— Красавица, тебя подвезти?
Дёргается, услышав его голос, и поворачивается, сверкая глазами-льдинками. Очаровательная.
— Нет, Вильгельм, обойдусь.
— Вильям.
— Всё равно.
На кожу начинают падать холодные дождевые капли, сначала редко, а потом всё больше и сильнее, и Нура шипит себе под нос проклятья, почти фанатично высматривая кого-то на парковке.
— Не бойся, я не кусаюсь. Отвезу тебя в целости и сохранности.
Она наклоняет голову вбок, видимо, всерьёз рассматривая его предложение, чтобы спустя минуту ответить, фыркнув:
— Я тебя не боюсь.
— Как скажешь.
В машине тепло и пахнет дорогой кожей. Нура осматривает салон осторожно, словно начинает сомневаться в своём решении, и Вильям слегка гнёт губы в улыбку. У него крыша едет от её близости, и это пиздецки неправильно. Она школьница. Школьница.
— Назовешь адрес?
Нура вздыхает и послушно говорит название улицы и номер дома. Вильям почти что разочарованно цокает языком, оттого что дорога займет от силы пятнадцать минут. Чертовски мало.
Где-то в середине пути он нарушает тишину, отрывая Нуру от созерцания видов за окном. Как бы ему не нравился её профиль, голос услышать хочется больше.
— Сколько тебе? Шестнадцать?
— Почти восемнадцать.
— «Почти» не считается.
— Тебе какая разница? В универе мало девушек и ты решил переключиться на школьниц?
— Не поясничай, тебе не идёт.
— Не включай сурового взрослого, тебе не идёт.
— Ну-ура.
Остальную часть дороги они слушают музыку. Вильям разочарован и доволен в равной мере.
***
Его наказание длится до декабря, и где-то в конце октября, он обнаруживает Нуру на одной из лавочек во время учебных часов. Его не слишком утомляют работой теперь, когда он показал себя, как исполнительный мальчик, поэтому он подходит к ней и присаживается рядом.
— Прогуливаешь, значит?
— Вильгельм.
— Я могу на тебя пожаловаться.
— Ты не станешь, — тянет она, но всё равно кидает на него подозрительный взгляд, ожидая подвоха. Он улыбается и пожимает плечами, не отрывая глаз от её лица.
— Не стану, если ответишь на мой вопрос.
— Это шантаж?
— Пусть так, — Вильям сдувает челку и точно знает, что этот раунд останется за ним. Нура заметно потеплела к нему за последние две недели, хотя всеми силами старается не показывать этого.
— Хорошо, задавай. Только номера своего я тебе не дам.
Он благоразумно умалчивает, что одна из её подружек давно разболтала её номер ему. Незачем пока раскрывать все карты.
— Что читаешь?
Нура удивленно моргает, опускает взгляд на книгу в своих руках, будто видит её впервые. Щеки покрывает едва заметный румянец, и это слишком мило, чёрт подери.
— «Гордость и предубеждение».
— Школьная программа?
Она самодовольно улыбается, глядя на него с превосходством.
— Нет, дубина.
— Почитаешь мне вслух?
— Если тебе так интересно, то посмотри фильм, — фыркает она и демонстративно утыкается в книгу, давая понять, что разговор окончен.
Вильям делает заметку именно так и поступить в ближайшее время. Это кажется ему важным.
***
22:10 от «неизвестный номер»: приходи сегодня на вечеринку, я вышлю адрес.
22:11 от «малышка»: кто это?
22:11 от «неизвестный номер»: это Вильям.
22:15 от «малышка»: я даже не хочу знать, как ты достал мой номер.
22:16 от «неизвестный номер»: придешь? Обещаю, я не дам тебя в обиду.
22:50 от «малышка»: я ложусь спать, завтра в школу.
***
— Так, сегодня твой последний день? — спрашивает Нура, опираясь о забор. От неё сладко пахнет духами и жвачкой, хочется сгрести её в свои объятия на глазах у всей школы (а особенно у того парня, с которым она мило болтала на одной из перемен). Вильям ухмыляется, оглядывая её с ног до головы, замечая прикушенную губу.
— Будешь скучать?
— Ещё чего, — закатывает глаза, но улыбается. Ей идёт улыбка.
— Да брось, ты напишешь мне завтра же.
— Ничего подобного, ты невыносимый.
— Я тебе нравлюсь, Нура Амалие Сатре.
Нура склоняет голову, заслоняя слегка лицо белыми волосами, и Вильям тянется рукой, чтобы заправить прядь ей за ухо. Она чересчур довольная, и что-то ему подсказывает, что дело в почти детской любви к новогодним праздникам. Он сам давно так не радовался, но её настроение заразно.
— Может, я буду скучать по твоему вечному преследованию. Чуть-чуть.
— Я знал.
— Нет, не знал.
Она делает долгий вздох, и Вильяму кажется, что вот-вот уйдет, как всегда оставив за собой последнее слово, но вместо этого Нура удивляет его, встав на цыпочки и мимолетно поцеловав в губы. Это прикосновение длится не дольше нескольких секунд, но их достаточно, чтобы Вильям успел понять — ему просто так не отделаться от мыслей о ней.
— Не обольщайся сильно, — бормочет она и отходит на шаг, а он только глупо улыбается.
Это начало чего-то нового. Ей восемнадцать через пару месяцев, осталось совсем немного. Нужно только подождать.
20:45 от «Вильгельм»: встретить тебя завтра после школы?
21:01 от «малышка»: только не опаздывай.
Комментарий к студент/школьница au
первоначально выложено в группе another ending
========== хогвартс au ==========
О них ходят легенды.
(Не те героические и вдохновляющие, как о “мальчике, который выжил”, а грязные и мерзкие, вроде того, сколько девчонок Крис Пенетратор занесёт в свой список в этом году, или кому ещё достанется один из бесконечного количества красно-желтых галстуков Вильяма (на них инициалы, о Мерлин!))
Шепот доходит до гостиной Рейвенкло, ударяется о стены влюбленными смешками девочек, и Нура только упирается взглядом в книгу, потому что говорить что-то бесполезно.
Такие засранцы, как Пенетраторы, проникают глубоко под кожу и их (кажется) не вывести даже непростительным. Вильде до сих пор бегает мимо стола Гриффиндора влюбленным щенком, кидая тоскливые взгляды на тёмную макушку.
Эва провожает долгими взглядами Криса, упорно делая вид, что не с ним торчит почти каждый вечер в Астрономической башне, а Нуре приходится стискивать зубы, так как Вильям (бойся хищников, девочка, никакие умные словечки не спасут) пытливо наблюдает за ней, изредка перехватывая в коридорах.
Хуже прочего, Нуре его внимание чертовски нравится. Так, что колени предательски дрожат, когда он приближается (и ухмыляется, поправляя чёлку).
— Нет.
— Я ещё ничего не спросил.
Нура тяжело вздыхает. Может, слегка фальшиво, но Вильям притворяется, что её выходки его забавляют.
— Ответ всё равно «нет».
— Я зайду за тобой в одиннадцать. Будь готова. Иначе твоя маленькая подружка, Вильде, кажется, снова окажется с разбитым сердцем. Может, тогда она перестанет постоянно маячить перед глазами.
Засранец. В один момент — сладкий, как ирис в её любимой кондитерской, с улыбками и мягким тембром, которому позавидуют слизеренцы, и вдруг, бах, кидает с высоты на землю мудачеством. Нура поправляет манжеты рубашки, глядя, как Магнуссон трансгрессирует.
Это надо прекратить. Его преследования, её слабые протесты. Его шантаж, её игру в прятки.
В умных книжках из библиотеки не пишут, как вести себя в ситуациях, где задействована душа (с точки анатомии её вовсе не существует). То, чего нет, болеть не может? Тосковать, пуская в кровь что-то тяжелое, почти невыносимое, и саднить, как противная царапина от острой страницы тетради.
— Ты в порядке?
По слепяще рыжим волосам сложно не узнать Роуз, и Нура тянет уголки губ в чем-то вроде «я-так-устала-врать». Роуз слишком проницательна, чтобы задавать вопросы, но, зная её неугомонную натуру, точно не оставит в покое. Её ладошка скользит по локтю Нуры, и становится немного легче.
— Тебе, Сатре, нужно перестать всё анализировать, — она щелкает её по носу, прежде чем ненастойчиво потянуть за собой. — Девчонки уже, наверное, нас заждались. Что ты вообще забыла в этом коридоре?
