Был поднят вопрос и об идентификации «свои – чужие». Если придется сражаться ночью, попробуй там разбери, у которого контуры расплываются. Йоруичи предложила просто скидывать верхние, черные косоде, оставаясь в нижних, белых. Так своих и лучше видно будет на фоне ночи. Предложение поддержали.

– Только, если увидите что-то необычное, не спешите нападать, – сварливо напомнила Каноги. – Это может быть мой банкай.

– Но самое главное, – подвел итог Кьораку, – мы все должны хорошенько отдохнуть. К вечеру мы и наши лейтенанты должны быть готовы к битве. Поэтому не усердствуйте чрезмерно, пытаясь навести порядок в делах. Если вы переживете эту ночь, вы успеете завершить это завтра, а если не выспитесь, как следует, то и шансов выжить у вас поубавится. В общем, надеюсь на ваше благоразумие.

***

С собрания три капитана уходили вместе, не потому, что им было по пути, скорее, просто по привычке. Первым заговорил Хаями.

– Ну и влипли же мы! Главное, непонятно, что теперь со всем этим делать. Хорошо еще, что мы можем сражаться, а не вынуждены бежать отсюда, поджав хвост.

– А я бы, пожалуй, сбежал, – признался Сайто.

Кучики покосился на него с некоторым недоумением.

– Трус, – констатировал Хаями.

– Ага, – легко согласился Сайто. – Другое дело, что я понимаю, что это бессмысленно. Пока мы сражаемся, у нас остаются какие-то шансы, но стоит пустить дело на самотек, и возможности спасения уже не останется. Поэтому я и не убегаю.

– Если ты боишься, может быть, тебе действительно стоит сбежать? – Предложил Бьякуя, не сумев скрыть презрения в голосе. – Кьораку ясно сказал, что паникеры здесь не нужны.

– Видишь ли, – безмятежно улыбнулся Сайто, нисколько не обидевшись, – если я сражаюсь, то вовсе не за этот город, не за каких-то абстрактных людей, даже не за честь. Только за жизнь. Да, я научился сражаться для того, чтобы уметь защитить свою жизнь. Всякий раз, когда я встреваю в рискованное предприятие или рискую жизнью, чтобы спасти кого-то другого, я вовсе не намерен умирать, я всегда рассчитываю, что удастся выжить. Иногда ошибаюсь и влипаю всерьез, ну что ж… Но делать что-то, точно зная, что я умру, я бы не стал. Поискал бы другой выход. Я не готов умереть и не люблю драться, так ради чего я полез в воины? Просто я не умею доверять свою жизнь чужим людям. Я предпочитаю защищаться сам. Если я сейчас сбегу, мне останется только верить в то, что вы здесь сумеете сдержать распространение этой заразы. А верить и жить спокойно я не смогу. Проще уж самому проследить за всем.

– Не пойму я тебя, – проворчал Хаями. – То ты трус, но не трус…

– Трус, – кивнул Сайто. – Тенденция, доведенная до крайности, имеет свойство переходить в свою противоположность.

Оба приятеля весело расхохотались. Глядя на них, Бьякуя подумал, что сам он нипочем не смог бы с такой легкостью подшучивать над собой и позволять другим это делать. И ведь пресловутая «трусость» Сайто – не более чем привычная роль, всего лишь притворство. Что ж, может быть, он и предпочел бы в самом деле удрать куда подальше, но раз уж не сбежал, раз решил сражаться, то и погибнет, если придется, все с той же безмятежной легкостью. Как только ему это удается?

Сайто вдруг спохватился, что идет в другую сторону, распрощался с друзьями и отправился к воротам, за которыми оставил свой отряд. Хаями и Кучики двинулись к озеру, будить лейтенантов. Предстоял долгий хлопотливый день.

Рукия и Ренджи, не успевшие толком отдохнуть, сонно протирали глаза. Не было времени дать им опомниться, приходилось спешить. Вся компания быстро зашагала в сторону ворот. Ренджи, пожалуй, вовсе не добился бы от своего капитана ни слова (что толку зря трепать языком, если сейчас придется снова рассказывать отряду то же самое?!), но Хаями, разумеется, немедленно передал Рукии все, что было сказано на собрании, так что и Абараю досталось послушать, пока они шли вместе. Потом их пути разошлись, поскольку ворота их отрядам достались разные.

Теперь за городской чертой везде происходило примерно одно и то же. Капитаны и лейтенанты, с ликованием встреченные отрядами, – живые! вернулись! – растолковывали бойцам ситуацию, искали добровольцев, готовых вместе с ними пережить еще одну ночь в стенах оккупированного города, выбирали помощников из младших бойцов, которые, не оставаясь на ночь, возьмут на себя разборы завалов, назначали ответственных за различные задачи, стоящие теперь перед отрядами. Нужно было кроме того отправить быстроногих гонцов в Мир живых, предупредить патрульных, чтобы не ждали приказов из Сейрейтея и не вздумали сунуться в город в попытке выяснить, что происходит. Кого-то из них, возможно, уже следовало бы сменить, но это все потом. Не успеть разобраться со всем разом.

***

Сначала Йоруичи не собиралась показывать пленному колдуну местонахождение тюрьмы, но постепенно переменила мнение. Во-первых, сходить туда все равно было нужно. Выпустить из заточения своих подчиненных, поскольку они вдвоем с Кьораку решили, что незачем им сидеть внутри. Щиты скрыли реяцу достаточно надежно, к тому же призраки постоянно отвлекаются на тех, кто сражается с ними. Во-вторых, Йоруичи начинала все больше доверять пленнику. Кажется, он вполне искренне радуется тому, что до сих пор жив. Вряд ли затеет какую-нибудь бузу. Словом, Йоруичи поманила свой балласт за собой и отправилась к воротам, разыскивать тех умельцев, которые создавали защиту тюрьмы. Без их помощи щиты было не открыть.

– Послушай, а как мне к тебе обращаться? – Вдруг спросил Тамура. – И ко всем остальным тоже…

– Как? – Йоруичи всерьез призадумалась. – Ну, ты теперь вроде как мне подчиняешься. И собираешься сражаться, то есть, тебя вполне можно считать частью отряда. Тогда, выходит, тебе придется обращаться ко мне со всеми формальностями и называть тайчо.

– Шихоинь-тайчо, так? – Тамура кивнул и некоторое время беззвучно шевелил губами, словно примериваясь к этой форме. – Капитан Шихоинь, а вы можете рассказать мне про остальных? Кого из них мне стоит опасаться, а кому можно доверять?

– На твоем месте я бы никому не стала доверять, – хмыкнула Йоруичи. – Особенно в сложившихся обстоятельствах. Кто знает, чего можно ожидать от людей в таких условиях? Каноги вон уже пыталась тебя убить, может, и еще попробует. А Нишигаки, ну тот мрачный амбал, который с ней был, так он вечно с ней заодно. Не стоит попадаться на пути и Зараки, он может убить тебя просто так, вдруг ему забудут сказать, что этого не надо делать. Зараки – он еще больше и мрачнее Нишигаки. За остальных не поручусь. Вряд ли стоит опасаться Уноханы, но не потому, что она безобидна, просто она думает, прежде чем пустить в ход оружие. И Кьораку, командир, от своего решения не отступит. Сайто, скорее всего, не станет с тобой связываться, потому что ему это не нужно. Сайто – это такой маленький и наглый, лучше всех сегодня выглядел. А вот Бьякуя наверняка тебя в лепешку размажет при удобном случае, а потом скажет, что ты такой и был. Он был довольно богатым парнем до твоего появления.

– Это который, Бьякуя? – Немного испуганно уточнил Тамура.

– Тот парень со смешной прической, у него еще все хаори было кровью вымазано. А с ним рядом еще один стоял, такого же роста, только более растрепанный. Так это Хаями, и если Бьякуя начнет тебя бить, он с удовольствием присоединится. Ах да, еще Маюри лучше на пути не попадайся. Он тебя разберет, а потом заявит, что просто изучал проблему.

– Ясно, – колдун кивнул с самым серьезным видом и заметно напрягся, по крайней мере, оглядываться по сторонам стал вдвое чаще.

Пока мастера кидо снимали один из щитов, запечатывавший вход в подземелье, пока выпускали наружу охрану, пока Йоруичи раздавала распоряжения, Тамура тихонько стоял в стороне. Только когда принялись восстанавливать щит, он приблизился к Шихоинь и несмело предложил:

– Может быть, мне тоже стоит присоединиться? Я мог бы создать дополнительный щит вокруг тюрьмы.

– Такой же, каким окружил место нашей ночевки? – Полюбопытствовала Йоруичи.