котел с рагу, за которым можно было спрятаться.

Братья Рассел объявились, когда мы уже выскабливали дно котла. Майки подошел прямо

к Анжеле и что-то зашептал ей. Его руки обвились вокруг ее талии, создав барьер между ними и

всеми остальными.

— Что? — Ее руки дернулись, и рагу плеснуло через край миски, — Нет.

Он продолжил шептать, его рука взлетела вверх, чтобы погладить ее по волосам.

— Нет. Этого не может быть. — Ее плечи затряслись, и она прижала костяшки пальцев ко

рту.

Майки потерянно огляделся вокруг. Это первый раз, когда я видела его неуверенным в

себе.

— Келли, ты сможешь закончить раздачу? Мне нужно увести Энджи отсюда.

Мне едва хватило времени на то, чтобы кивнуть, прежде чем он увел ее. Когда я в

последний раз взглянула на Анжелу, по ее щекам струились слезы.

Я повернулась к Логану, мой желудок подскочил вверх, а потом ухнул вниз. Прошли часы

с тех пор, как я видела его в последний раз. Часы, в течение которых он мог переосмыслить наш

поцелуй и решить, что не стоит продолжать наши отношения. Конечно, я пришла к схожему

решению, но, вдобавок ко всему прочему, я не была уверена, что смогу справиться с отказом

Логана в данный момент. Я должна была стать голосом разума, не он. Может, это эгоистично;

может, это ребячество. Чувствуя вину, я выбранила себя за такие мысли, но они никуда не

исчезли.

— Что случилось? — спросила я, пытаясь говорить нормально.

— Без понятия. Мы все утро ловили рыбу, а когда вернулись обратно в хижину, Майки

нашел конверт в рюкзаке, который мы принесли из города Эдем, — он потер складку у себя на

лбу. — Это имеет какое-то отношение к Анжеле.

Он зашел за стол, ко мне, словно это самое естественное дело в мире. Будто, само собой

разумеется, что он бы хотел провести время со мной.

Мой пульс ускорился. Может, он ничего не пересмотрел. Может, как и меня, эти часы

лишь заставили его больше скучать по мне. Может, его разум говорит ему одно, а его тело, его

сердце, его душа говорят другое. Я всегда могу желать этого.

Я разлила остатки рагу. Еще несколько человек просочились на площадь и взяли миски,

но очень скоро стало очевидно, что больше никто не придет.

— Ты ела? — спросил он, его дыхание пощекотало мои плечи.

— При готовке я пробовала рагу столько раз, что объелась.

— Тогда пойдем. Я хочу тебе кое-что показать.

Он взял миску с рагу для себя и повел меня через деревню. Мы углубились на четверть

мили в лес и проскользнули сквозь стену из деревьев.

У меня перехватило дыхание. Зеленые пучки травы прибивались сквозь слой

покрывающих землю ярко раскрашенных листьев, а среди пурпурных цветов порхали бабочки.

Деревья укрыли нас от ветра и шума. Может быть, от всего остального мира.

— Как ты нашел это место? — спросила я.

— Майки показал его мне. Он любит приходить сюда, когда ему надо подумать.

Мы сели на бревно, удобно расположенное рядом с деревом, и он приступил к поеданию

рагу. Мы не разговаривали, пока он ел, но эта тишина ощущалась не так как та, которая была

между нами в течение пяти лет. Она не была наполнена невысказанными словами и задетыми

чувствами. Она не похожа на жужжание дрели дантиста за момент до того, как она опустится

вниз. Она… уютная.

Логан зачерпнул кусочек моркови и поднял миску, чтобы выпить бульон.

— Восхитительно.

Простые слова. Я слышала их десятки раз за этот ужин. Но исходящие от Логана они

заставили мою голову закружиться.

— Спасибо.

— Я некомфортно себя чувствую, когда ем в одиночку, — он выудил кусочек оленины и

поднял вверх. — Вот, съешь немного.

— Я не хочу отбирать у тебя твою еду.

Он поднес мясо к моему рту, словно собирался покормить меня.

— Давай. Я получу от ужина больше удовольствия, если у меня будет компания.

Я нерешительно наклонилась вперед и взяла мясо из его руки. Как только мои губы легко

коснулись его пальцев, по моему телу прошел ток, одиночный фейерверк, который опалил

каждый нерв в моем теле. Вкус у оленины душистый и богатый. Я должна бы знать; я сама сыпала

приправы. И все же, это ничто по сравнению со вкусом кожи Логана. Нежная, но твердая.

Горячая. Слегка соленая и совершенно непреодолимая.

Солнце закатилось за деревья, и я украдкой посмотрела на Логана в тусклом свете. Он не

мой, но Анжела сказала жить нынешним днем. Это значит наслаждаться видом передо мной, даже

если он временный.

— Что? — сказал он, и я поняла, что пялюсь на него.

Покраснев, я опустила взгляд.

— Ничего. Я...эм... хотела рассказать тебе об этой странной… вещи… которая произошла

со мной. Я думаю, что это что-то вроде паранормальной способности, но я не уверена, моя ли это

сила или Джессы.

Он повернулся ко мне лицом, положив мою лодыжку себе на колено.

— Продолжай.

— У меня было видение. А, может, это был сон. Я не уверена. Но ощущалось это точь-в-

точь как воспоминание о будущем, за исключением того, что я видела его глазами моей сестры.

Я рассказала ему о том, как сидела на коленях своей матери, чувствовала огорчение, и о

своих рассуждениях о том, связано ли это видение с арестом Джессы АВоБ в будущем.

Когда я закончила, его лоб был испещрен морщинами.

— У меня есть идея. Это потребует времени, но если сработает, то может дать нам

некоторые ответы.

— И в чем она заключается?

— Я хочу, чтобы ты открыла свой разум так, как нас учили на курсе Основ Медитации.

Я нахмурилась.

— Зачем? Что ты собираешься делать?

— Я ничего делать не собираюсь. Я просто хочу увидеть, что произойдет.

Внезапно, я почувствовала крепкий ветер, забравшийся под тонкий слой моей одежды.

Эксперимент. Логично, так как последнее видение было от непредумышленного открытия

сознания. Но что, если опыт повторится? Что, если нет?

Есть только один способ выяснить.

Открытый. Что бывает открытым? Отверстие наверху хижины Майки. Туша оленя,

широко раскрытая в районе ребер. Полое нутро бревна, на котором мы сидим. Откройся,

откройся, откройся.

Я искала его, я ждала его — и да! Вот он. Напор чего-то заполнил кончики моих пальцев

и зубы, мои ресницы и пальцы на ногах.

Мое воспоминание. Воспоминание Джессы. Чье угодно воспоминание. ОТКРОЙСЯ.

Я оседлала металлическую перекладину внутри открытой капсулы. Мои руки сжаты на

ручках по обеим сторонам от меня. Я взлетаю в воздух и падаю вниз. Снова взлетаю в воздух и

снова падаю вниз.

Качели. Я на спортивной площадке во время прогулки на свежем воздухе, но чей класс?

У меня снова это ощущение чужого тела, но я всмотрелась сквозь спицы сферы, надеясь

увидеть фирменную ухмылку Марисы в капсуле напротив меня. Вместо этого я мельком вижу

ровно подстриженную челку Первого Января, Оливии Дрезден. Дочери Председателя Дрезден и

одноклассницы Джессы.

— Я загадала число от одного до десяти. — Оливия взлетела в воздух. — Какое оно?

Сжав губы вместе, я вцепилась в ручки и оперлась ногами на спицы.

— Давай, — ныла Оливия. — Я знаю, что тебе известен ответ. Ты можешь мне сказать. Я

обещаю, что ничего не расскажу.

Я затрясла головой.

— Прости. Я не знаю.

Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Внезапно я с такой силой ударилась об землю, что у меня

заболели зубы.

— Ладно, — Обе косички Оливии подпрыгнули на ее плечах, когда она распахнула

решетку и выпрыгнула наружу. — Я в любом случае не хотела дружить с тобой.

Я ахнула, и воспоминание разбилось вдребезги. Я снова в Хармони, сижу рядом с

Логаном на бревне.

— Я сделала это! — сказала я. — Я попала в еще одно из воспоминаний моей сестры.