Косовец. Сейчас, сейчас… (Уходит.)
Константин пригубил вина. Закусывает. Вальяжно устроился в кресле, закуривает.
Константин. Олег, я два дня в городе, а пообщаться с тобой не получается. Или ты избегаешь меня?
Олег. Почему?
Константин. Говорят, ты в гору пошел, диссертацию пишешь?
Олег. Пишу!..
Константин. А тема?
Олег. О новом методе охраны и возобновления сибирского кедра.
Константин. Получается? Возобновишь? Садись, выпьем. (Наливает Олегу.)
Олег. Посмотрим… (Выпивают.)
Константин. Валя говорила, что наша фамилия в «Красной книге» появилась? В связи с чем?
Олег. Обнаружил реликтовый вид растения.
Константин. Что ж, молодец. А зачем голубятню ребятам построил?
Олег. В наших краях появился «Странствующий голубь». Хочу отловить и развести. Ребят увлечь.
Константин. Купи белых, зачем тебе «Странствующий»? Закусывай, закусывай… И на сороковинах люди едят и пьют.
Олег пытается что-то съесть.
Олег. Дело в том, что этот подвид исчез. Миллиарды были… Одна стая летела четыре часа и занимала 136 километров. Однако все исчезли. Всех уничтожил человек. А тут вдруг у нас обнаружился…. Надо побороться за деда.
Константин. Значит, боретесь. Голубей ловите.
Олег. У природы другая борьба.
Константин. Какая же?
Олег. Диалектическая…
Константин. Что ж, у вас и волк в овчарню не заглядывает?
Олег. А что ты думаешь, волк, особенно красный…
Константин. А есть и такой?
Олег. Есть – редкий подвид… прирожденный семьянин и за лишним не тянется.
Константин. Неужели воспитали? А как же басня: «Сказал и в темный лес ягненка поволок» Или больше не волокут? Альтруистов воспитали?
Олег. Природа в воспитании не нуждается. В заботе – да.
Константин. А ты знаешь, из млекопитающих едят друг друга только люди и крысы.
Олег. Не совсем так, крысы едят только в экстремальных ситуациях, а люди – когда есть «аппетит» или когда шлея под хвост попадет. Мы, к сожалению, ничего природе не можем предложить, кроме эксплуатации.
Константин. Мы – это кто?
Олег. Временноживущие, временноедящие, временнорождающие, словом – временномыслящие…
Константин. Не люблю, когда много шипящих в речи – избегай. Значит, живешь, как язычник. С утра – в седло, и по полям и лесам… А на люди чего редко показываешься?
Олег. А чего мне мелькать? За спиной же не ранец! Идешь – все оглядываются…
Константин. Брось, люди добрее.
Олег. Люди всякие…
Константин. Много вас в заповеднике?
Олег. Полный комплект. И тем не менее к нам просятся на работу, приходят, пишут…
Константин. Глядишь, вы там ещё какую-нибудь секту организуете. На случай войны тушенку будете заготовлять. Совсем недавно в глубинке каких-то старообрядцев обнаружили.
Олег. Всякая секта – крайность, значит – насилие. Природа – это религия будущего. У нее нет начальников, все служащие. Вот Гольфстрим охладеет, температура понизится, вот тогда быстро все поумнеют. Россия первой страной в мире станет. Вот уж действительно – «Все флаги в гости будут к нам!»
Константин. Смотри-ка, философ! И что же, в этом будущем вы без начальства обойдетесь?
Олег. К этому времени у начальства работы немного останется.
Константин. Иллюзионист… (В сторону.) Тут страна может развалиться, а он голубей разводит. Насмотрелись фильмов.
Олег. Почему иллюзионист?
Константин. Потому что история учит: только в начале своего возникновения любая религия живет и властвует над людьми, включая самых умных и сильных. Потом вместо веры приходит толкование. Вместо праведной жизни на природе – обряды, и все заканчивается лицемерием жрецов в борьбе за сытую жизнь. В такую диалектику я верю. Только борьба дает силу и блага, и никто этого из рук не выпускает.
Олег. Выпустят, когда настоящая жизнь начнется.
Константин. А кто же скажет нам, что началась настоящая жизнь? Вспомни, сколько их на памяти, говоривших, что началась настоящая жизнь.
Олег. И всё-таки, надеюсь. Диалектика истории – штука тонкая. Я оптимист! Я верю, что наступит эпоха нашей доблести.
Константин (хохочет). Ну, ты даешь! Трогательно. Хорошее же ты место в жизни выбрал для доблести: «В лесу прифронтовом!» (Вновь хохочет.) До слез уморил. Фантазер ты, Олег. И сам того не ведаешь… Сегодня фарсовая имитация доблести. Дорогой мой, ты от гордыни в идеализм ударился. Жизнь, голубчик, проще, однобразнее, скучнее… Ты чего Валентине наговорил? Почему она так взорвалась? Ей ли от денег отказываться?
Олег. Я ничего не наговаривал. Она решила сама.
Константин. Возможно, отец поступил неверно, скорее так, но судить его не в нашей власти. Право судить он унес с собой… Мне всегда казалось смешным, когда потомки, засучив рукава, трясли историю, переделывая на свой лад. Вот и сегодня вспомнили, что нужен новый учебник по истории. Сизифов труд. Придут следующие и заново перепишут. (С пафосом.) И мы с удовольствием прочтем: и про нашу жизнь, и про достижения, и про то, как мудро и дальновидно народ шел к своей великой цели под руководством… Интересно, кто следующим будет? (Неожиданно и резко.) Ты последние дни бывал у отца?
Олег. Бывал.
Константин. Его что-то тревожило?
Олег. Да, тревожило…
Константин. Что?
Олег. Не знаю. Скорее всего, совесть… К сожалению, он был скрытным человеком.
Константин. Какой он был, я знаю. Кому он мог довериться?
Олег. Ты о деньгах?
Константин. Деньги я знаю, у кого.
Олег. И у кого же?
Константин. У тебя… (Пристально смотрит на Олега.) «Поведение – это зеркало, в котором каждый показывает свою краску». Ты не покраснел, значит, деньги не у тебя. Прости, маленькая провокация. (Обнимает Олега.) Олег, почему он снял деньги с книжек, в том числе и немецкой, и решился на какую-то подпольную конспирацию? Ответь мне на один вопрос… (Тихо шепчет Олегу.) Давай отойдем в сторону, я не хочу, чтобы слышала Анна Николаевна.
Оба отходят на авансцену.
Когда ты приходил, он успокаивался или становился возбужденным?..
Олег. Я понимаю, к чему ты клонишь, он был в своем уме. Он часами меня не отпускал. Однажды пошел нас с Валей провожать… Идем по коридору, и вдруг он ринулся назад, в палату. Мы вернулись – его рвало.
Константин. С чего это?
Олег. Да вроде с ничего, все как обычно было; кто-то по стенке шел, кого-то в лифте везли, какая-то старуха перед нами суп в коридор выплеснула. Валя решила, что запах щей на него так подействовал. А мне показалось…
Константин. Чего замолчал? Что тебе показалось?
Олег. …Что старуха узнала его. И целилась щами в него.
Константин. Думаешь, мстила?
Олег. Его на следующий день перевели в другой корпус.
Константин. Он успокоился?
Олег. Первый день, а потом то же самое… Слезы, раскаяние и… страх! Костя, не мучай меня! Зачем тебе эти подробности? Ты действительно знаешь, у кого деньги? Они у Виктора?
Константин. Я же сказал, что они не у тебя, а… У Виктора?.. Конечно, у Виктора!
Звонок телефона. Константин берет трубку.
Слушаю? (Олегу.) Опять этот ваш Петрик! (Передает трубку Олегу.)
