Эдуард. Милая Капа, подскажите, где искать таких мастеров? Мы бы их на блюдечке подали бы. Правда, Григорий Иванович?

Григорий. Абсолютная правда.

Эдуард. И пресса, и телевидение – все бы их чтили-величали. У нас связи со всеми каналами.

Григорий. И мы бы их оценили. Мы – специалисты.

Сергей. Оценим еще… Я верю, что все получится, командировка удастся. Верю, что такой энтузиаст, как Эдуард Михаевич, наконец получит докторскую. Хватит вам, уважаемый шеф, в кандидатах ходить.

Григорий. Во-во! Точно! Доктор из него настоящий выйдет. (Увлеченно ест.)

Капитолина. Вкусные котлеты?

Григорий. Потом скажу, когда съем.

Капитолина. А Григорий Иванович тоже по научной части?

Григорий. А вы как думаете? Неужели не видно?

Любовь. Ну, по женской части вы уже себя проявили.

Григорий. Я с женщинами редко ссорюсь. А эта? (Ищет глазами Варвару.) Ладно… Вот что принципиально не делаю, так это никогда за женщин… (Наливает себе и другим коньяку.) Не пью! Не нравятся они мне теперь.

Любовь. А что у нас такое случилось?

Григорий. Исчезла совесть. Как у нас говорят: многие стали… проститетей… Раньше женщины другими были. Блюли!

Эдуард. Глупые у тебя принципы, Гришка. Стихов я немного знаю, в основном Есенина, ну, разумеется, Некрасова, Пушкина… Но так и хочется про тебя матерный стих прочитать:

Это не я, это Пушкин так пошутил. Григорий, посмотри, какие вокруг тебя красавицы, а ты маешься и сливаешь.

Любовь (заметно, что опьянела). Да он настоящих женщин еще не видел. Мужик ты, Гриша, крепкий, но еще необъезженный. Встретится какая-нибудь занятная юла, так враз с галопа на шаг перейдешь.

Григорий (присматривается к Любе). Может, и встретится. Вот вы юла занятная. Небось и танцуете?

Любовь. А как же, и танцую, и пляшу. (Вскакивает с места и неожиданно отбивает чечетку.)

Григорий. Смотрите, пожалуйста, прямо-таки искры от нее идут… (Захлопал.) Вы, к примеру, замужем?

Любовь. Нет.

Григорий. Неплохо! А были?

Любовь (с вызовом). Три раза.

Григорий. Три раза?! Ну и куда нам теперь, на какую кочку? Это, голуба моя, пре-любо-деяние. А где же божья заповедь – да прилипнет жена к своему мужу? Где Христов закон о верности? Нету, один дьявол в юбку лезет.

Эдуард. Подожди, Гриша, ты тут в одну кучу не вали все.

Григорий. Да как тут не валить! Я вот иногда смотрю на них и думаю: осатанела житуха наша, одна пьяная свадьба танцует по жизни. Правда, и мужиков мало осталось: кругом одни папуасы, или гондурасы, или… (Погрозил пальцем Сергею.)

Сергей. Мрачный вы, Григорий Иванович, и юмор у вас чернокнижный.

Григорий. Помолчи, ПТУ! Я-то хоть жизнь видел, а ты сразу на хлеба командировочные устроился.

Эдуард. Ребята, сбавьте тон, не надо выносить личное. Здесь дамы, соображать надо.

Григорий. Одна уже по мне сообразила. До сих пор трамвайный звонок в ушах гудит.

Капитолина. Нельзя было ее трогать!

Григорий. Всех можно трогать! Только церемонии у одних министерские, а другие – сами, как мухи, лезут.

Любовь. Ох уж вы воображаете о себе, Григорий Иванович. Прямо-таки Штирлиц.

Сергей. Он из той компании другого напоминает. Ты бы хоть, Григорий, умылся, пот с тебя течет, как с дога слюна.

Григорий. Не виляй хвостиком, дворняжка.

Эдуард. Хватит, хватит, хватит!

Григорий. А что, может, и впрямь баню закатить, простирнуться? Куда по такой темноте? Компания у нас хорошая – на любой вкус. Вот угодили бы, девочки, а то мы как трубочисты на службе Родины.

Капитолина. Давайте постираем, что нужно. (Направляется к джинсовой куртке Григория.)

Григорий (резко). Стоп! Там документы! Командировочные!.. Надо в машину переложить. (Перехватывает куртку у Капитолины, уходит за дверь и тут же возвращается.) Кто? Тут у меня были… вещи!

Эдуард. Что случилось?

Григорий. Исчезли мои… Орден здесь был и другое… Серега, ты решил пошутить?

Сергей. Ты с ума сошел?! Куртка все время лежала здесь, на видном месте, к ней никто не прикасался. Поищи в машине.

Григорий. Я точно знаю, что все лежало в этом кармане. (С угрозой.) Эдик, что будем делать?

Эдуард (к женщинам). Из вас никто не прикасался к его куртке?

Любовь. Я и не видела ее.

Григорий. А где эта? Куда подевалась немая? (Капитолине.) Я вас спрашиваю, где она?

Капитолина. Наверное, вышла. (Хочет встать.)

Григорий. Я сам! Где она может быть? В бане? В подвале? На огороде?

Капитолина. Да откуда я могу знать! Пойдите, взгляните… Люба, пожалуйста, сходи, поищи…

Григорий. Нет, оставайтесь на месте. Я сам. (Выбегает из дома. Слышен крик: Эй! Эй! Варвара! Вар-ва-ра!).

Эдуард. Что за ерунда? Сергей?

Сергей. Эдуард Михаевич, вы же знаете меня – чужого не держу.

Вбегает Григорий.

Григорий (кричит Капитолине). Нигде нет. Куда она подевалась? (К женщинам.) Что вы молчите? Я вас спрашиваю, где эта воровка? (К Любе.) Она рылась в моих вещах? Ну, говори!

Капитолина. Прекратите кричать!

Григорий. Да вы заодно! Где она, отвечайте?

Любовь. Она не рылась… Она… Она… (Смотрит на Капитолин у.)

Григорий. Что «она-она»? Я до полиции доберусь, если вы сейчас же не признаетесь.

Капитолина. Выпал орден. Она его подобрала.

Григорий. А мои мосты? Где золотые коронки? Я их снял. У меня вырвали зубы в Щекино, вот свидетели.

Эдуард. Девочки, куда она могла исчезнуть?

Капитолина. Не знаю, ищите… Знаю только одно, ваши зубы ей не нужны, у нее свои есть.

Григорий. Нет, все вы знаете! Только сказать не хотите. (Любе.) Будете говорить?

Любовь. Не орите здесь! Вы не у себя дома, нахал!

Григорий. Я – нахал? Вы посмотрите на нее, красавица народная. Ваша мша обворовала меня, а я нахал!

Эдуард. Прекратите! Гриша, тебе же ясно сказано, что коронки выпали… Она их подобрала. У нее они, понял? И вела она себя странно. Смотрела на нас зло, как… дикарка. А вот куда она исчезла, меня это очень беспокоит. Надо подключать полицию. Ну-ка, Сережа, заводи машину! Где, вы говорите, у вас РУВД?

Любовь. В Больших Степанцах, десять километров от нас.

Эдуард. Григорий, давай туда с Сергеем. Она не могла далеко уйти. (Сергей и Григорий срываются с места.) Стоп! Возьмите ее. (Показывает на Любу.) Она покажет дорогу.

Любовь. Я не поеду!

Григорий (кричит). Что? А ну в машину, прошмандовка!

Капитолина (еле сдерживая себя). Люба, я очень прошу тебя, езжай, покажи им дорогу. Если Варвара воровка – пусть люди разберутся. И участковый к месту будет. Езжай, не противься.

Любовь. Хорошо, но все это… Сели как люди, а встали как преступники. (Надевает кофту и платок.)

Григорий (Эдуарду, тихо). А ты? (С намеком.) Останешься здесь?

Эдуард. Да! Я вас жду здесь.

Григорий. Может, вместе?

Эдуард. Никаких вместе. Не теряй время, а то твои безделушки горько плакали. (Все трое быстро выходят. Машина уезжает. Эдуард ходит по дому, всматривается в фотографии, любуется иконой, долго молчит.) Капитолина Ивановна, вы могли бы ответить на два вопроса?