И всё было действительно просто прекрасно и горячо, пока Майкл не решился зайти чуть дальше. Точнее, как «чуть». Прям совсем дальше. Он начал стягивать с себя штаны одной рукой, второй с наслаждением ощущая намокший хлопок её трусиков, сковывающий его ладонь, как вдруг Эл остановила его, виновато заглядывая ему в глаза.

— Давай подождём? — тихо прошептала она сорванным от стонов голосом.

Майк лишь мягко ей улыбнулся, целуя её в лоб и натягивая свои чуть спущенные на бёдра штаны выше.

— Конечно, Эл. Нам некуда спешить.

Тем вечером Карен странно поглядывала на подростков, которые сидели за обеденным столом и смотрели в свои тарелки, ни разу не подняв на неё взгляд.

***

Элевен мучительно согнулась, ощущая, как намокло её нижнее белье. Она слишком возбуждена. Слишком.

Виновато оглянувшись на запертую дверь в комнату (Хоппер по-прежнему забавно храпел в гостиной), она скользнула рукой вниз, расставляя согнутые в коленях ноги и прикасаясь к себе. Поджав губы, она с упоением погрузила два пальца во влажное тепло. В голове рисовался образ подбадривающе улыбающегося Майка.

Как небрежные тёмные пряди скрывают его буквально чёрные из-за расширенных зрачков глаза. Как ласково он касается её свободной рукой на уровне плеча, лаская. Как мягко его губы очерчивают её щёку. Как горячо упирается в её бедро его напряжённая плоть.

Эл грубо двинула пальцами внутри, тихо застонав. Ей было так этого мало. Ну почему она такая глупая?

***

Следующий раз случился на заднем дворе Байэрсов. Уилл уехал с Джонатаном в магазин за дополнительными продуктами, а Джойс суетилась на кухне, маринуя мясо для барбекю. Джим обещал подъехать к ним после работы. Это был ничем не примечательный вечер субботы, когда они собирались выпить газировки и пива (кому что) и обсудить последние новости.

Но всё пошло как-то не по плану, и вот Майк уже зажимает Эл буквально за стенкой старого сарая, куда они вместе ушли за руку после неожиданно начавшихся прямо перед окнами дома Байэрсов глубоких поцелуев.

Майкл вжимал её в нагревшееся за день на солнце шлифованное дерево, забираясь руками под свободную футболку, а она, прижимаясь к нему на уровне бёдер, путала его волосы на затылке. Они жадно целовались, не замечая ничего вокруг. Уилер быстро дошёл до пика, ощущая знакомое напряжение. И, решившись, неожиданно переплёл пальцы с пальцами Эл и повёл их вниз, к своему паху. Она с небольшой паникой и любопытством следила за его действиями, а потом почувствовала, как её щёки просто загорелись — Майк расстегнул ширинку и скользнул их сцепленными ладонями под резинку своего нижнего белья. Это были самые странные ощущения на памяти Элевен. Она ласкала его под его же руководством, быстро входя во вкус и с беспокойством глядя ему в глаза, а он улыбался ей подрагивающими губами и старался сохранить зрительный контакт, но было так невыносимо приятно (прикосновения девушки ощущались абсолютно иначе, нежели свои), что ему хотелось просто уткнуться лбом ей в плечо и наслаждаться ритмичным скольжением вверх-вниз.

Он хотел предложить ей зайти чуть дальше, снова.

И снова Эл как будто почувствовала его намерения. Она вновь виновато заглянула ему в глаза, молча отрицательно покачав головой.

Тем вечером Джойс странно поглядывала на подростков, которые сидели за раскладным столиком и смотрели в свои тарелки, ни разу не подняв на неё взгляд.

***

Элевен повернулась на бок, стиснув свою руку бёдрами, и глубже погрузила в себя пальцы. Было тепло и влажно. Слишком влажно. Она тяжело и быстро дышала через рот, а вырывающиеся стоны глушила подушкой. В её воображении Майк лежал позади неё, прижимаясь к ней со спины и целуя то в ухо, то в открытую шею, лаская и игриво дразня длинными пальцами там, внизу. И она готова была поклясться, что почти ощущает его тёплое дыхание на своей коже.

Из-за этих мыслей всё внутри снова сладко заныло, а она уверенно добавила третий палец.

Если бы она не была такой неимоверно глупой, они бы уже давно сделали это.

***

Так прошло полгода. Они время от времени откровенно ласкали друг друга, доставляя удовольствие сначала руками, а потом, попрактиковавшись, и ртом. Они учились всему вместе, медленно, познавая тела друг друга, как занимательную книгу о взрослой жизни. Но ничего дальше этого пока не двигалось. Сколько бы раз Майк ни пытался продвинуться в их сексуальных отношениях дальше, столько же раз он получал в ответ виноватый взгляд и мягкий отказ, за которым следовало уже такое привычное — набившее оскомину — «Давай подождём».

Если честно, Эл просто боялась. Она боялась того, что может последовать за их полным обнажением и воссоединением. Проникновение казалось ей чем-то ужасным, чем-то болезненным и при этом так жизненно необходимым Майклу. Ей было так стыдно перед ним, но она боялась и ничего не могла с собой поделать. А он так понимающе ей улыбался и каждый раз послушно отступал. И ждал. Ждал. И всё ещё ждал.

Но прошло полгода, а ничего так и не сдвинулось с мёртвой точки. И тогда Уилер всё-таки смирился, отступив. Он винил во всём только себя. Если Элевен не хочет заходить дальше, значит, он чем-то её не устраивает. Возможно, она считала его недостойным высокой чести лишить её девственности. А возможно, ей было противно заниматься с ним таким, но она делала это, потому что чувствовала себя обязанной. Ему было больно от этих мыслей, и, каждый раз ловя губами её горловые стоны, лаская её горячее гибкое тело, он с горечью думал о том, что не заслужил — и никогда не заслужит — всё это великолепие.

Он смирился и отстранился. Их сексуальная жизнь стала менее богатой и частой. Уилер не хотел искушать судьбу — он подспудно боялся однажды не сдержаться и просто взять девушку силой. А этого он бы себе ни за что не простил.

И именно в тот момент, когда Майк уже отступил, признавая своё полное поражение, Эл начала чувствовать это — острую необходимость. Острое желание. Острое любопытство. Ей очень хотелось, чтобы проникновение всё-таки было.

И она рассказала об этом лишь одному человеку.

Они с Макс были лучшими подругами. Ещё буквально в начале своей дружбы много лет назад они поклялись друг другу ничего друг от друга не скрывать и всегда делиться всеми переживаниями и проблемами. И разумеется, что тему секса они не могли просто так обойти стороной. Максин обычно приходила к Эл на ночёвку, и они, закрывшись в её комнате, шёпотом делились своими мыслями, усвоенными знаниями и полученными эмоциями.

В ту ночь Элевен поделилась с подругой самым сокровенным, рассказав ей, как у них обстоят дела на этом фронте с Майком. Как он отстранился от неё, как они так и не зашли дальше оральных ласк. И Эл винила себя в своём страхе и неуверенности. Если бы она была чуть понаглее, то не было бы сейчас этого неловкого молчания между ней и Уилером в самый ответственный момент.

Эл громким шёпотом рассказала подруге, не стесняясь подробностей, о том, как её тело горит по ночам от накрывающего её неутолённого желания, как её тело сводит судорогой и как ей сильно хочется почувствовать Майка внутри. Максин же краснела и бледнела, но честно слушала откровения, а потом предложила Элевен самой инициировать секс.

Но что в итоге сделала Эл? Она опять струсила в самый последний момент, когда ещё можно было схватить Майкла за шею и притянуть его к себе, обняв ногами за пояс. Но нет, она смотрела, как он неловко сползает с её кровати и бурчит в сторону о том, что скоро вернётся.

Но Элевен не унывала — она решила попробовать в следующий раз. И в следующий. И в ещё один, и ещё. И в результате каждый раз внутренне замирала в тот самый важный момент, а горящий внутри неё пожар как будто замерзал на секунду. Но даже этой секунды Уилеру хватало, чтобы в очередной раз уйти, оставив её одну, неудовлетворённую и корящую себя за всё.