Приступы желания покрывать бумагу буквами у нее так и не прекратились. Обычно она записывала несколько фраз о произошедшем за день, или пару предложений, в которых выражала свое мнение о чем-то прочитанном в интернете или услышанном на улице или на работе, и этого оказывалось достаточно, чтобы унять странное тянущее чувство беспокойства и заняться другими делами. Таким образом, тетрадь, в которой Ольга «отводила душу», представляла собой что-то вроде мини-дневника, содержащего краткую сводку о ее жизни, скажем так, наяву. Но вот сочинять что-либо она ни разу не пыталась. Писательницей она себя отнюдь не считала и потребности в сочинительстве за собой не замечала. И тут вдруг такое…
Перечитывая фразы, появившиеся в тетради, Ольга не могла отделаться от смутного ощущения, что это ей уже откуда-то знакомо. Она догадалась, что речь идет об окнах домов: девяти-, пяти- и двенадцатиэтажных, от лица существа, которое явно не знакомо с современной архитектурой. Но что это за странное чувство узнавания? Ни одного произведения в жанре фантастики, где бы шла речь о чем-то подобном, Ольге вспомнить не удалось. Взяв в руки ручку, она задумчиво установила острие на бумагу и принялась выводить узоры, не отрывая пишущего кончика от листа. И тут в мозг словно бы впилась иголка: последний рабочий день, туман в голове, то же самое чувство безнадежного опоздания… Быстрый взгляд по сторонам, ручка торопливо, жирно круговыми движениями зачеркивает написанные слова…
Ольга медленно выдохнула. Вот, значит, как… Похоже, я – треклятый медиум. Глас какой-то потусторонней чертовщины в нашем мире. Час от часу не легче.
Прошло два дня. Ольга не выходила с «базы». Если честно, она боялась. Рассудок понемногу свыкался с тем, что все происходящее нужно отныне считать частью реальности, но иногда накатывали приступы паники и непреодолимого желания немедленно сдаться психиатрам. Больше всего, однако, ее пугала мысль о том, чтобы позвонить родителям или братьям, или того хуже, Виталию.
Кстати, Виталий несколько раз звонил ей. Ольга, естественно, не отвечала. Пришедшие СМС удаляла, не читая. Видя на экране телефона его имя, она испытывала странное двойственное чувство – радость (душа тянулась к нему, еще как!) и одновременно тоскливую обреченность. Горели за спиной мосты…
Больше никто ей не звонил, что было также очень странно, потому что с родителями и братьями Ольга не ссорилась, а у них в семье было принято хотя бы пару раз в неделю созвониться со всеми и узнать, как дела. А Ольга находилась в изоляции уже шесть дней, с самого момента переезда на «базу». Такая несообразность в поведении всех близких не могла не настораживать. Что ж, может, оно и к лучшему… Объясняться с родителями по поводу своей внезапной безработицы ей решительно не хотелось, врать насчет незапланированного отпуска – тем более. Сначала разберемся, что у нас тут происходит, потом подготовим, так сказать, пресс-релиз для заинтересованных лиц…
На третий день после завтрака Ольга обнаружила, что на «базе» закончились съестные припасы. Хочешь не хочешь, а покинуть прибежище придется. Ольга дождалась, когда основной поток горожан схлынет с улиц, разбредясь по своим офисам и магазинам, и вышла из дома, спустившись опять же по лестнице и опасливо покосившись в сторону лифта.
Майский день наливался жарой, легкий ветерок колыхал ярко-зеленые молодые листочки тополей, на газонах цвели одуванчики, небо было пронзительно-синим, и все это в совокупности навевало неизбежные мысли об отпуске и путешествиях. Ольга, за неимением работы, не могла грезить об отпуске, а вот мысль о путешествии неожиданно показалась ей очень привлекательной и своевременной. Остановившись в тени своего дома, она подняла взгляд на его фасад. «Глаза в девять рядов», подумалось ей. А что, если… А что, если уехать туда, где нет существ с глазами в пять, девять, шестнадцать рядов? Где только с неба в ясные ночи смотрят миллионы холодных глаз? Ольга невольно глянула на небо. Эти глаза вряд ли ищут на земле меня… Она с усмешкой тряхнула головой. Вот как меня заносит… Какие метафоры! Того и гляди, и в самом деле писательницей стану. Она иронично кивнула сама себе и направилась в сторону ближайшего магазина.
Рассеянно накладывая в корзину продукты, она продолжала размышлять о возможном путешествии. Ольга ни разу в жизни не выезжала за пределы области, то есть была, мягко говоря, очень неопытным путешественником. Куда можно отправиться? Надо учитывать и бюджет, и погоду… Заграничные поездки отпадали, во-первых, она не могла себе представить такое место за границей, где можно было бы без опаски жить в палатке под звездами, а во-вторых, из-за банального отсутствия загранпаспорта. Придется поломать голову. Она подозревала, что с учетом всего происходящего выбор места будет иметь чрезвычайное значение. Но как угадать, черт возьми? Где взять информацию для принятия решения?
Ответ был получен очень оригинальным и даже изящным образом. Ольга сидела дома, разложив покупки на столе, и изумленно разглядывала рекламный журнальчик, который ей сунула в пакет продавщица на кассе. В числе прочего в этом буклетике – не на первой, а на предпоследней, заметьте, странице, то есть на той, которую вы точно не увидите, если зачем-то не решите пролистать от начала до конца аляповатую брошюрку с совершенно ненужной вам информацией – имелась реклама некоей туристической фирмы, которая организовывала автобусные туры по Горному Алтаю. В самом рекламном объявлении не содержалось ровно ничего ценного – Ольга ни за что в жизни не согласилась бы ехать в такие заповедные места с толпой абсолютно чужих людей, которые в дороге еще и пить, курить и горланить песни под гитару будут уж непременно, считая это святой обязанностью всякого туриста. А вот фотографии, на фоне которых было напечатано это объявление…
Ольга впилась взглядом в очертания горы, по склону которой еле заметной серебряной нитью вниз летел водопад, устремляясь в объятия треугольника деревьев, выросших у подножия и с радостью принимающих живительный поток небесной влаги. На плечах горы, словно оренбургский пуховый платок, лежало облако. Даже дрянная полиграфия дешевого рекламного буклета каким-то чудесным образом передавала ощущение океана чистейшего воздуха, плещущегося между отвесными скалами, которые словно в ладонях держат узкую долину с бегущей по ней ледяной, беспокойной, свободной рекой.
– Долина. Реки. Казыркан, – беззвучно произнесла Ольга, чувствуя, что на губах у нее непроизвольно проступает счастливая, совершенно детская улыбка.
Дальнейшая подготовка к побегу шла прямо-таки с армейской четкостью. Выбрать турбазу, забронировать домик. Сообщить арендодателю о своем отъезде и оплатить квартиру на месяц вперед («базу» Ольга на всякий случай решила пока оставить за собой). Закупить продукты, медикаменты, одежду, палатку, газовую плитку с баллонами и прочую утварь. Ольга ни с кем не советовалась – вся необходимая информация легко и просто находилась по первому же запросу в интернете. Устроить «тойоте» полный техосмотр до последнего проводка и винтика, купить GPS-навигатор. Ольга знала, что дорога до Казырканской долины, мягко говоря, не для начинающих водителей. О перевале Кара-Йол многие, даже опытные автопутешественники отзывались как о серьезном испытании для нервов и техники. Но Ольга почему-то была абсолютно спокойна. Долина ждала ее – и не могла допустить, чтобы та не добралась до места назначения.
Накануне отъезда Ольга все-таки позвонила родителям. Точнее, она позвонила на сотовый матери, но, к счастью, та была занята на кухне, и на звонок ответил, как было принято в их семье, тот, кто оказался ближе к трубке. Это оказался Ромка.
– Да-дааа, – бархатистым баритоном проговорил он в трубку. – Кого мы слыыышим… Кто почтил нас своим вниманием… А попросту говоря – ты, зараза, куда запропастилась?! Я тебе раза четыре уже звонил. Мать с ума сходит, никто до тебя дозвониться не может. Виталя сказал, что ты от него съехала. Что у вас там творится, что за мексиканская мелодрама?
