и Кучики принялся просто смотреть на небо над городом. Пахло дымом. Где-то горели костры. Кто-то еще перекликался в развалинах, но голоса постепенно затихали. Младшие члены отряда один за другим покидали пределы городских стен.

– Кучики-тайчо!

Чья-то тень закрыла заходящее солнце. Бьякуя нехотя поднял глаза. Какой-то юнец, вежливо поклонившись, с робкой улыбкой протягивал ему чашку.

– Мы там приготовили немного еды, – пояснил парень.

– Благодарю, – Бьякуя взял миску, стараясь сохранять величавое достоинство, но отнюдь не был уверен, что рядовой не услышал урчание его живота. Он только теперь обнаружил, что зверски проголодался.

Порция оказалась чертовски мала, но и это было лучше, чем ничего. Бьякуя подумал о Ренджи, который уполз спать, так и не поев, но решил, что будить его – это еще хуже. Потом вспомнил о Хаями и Рукии. Они где-то совсем недалеко, наверняка сидят у костра с бойцами своего отряда. И, так же, как он, гонят прочь мысль о том, что кто-то из них может не пережить эту ночь. А потом и думать уже ни о чем не хотелось.

Бьякуя поднял с земли кусок бумажной перегородки, прислонил его к завалу из камней и, воровато оглянувшись, не видит ли кто, уполз в получившееся убежище. Свернулся, подобрав ноги, поерзал, пытаясь выскрести из-под бока впивающиеся в ребра камушки. Было жестко и тесно, зато здесь никто не найдет, не подсмотрит, не потревожит. И можно еще поспать хотя бы часа три. До темноты.

========== 6. ==========

Призраки появились после заката, словно нарочно дожидались ночи, чтобы было еще страшнее. По всему городу враз зазвучал сигнал тревоги: кто застучал колотушкой по котлу, кто забарабанил палкой по дереву, кто просто засвистел. В лагере шестого отряда гулко зазвенел гонг. Бьякуя ударом ладони снес перегородку, под которой прятался, и мгновенно оказался на ногах. Еще через миг из своего убежища ужом выскользнул Ренджи.

Черные тени надвигались со всех сторон. Синигами поспешно высвобождали руки из рукавов косоде, стягивали одежду с плеч, оставляя ее висеть на поясе, и вскоре одна из армий стала белой.

– Здесь нет приличных противников, – сказал Бьякуя, наскоро оглядевшись. – Ренджи, идем.

Кучики поманил лейтенанта за собой в темноту, туда, где реяцу была погуще. С той мелочью, которая выбрела на стоянку отряда, прекрасно справятся и обычные офицеры. Грозный дуэт врубился в толпу черных теней, разбрасывая их в разные стороны.

Ночное сражение в целом напоминало предыдущее. С той лишь разницей, что прошлой ночью бойцы считали себя обреченными, теперь же они примерно представляли, сколько усилий придется приложить для победы, и всерьез на нее надеялись. Теперь каждый знал, что под куполом не один, каждый помнил, почему здесь остался, и никаким пораженческим настроениям было здесь сегодня не место. Готэй дрался за победу.

Сохранить стройные ряды обороны не вышло, да на них особенно никто и не рассчитывал. Синигами рассеялись по городу, гоняя черных демонов. Бьякуя уловил впереди достаточно грозную реяцу. Похоже, там был капитан, а значит, требовалось вмешательство. Сопровождаемый лейтенантом, он поспешил вперед. Но вдруг понял, что опасным врагом уже занялись. Где-то в той стороне отчетливо ощущались реяцу Хаями и Рукии.

Подойдя совсем близко, уже разглядев в черноте ночи две белеющие фигуры, бросающиеся на врага, Бьякуя чуть притормозил, зашел сбоку, присматриваясь. Он не хотел, чтобы Хаями решил, будто Кучики думает, то тот не справится сам. Это его и спасло. Когда вдруг хлопнуло по ушам, он мгновенно распознал опасность.

Звуковой занпакто. Прежде Бьякуе уже доводилось подвергаться атаке такого рода*. Он моментально понял, что через секунду станет уже поздно, и сделал шаг сюнпо за спину врага. Хаями и Рукия не успели сориентироваться. Направленная звуковая волна заставила их скорчиться, упасть на колени, тщетно пытаясь заслониться от опасности. Ренджи тоже не уберегся. Он зашел к противнику в лоб, но находился намного дальше, так что он только схватился за голову, остановленный внезапным приступом боли.

– Банкай, – скомандовал Кучики. – Сенбонзакура Кагейоши.

Призрак успел развернуться к врагу, которого поначалу даже не заметил, но это все. Стена стальных клинков смела его.