-Борзеешь, щегол. В репу захотел?

-Чо сразу "в репу"?

Насупился "щегол", однако обороты сбавил. Я ответил:

-Для вежливости.

-Да не знаю! Ворота точно есть. Около них всегда двое трутся, вроде охраны.

-Понятно. Сколько их вообще?

-Хрен зна... Это... Не знаю точно. Человек десять. Сам Брусил, четверо бойцов. Остальные на побегушках, работяги. Погрузить-разгрузить там, подтащить-оттащить. Муравьи..

-Драндулет есть?

-Брусила тачанка за сараем стоит. Они на ней железо людей привозят.

-Ещё что?

-Грузовозы. Два. Собранное увозят на них. Больше ничего не знаю. Меня внутрь не таскали, ещё перед литейкой по шее отвесили да и отпустили.

-А Ждана почему с собой потащили?

Парень хмуро молчал.

-Язык проглотил?

-Ну.. Это.. Он им должен.

-Ого. Ладно, парень. Иди..

Он нервно вздрогнул, поёжился и пошёл, сгорбившись. На улице морозило, а одет он был хреновато. Я окликнул его:

-Эй, а чего же ты товарища бросил, с нами не идёшь?

Парень остановился и не оборачиваясь, глухо ответил:

-У Брусила бойцы зверские. А у меня мать и сестра вон в той общаге живут. Понимаешь?.

-Понимаю. Иди.

Да... Амурским приходится рано взрослеть. Парень по-своему прав. Ждан сам нарвался, а ватажники Брусила, хоть и местные, но жестоки и безжалостны. Тем более к беженцам, за которых никто не вступится. Подловят в отместку мать или сестру паренька, развлекутся, потом убьют или искалечат. Искать ватажников особо никто не будет. Уголовный приказ испишет гору бумаг и на том дело закончится. Были уже случаи. Мы же тут не подданые, мы почти что люди второго сорта, если разобраться. Да, есть много людей, близко к сердцу принявших нашу беду, но государственная чиновничья машина - штука громоздкая, тяжёлая и бездушная. Ничего не поделаешь.

Быстрым шагом подошёл Вторак. Огляделся, полез за пазуху одновременно спросив:

-Где этот проводник хренов?

-Я его отпустил. Толку от него - ноль, только мешаться будет.

-Ладно. Держи.

В протянутую ладонь лёг прохладный увесистый пистоль. Войсковой образец, три с половиной линии. Я выщелкнул обойму, оттянул рамку затвора. Не заряжен, как и положено. Отпустил рамку, нажал спуск. Щёлкнул боёк. Я вставил обойму на место, снова оттянул рамку и отпустил. Затвор сыто клацнул, заперев в патроннике медный бочонок со смертью. Щелчок предохранителя. Готов. Никонов проделал те же действия с таким же пистолем. Оычно они лежали в захоронке, о которой знали только я, Светиславыч и Вторак. Достались нам эти пистоли почти случайно, от одного знакомого. Тот мутил что-то с преступными группами, промышлял в том числе торговлей оружием. Как-то он обратился к Светиславычу и попросил как бывшего военного посмотреть два пистоля и отремонтировать, если получится. Даже денег немного заплатил. Пока Дёмин ремонтировал "стволы", того знакомого грохнули в какой-то уголовной заварушке. Пистоли и четыре обоймы с патронами так и остались у нас. Вторак их упаковал и спрятал. На крайний случай.

Я рассказал Никонову то, что узнал от парня. Решили, что пойдём не скрываясь. Подбираться к "часовым" по хрустящему снегу сложно, да мы и не на войне. Может разрешим дело без крови. Так и сделали. Пистоли отправились в карманы. Если что - можно будет прямо так стрельнуть. По землям завода деятками "старьёвщиков" были протоптаны тропинки. Если знать хотя бы направление, то не заблудишься. Самое большее - поплутаешь между корпусами. Мы нашли дорогу очень быстро. Да тут и идти-то совсем ничего. Даже замёрзнуть не успели, хотя мороз был минус пять нютонов примерно. Для сибирской зимы обычно, говорят. "Часовые" заметил нас, когда мы неторопливо вышли из-за ближайшего сугроба. Они топтались неподалёку от больших железных ворот склада. На видном месте. Ещё бы костёр развели. Хотя дымом пахнет. Я пригляделся. В глубине здания светилось пламя костра, а верхом ворот тянулся дымок. Греются, ёшки-матрёшки.

-Кто такие?

Совсем не гостеприимно рыкнул один из охранников, красноречиво засовывая руку за пазуху. Эффектно, но глупо. Если собираешься применять оружие, то обеспечь себе возможность быстро им воспользоваться. Он же пока "ствол" будет вытаскивать, Никонов его прямо через карман в решето превратит. Второй охранник поступил как и первый. Дураки с засунутыми за пазухи руками. Спорю, что скоростное извлечение оружия они не отрабатывали. Такие ребята обычно свято верят в свою врождённую крутость. Скорее всего при резком рывке пистоль зацепится за детали одежды и отнимет у хозяина драгоценную секунду-другую. Вторак медленно поднял левую руку:

-Нам Брусил нужен. На счёт парнишки потрещать. Мы его родственники.

-Вали отсюда, родственник.

Так я и знал. Никонов расстроено протянул:

-Ну ёлки-палки..

Охранники так и не вытащили оружия. Это нам на руку. В отличие от них мы отрабатывали быстрое извлечение пистолей из карманов тёплых курток. В результате грубый охранник и его товарищ оказались на прицеле двух стволов. Самодовольные улыбки съехали с их лиц. Никонов легонько качнул пистолем:

-Медленно достаёте оружие и медленно кладёте его на снег..

Охранники перекосили рожи. Ну как же - не пойми-кто оказался круче настоящих ватажников. Вторак спокойно задал вопрос:

-Есть желающие погибнуть ради атамана? Кто хочет стать героем?

Желающих не нашлось. Не та натура у охранничков, чтобы грудью от пули заслонять. За это денег не заплатят. Да если и заплатят... За Калиновым мостом деньги не нужны. Поэтому они, морщась и злобно сверкая глазами, медленно достали "стволы" и положили их на утоптанный снег. Отошли по приказу Никонова. Я подобрал пистоли, сунув их в карманы. Теперь мы держали парочку на прицеле.

-Вперёд, орлы! Надеюсь вам не придёт в головы мысль бросаться вперёд с криками "Стреляйте, братцы!" ?..

Усмехнулся Никонов. Я тоже улыбнулся. В здании бывшего склада было немного теплее чем на улице, хотя скорее всего так только казалось. По сторонам лежали кучи ржавого хлама. Ближе к дальней стене горел большой костёр. Около него расположилось девять человек. Четверо сидели особняком, держали в руках курящиеся парком железные кружки. Это, верно, работники. Сортируют и складируют металл. Ещё один тоже сидел особняком. Нахохлившаяся фигура зябко куталась в армяк и очень знакомо шмыгала носом. Это Ждан, нет сомнений. Вроде не связан. Ну да, бежать-то некуда. Ещё трое были похожи на уличных охранников. Такие же самонадянно-крутые. Они громко хвастались друг перед другом своими достижениями в деле "обрабатывания" трактирных шлюх - где, когда и скольких за один "заход". Само собой безбожно врали при этом, но их враньё не смущало. Наоборот, чем более на грани правдоподобности удавалось соврать, тем считалось круче. Ну такое вот развлечение пополам с самоутверждением. Представляю что там напридумывал Ждан: в его возрасте легко верится в чужие половые подвиги. А вот и главарь, грузный мужик в меховой шубе и щегольском лисьем треухе. Дорогая одежда нелепо выделялась в обстановке старого склада. У мужика было широкое, круглое лице. На вид он определённо был потомком коренных сибирцев с их желтовато-смуглой кожей и раскосыми глазами. Мужик сидел в удобном конторском кресле, таком же нелепом среди металлолома и серого искамня, как и его шуба с шапкой. Как только наши "провожатые" выступили в световой круг костра, сразу прекратились завиральные разговоры и повисла изумленная тишина. Атаман словно очнулся от своих раздумий и удивлённо спросил:

-Вы чего тут? Кто ворота стережёт?

Голос у него оказался неожиданно высоким. Я стоял позади охранников в паре саженей и они это чувствовали. Поэтому с ответом не спешили. Зато ответил Вторак. Он выступил из тени так, чтобы между тройкой хвастунов и им оказались двое незадачливых привратников и спокойно сказал:

-Да не волнуйся, Брусил. Никуда ворота не убегут - чего их сторожить?