Брок сделал паузу, чтобы отхлебнуть вина с виноградников Орвието, затем продолжил:

— Взять, к примеру, тот факт, что перевод диплома физиотерапевта, принадлежавшего Алексу Петроу, был заверен в британском посольстве в Риме, а не в Афинах — вы, надеюсь, помните об этом казусе? В свое время я думал: вот странное совпадение — ведь я тоже еду туда через несколько недель. В результате я получил возможность попросить у одного из итальянцев, с которым свел здесь знакомство, выяснить, чем занимался Петроу в Риме перед тем, как перебрался в Англию. Эти сведения не имели особой ценности, за исключением того, что эта информация позволила предположить наличие целой цепочки других совпадений. Они казались столь же невероятными, как и упоминавшиеся в докладе молодого американца, но я не мог противостоять искушению продолжить их исследование.

Наконец Кэти поняла, что Брок не терял зря времени в Италии, и почувствовала огромное облегчение. Положив нож и вилку, она пристально посмотрела на него и сказала:

— Вы узнали что-то действительно стоящее?

— Давайте подумаем вместе. Попробуем оценить, скажем, вот такую последовательность событий. Петроу находился в Италии на протяжении шести месяцев. Он приехал из Греции, а до того жил в Ливане, где у его семьи был небольшой бизнес. Около четырех лет назад семейство ликвидировало его и вернулось в Афины, где Алекс учился на физиотерапевта. Я не знаю, почему он приехал в Италию, но он нашел себе здесь работу в натуропатической клинике — и не в Риме, а в Виченце, которая расположена на севере. А это уже довольно любопытное совпадение — вы не находите?

Кэти покачала головой:

— Так сразу и не скажешь.

— Виченца — родина Палладио, итальянского архитектора XVI века, построившего виллу Малконтента — дом, который послужил моделью для особняка Стенхоуп-Хаус, то есть того места, где Алекс объявился впоследствии.

Кэти скептически свела на переносице брови.

— Что, слишком тонко? — спросил Брок. — Что ж, продолжим. Причина, по которой Бимиш-Невилл обосновался со всем своим хозяйством в английском варианте виллы Малконтента, заключается в том, что это место выбрала для клиники его первая жена, которой оно сразу приглянулось, поскольку она распознала тамошние архитектурные веяния. А распознала она их потому, что сама была родом…

— Из Виченцы, — прошептала Кэти, чувствуя, как у нее вдруг начало покалывать спину вдоль позвоночника.

— Правильно, из Виченцы. Ее семья жила в этом городе несколько веков. Когда девушке исполнилось восемнадцать, родственники отправили ее совершенствовать знания в одну из лингвистических школ в Кембридже, где она влюбилась в лидера студента медицинского факультета. Они поженились, и в скором времени ее весьма состоятельное семейство предоставило им средства, необходимые для создания клиники. Когда их брак распался, Габриэль вернулась в свое родовое гнездо в Виченце и вновь взяла свою девичью фамилию Монтанари.

— И она жила там, когда туда приехал Петроу?

Брок кивнул.

— Она до сих пор там. — Он выудил из кармана сложенный вчетверо листок бумаги и, расправив его, положил на стол. Это была ксерокопия газетного снимка, на котором была запечатлена привлекательная женщина средних лет в вечернем платье, поднимавшаяся по ступеням большого дома в сопровождении пожилого мужчины в черном галстуке. — Это Габриэль Монтанари и ее отец во время их последнего появления на публике на благотворительном балу в Падуе в прошлое Рождество.

— У вас есть сведения о том, что она встречалась с Петроу?

Брок покачал головой:

— Нет, этого мы в точности не знаем. Но вот вам еще одно совпадение: папаше Монтанари принадлежали акции клиники, в которой работал Петроу.

Кэти ухмыльнулась:

— Они должны были встречаться.

— Зато мы совершенно точно знаем, что Петроу, будучи в Виченце, попал там в крупные неприятности. Имели место жалобы властям на попытки вымогательства. Он потерял работу в клинике и, вполне вероятно, был бы задержан местной полицией, если бы неожиданно для всех не покинул Италию. Ну, что вы скажете о такого рода совпадениях?

— Они просто убийственные.

— Я позвонил в Лондон в управление по иммиграции и выяснил, что Петроу въехал в страну через Дувр на пароме, осуществляющем регулярные рейсы Кале — Дувр. Мне также сообщили, что билет он купил в Кале. А это свидетельствует о том, что у него не было прямого билета на поезд до Англии. Иными словами, существует вероятность, что кто-то привез его на автомобиле из Виченцы в Кале и посадил там на паром.

— Какое тогда было число?

Брок сверился со своей записной книжкой.

— Первое апреля прошлого года. День дураков. Он начал работать в Стенхоупской клинике двумя днями позже.

— Быстро сработано, особенно если учесть, что в Англии у него не было знакомых.

— Действительно. А ведь Стенхоуп — это не соседняя с Пиккадилли улица. Это не такое место, где можно оказаться случайно.

Они покончили с едой и собрались уходить.

— Отсутствующий друг, за которого вы подняли тост, — это та самая женщина? — неожиданно спросила Кэти.

— Которая? — с удивлением осведомился Брок.

— Габриэль Бимиш-Невилл?

— Ну нет. Это совсем другой человек.

— Тот, с которым вам бы хотелось разделить бутылку вина, сидя в ресторанчике затерянного в горах итальянского городка?

Брок коротко кивнул и поднялся с места.

Они добрались до Виченцы во второй половине дня. У Брока имелись кое-какие написанные от руки инструкции, пользуясь которыми он выехал точно к западным воротам старого города Порта дель Кастелло, а потом проехал на пьяцца дель Кастелло. Там он продемонстрировал Кэти первое здание, спроектированное палладио, — незаконченный палаццо Джулио Порто. Они оставили на парковке свою машину и отправились пешком на поиски нужного им отеля. Владелец гостиницы «Альберго Тре Ре» посоветовал им поставить машину на стоянку рядом с его заведением, и к тому времени, когда над городом сгустились сумерки, Кэти уже распаковывала дорожную сумку в крохотной, но очаровательной комнатке с видом на кафедральный собор. Кэти вспомнила об элегантной женщине на фотографии и пожалела, что не захватила с собой больше одежды.

На следующее утро они отправились на прогулку по главной улице Корсо Андреа Палладио. Через некоторое время Брок свернул на боковую улочку, которая вывела их к небольшой площади. Там они уселись за столик перед маленьким кафе и заказали завтрак. Брок указал на темно-коричневую громаду здания в дальнем конце площади и сказал:

— Палаццо Триссино-Монтанари. Родовое гнездо семейства Монтанари.

— Этот дворец? — Кэти была поражена, хотя темная глыба палаццо не слишком выделялась из стоявших рядом домов. — Ну и что мы теперь будем делать?

— Ждать, полагаю. Боюсь, мне снова придется лгать, — произнес Брок с сожалением в голосе. — Раньше, Кэти, я и представить себе не мог, как трудно выдавать себя не за того, кем являешься. Раньше я даже думал, что мне это понравится, но испытал глубочайшее облегчение, когда вновь получил возможность смотреть людям прямо в глаза.

— Разве вы не можете сказать ей правду?

— Боюсь, что в этом случае она сразу замкнется в своей раковине и призовет на помощь старого семейного адвоката. Нет, к сожалению, нам опять придется лукавить. Кроме того, нам придется возвести напраслину на доктора Бимиш-Невилла.

— Сделать вид, будто мы считаем его исчадием ада — вы к этому клоните?

— Вроде того.

Они провели весь день, сидя за столиком перед кафе, но за все это время из палаццо Триссино-Монтанари не вышел ни один человек.

— Она может быть где угодно, — сказала Кэти, когда озадаченный владелец кафе принес наконец им счет.

— Да. Но сегодня воскресенье. Возможно, завтра все будет по-другому.

— Если нам предстоит сидеть здесь и завтра, я, пожалуй, прихвачу с собой подушку. Эти металлические стулья кажутся удобными только первые полчаса.