— Но почему? — мне не следовало спрашивать. Следовало бы оставить его в покое. Но

слова выскочили из меня, словно были заперты за дверью и пять долгих лет ждали, когда же они

вырвутся наружу. — Я тебе даже не нравлюсь. Ты прекратил разговаривать со мной много лет

назад.

Он застыл, и я поняла, что перешла черту. Мы никогда не уславливались не говорить о

прошлом, но с того момента, когда я увидела его в своей камере, наше взаимопонимание

походило на мечту. Или галлюцинацию. Мое заявление выплюнуло нас прямиком в реальную

жизнь.

— Я в некотором роде прекратил разговаривать со всеми, — сказал он.

— Да, но ты игнорировал меня. Словно я не существую. Никакого «привет», ни одного

«извини». Ни даже «уйди с моей дороги».

Он вздохнул. Ясно, я ужасна. Парень перетащил меня через реку. Он оставил

цивилизованный мир, чтобы доставить меня в целости и сохранности в Хармони. И вот она я,

извожу его из-за чего-то, имевшего место, когда мы были детьми.

— Забудь. Это было давно.

— Нет, я хочу ответить. Я просто пытался придумать лучший способ сделать это, — он

сглотнул один раз, второй, а затем погрузил весло в реку. Но его гребки больше не были

уверенными и равномерными. Его движения рваные, нечеткие. Как будто он нервничает. Из-за

чего? Меня?

— Помнишь тот день, когда они забрали Майки? — спросил он, уставившись на волны на

воде.

— Как будто это было вчера.

Майки был старше нас на четыре года, и я не могу сказать, что знала его, но он выглядел в

точности как Логан, если не считать более длинных волос. Я была в классе «5 лет до», когда мы

услышали сирены, сопровождавшиеся топотом шагов. Мы столпились у дверей, вытянув шеи,

чтобы заглянуть в коридор. И затем мы увидели его, Майки Рассела, конвоируемого двумя

чиновниками АВоБ, его загорелые руки в электрических ограничителях были заведены за спину.

— Так ты помнишь, что ты сказала мне тогда?

Я покачала головой. Изображение того, как Майки уводят, отпечаталось у меня на

сетчатке, но все остальное вспоминалось весьма смутно.

— Я сожалею?

— Ты повернулась ко мне и схватила меня за руку как раз в тот момент, когда Майки шел

мимо нашего класса. Ты сказала 'Сделай что-нибудь', — его рука сжалась, и весло задрожало. — А

я стоял там, как идиот, в то время, когда они забирали у меня моего брата. Я стоял там и смотрел,

как и все остальные, несмотря на то, что моя жизнь больше никогда не будет такой, как прежде.

— Ох, Логан, — мое сердце сдавило. — Тебе было двенадцать лет. Что ты мог сделать?

— Что-нибудь, — он посмотрел вверх, и я снова увидела того маленького мальчика. Того,

кто так много заботился о других и так тяжело старался, чтобы делать правильные вещи.

Благородные вещи. Того, кто замолчал в тот день, и я до этого момента не знала почему. — Я мог

бы поговорить с чиновниками и убедить их, что это был магический трюк, который мы

выполняли. Или, возможно, заставил бы других детей согласиться, что это была хорошая шутка,

что они по-настоящему не видели того, о чем сказали, что видели.

— Не думаю, что что-либо из этого сработало бы, — прошептала я.

— Может, мне следовало бы быть достаточно храбрым, чтобы заглянуть ему в лицо,

когда его тащили мимо меня. Сказать ему, что я люблю его, чтобы он не чувствовал себя

настолько одиноко. Но я этого не сделал. И именно поэтому я не мог с тобой говорить. Я не мог

даже посмотреть на тебя, чтобы не услышать этих слов. Сделай что-нибудь.

Он слегка приблизился, стоя на коленях, и весь мир исчез. Больше не было весел,

опущенных в воду, солнечных лучей, греющих мои плечи, не было листьев, скользящих по

воздуху. Были только Логан и я, и эти слова между нами.

— Я не хотела причинить тебе боль. Я просто не смогу вынести упрек в твоих глазах.

— Я никогда не упрекал тебя. Ни единой секунды.

Минуту мы не разговаривали. Воздух вокруг нас был наполнен столькими мыслями,

столькими эмоциями. В любую секунду он мог взорваться, и их избыток прольется на нас словно

ливень.

— Возможно, я упрекал самого себя, — его голос тих, настолько тих, будто этих слов

никогда ранее не произносили вслух, и сейчас ему страшно делать это. — И я перенес это на тебя.

Прости.

Ты определенно так и сделал. Но давняя злость не появлялась. Мою грудь и так слишком

сжимало. В ней нет места ни на что, кроме этой боли, которая разрывает меня надвое.

— Это то, о чем ты говорил на крыше, — сказала я. — Ты прыгнул со мной, чтобы

попытаться исправить прошлое, — его губы искривились в подобии той улыбки, которая умерла

пять лет назад.

— Я хочу, чтоб он гордился мной.

Бедные твои родители. Сначала они потеряли Майки, а теперь тебя.

И все-таки я не сказала этого вслух. Если я это сделаю, он может огорчиться, а затем я и

вовсе разрыдаюсь. Если уж я пойду по этому пути, то стану думать о мамочке и Джессе, и во что я

превращусь? В зареванную, ни на что не способную дуру.

Вместо этого я улыбнулась настолько широко, что у меня заболели щеки.

— Сколько еще до момента, как мы остановимся на ночь?

Глава 17

Солнце опустилось достаточно низко, когда Логан предложил остановиться. Мы

вытащили лодку на берег и шли, пока не наткнулись на поляну, не слишком покрытую камнями.

Поросшие мхом корни выступали из земли, и все сорта листьев деревьев — вееровидные,

остроконечные, широколистные — валялись кучками под высоко возвышающимися деревьями.

Здесь пахло землей, насекомыми и дождем, так не похоже на запахи металла и улиц города.

Я зашла за дерево и сменила желтый комбинезон на чистые черные футболку и штаны,

идентичные тем, которые раньше носила на Основах Физической Культуры. Это удивительно, что

может сделать с человеком смена одежды. Я почти чувствовала себя обновленной. Когда я

вернулась, Логан сидел на земле, сортируя содержимое рюкзака по кучам.

Я сложила комбинезон и положила его рядом с рюкзаком, несмотря на то, что я бы скорее

сожгла его. Я украдкой бросила взгляд на Логана, только чтобы обнаружить, что он тоже смотрит

на меня, и мы оба отвели взгляды. Вернулась прежняя неловкость между нами. Я пожевала губу и

попыталась придумать, что же делать с моими руками. Я сжала их за спиной, но это выглядело

глупо. Скрестила их на груди. Слишком защитная поза.

Давай, Келли. Возьми себя в руки. Он — обычный парень.

«Нет, ни разу», ― прошептал голос внутри меня. «Как и ты, никогда не была для него

обычной девушкой».

Тепло родилось у меня в животе и добралось до моей кожи. Я махнула рукой на свои руки

и присела на корточки, чтобы изучить кучки припасов. Что угодно, лишь бы избежать тяжести его

взгляда.

Консервные банки. Много металлических консервных банок с подписью на боку.

Веревка. Компас. Сменная одежда. Карта.

А затем… Что за? Упаковки нижнего белья разных размеров и самая большая пара

кроссовок, которые я когда-либо видела. Я не понимаю. Я не большой знаток по дикой местности

или чему-нибудь в таком роде, но зачем нам столько нижнего белья? Кроссовки четырнадцатого

размера в Эдеме подойдут, может, двум людям.

Логан бросил мне металлическую консервную банку. Я посмотрела на ее бок, там было

написано «базилик». Я схватила несколько других банок, и в каждой из них был какой-нибудь вид

приправы. Чабрец. Розмарин. Мята.

Я потеряла равновесие. У меня уходили недели на то, чтобы вырастить эти травы на

подоконнике. Мне приходилось попрошайничать, и умолять, и подкупать, чтобы получить их

семена от моих инструкторов по курсу Ручного Приготовления. И вот они, каждая трава, которую