Артефакторы – бесцветны. Мы – нейтральная и весьма могущественная сила мира, а потому просто необходимы Богам.
Другое дело, что я себя не считала достаточно сильной. Мой дух слаб, честь замарана по самую маковку, значения для расы я не имею, но за спрос монеты не кидают, как известно. Мне ничего не мешает вспомнить заветы древних прародителей.
Храм поклонения на территории Северной Видьят имелся свой. На Аарде не было места, где не знали бы весь Пантеон Богов. В каждой расе, стране, городе или даже семье имелся свой Бог из Пантеона, которому поклонялись больше, чем остальным, считали покровителем и заступником, но с почтением относились ко всему Пантеону. Сложно представить, чтобы, например: темные эльфы не поклонялись Ллос и ее отпрыскам, но при этом, не знали и не проявляли бы минимальное уважение и к прочим божествам.
Причина всеобщего поклонения сразу всем проста: Боги живут в мире. Они управляют разумными, часто участвуют в судьбе родов, кланов и рас. Боги не отворачиваются от своих детей, не оставляют, ибо связи душ, их судеб и Богов крепко переплетены. Если у разумного есть Бог-Творец, ответственный за появление его расы в этом мире, то это не значит, что прочие небожители не могут оказать влияние на его судьбу. Было бы странно, если бы воины всех рас не просили совета у Тлена, смешно представить, чтобы овдовевшая женщина не взмолилась бы Праху о заступничестве за ее детей.
Любой разумный мог обратиться к любому Богу Пантеона и так же мог поклоняться любому. Независимо от того, кто из них Бог-Творец.
Помимо Пантеона, то есть самых сильных и властных создателей мира, имелась и когорта Младших Богов. Их было много, так много, что большинство жителей мира не знали и десятка имен Младших. Обычно Младшие исполняли роли посланников, гласов, вершителей воли Пантеона, но об точных взаимоотношениях Младших и Пантеона не знал никто. В каждой отдельной стайке разумных, будь то: обучающиеся, купцы, ученые умы, властители и прочие, имелись свои представления и верования о Младших, их способностях и обязанностях.
Учитывая, что к Пантеону обращались все, без исключения, даже те, кто не верил, что Богам есть дело до ничтожных тварей (простых разумных). В любом поселении устраивали не просто храм отдельному Богу, а общий для всех обитателей иных граней этой реальности. И поэтому же, мне не нужно было искать храм Праха, достаточно было просто найти общий храм.
К счастью, в Видьят имелся только один храм, и для Первого и для Второго Потока. Вспомнилось, что храм был построен чуть ли не в самую последнюю очередь, уже после того, как были построены все основные корпуса Школы. Как это обычно и бывает: храм стоял рядом с основным зданием факультета целительства, в противоположенной стороне от факультета некромантии, уже знакомого мне выхода с территории и далеко от Главного Замка Школы. Пока я добиралась до него, по карте Видьят, отпечатавшейся в памяти, закралось нехорошее подозрение, что храм, как и корпуса лечебницы, хотели спрятать. Это было логично, в случаи штурма города и Школы, храм, как и раненные падут последними и первыми будут иметь возможность уйти.
Такой подход недвусмысленно говорил, что, несмотря на многовековую нетронутость Школ, никто из современных руководителей и танаров не верит в вечный мир. Как не странно, но мне почти никто не встретился. Вокруг чувствовались разумные. Адепты уже бегали от корпуса к корпусу, уже кое-где переговаривались, я даже почувствовала всплеск драки. Школа оживала, но меня не замечали, и это не могло не радовать.
Храм оказался в имперском стиле. В Киране храмы строились из оникса. Почти черная одноэтажная громадина храма сверкала в лучах утреннего солнца, сильно напоминая черную жемчужину на морском берегу. Храм был величественен, как и полагается храму. Монолитные, отполированные стены с покатыми боками возвышались на десять-пятнадцать метров в высоту. Три длинные низкие ступени отделяли меня до небольшой площадки и больших дверей.
На стенах, как и на крыше, по традиции, никогда не изображали ничего. Считалось, что общение с Богами дело личное, индивидуальное, а их воля и выбранный путь не нуждается в трактовке смертных. Только на воротах, на забытых языках писались основные заповеди каждого из божеств. Их учили дети, еще до того, как начать учить грамоту, поэтому вряд ли бы нашелся разумный, не способный сказать, что именно было выгравировано на дверях.
Я прошла к створкам и остановилась. Выровняла дыхание, успокаивая мысли и настраиваясь на духовный лад. Тронула одну из дверей. От прикосновения запустилось заклятье – и створка бесшумно отъехала в сторону, впуская внутрь. Внутри приятно пахло травами и благовониями. Приглушенный теплый свет от встроенных кристаллов успокаивал и умиротворял.
В стенах первого зала было вырублено множество небольших ниш, размером с локоть, с небольшой безликой статуэткой Младшего из Богов. От пола до потока были вырублены бесчисленные окошки с фигурками Богов.
Я машинально посмотрела вверх. Традиционно, на самом верху, были пустые ниши, для тех, из разумных, которые после ухода за грань, станут Младшими Богами. Лестницу в небо никто не отменял и в этом мире. Оглядела безликие фигурки, которые из-за теней от приглушенного света казались не безликими и одинаковыми, а разными, особенными, уникальными. Только, пожалуй, Жрицы и их ученики знают имена всех этих фигурок. Часто бывало и так, что умерший, получал новое имя, в знак вечной жизни, без материального тела. Теперь можно было только догадываться, кто из них был при жизни великим воином или магом.
Видимо, я все-таки не так цинична, как казалось раньше, потому что при взгляде на это море фигурок, мне захотелось поверить, что среди них есть и Януар. Но, еще больше мне хотелось верить, что в верхнем ряду появится новая фигурка, а за ней будет стоять Синий Дракон, когда завершиться его путь в слабой плоти. Боги милостивы, и видят куда больше, чем обычные разумные. Они не только карают, но и позволяют по-настоящему сильным стать подобным себе.
Я прошла через холл. Удивительно, но ни в одном из храмов никогда не бывает эхо. Шаги, да и все звуки приглушены до предела. В центре зала, как бы между первым холлом и частью со Старшими Богами располагалась большая курильница с постоянно тлеющими углями. В этой большой чаше легко мог бы поместиться орк. В основании курильницы, на небольших полочках стояли чаши поменьше с цилиндриками благовоний, размером с мизинец.
Каждый, пришедший в храм, мог взять благовония, размять цилиндрик в руках и добавив часть себя, бросить в курильню. Часть себя могла быть любой. Обычно разумные брали часть своей ауры и помещали ее в структуру благовоний, но можно было вырвать волос, пустить каплю крови, плюнуть или пустить слезу. Не важно, каким образом, но вместе с благовониями должна была упасть на курильню и часть разумного.
Я взяла в пальцы цилиндрик. Почему-то сейчас показалось, что делиться аурой с Богами – низко. Я вырвала из челки волосок, намотала его на цилиндрик и бросила в угольки. Волос вспыхнул перламутром, а благовоние занялось и пустило к купольному потолку тонкую струйку дыма. Пришлось обойти курильню и пройти дальше. Второй зал был не в пример больше размером первого, и здесь уже все было несколько иначе.
Зал был разделен на несколько отдельных маленьких клитушек. В глубинах стен стояли большие, красивые своей скрупулезностью деталей, четырехметровые статуи Богов-Творцов. Таким Богом мог стать только тот из Богов, который накопил достаточно сил для сотворения души, а потом и вместилища (тела) для этой души. Все Боги начинают свой путь с сотворения мертвой материи, а потом и живой, а позже и духа-сознания. Если статуи, как и размеры храмов, могли варьироваться, то расположения отдельных святилищ для Старших было всегда одинаковым. Когда наш мир чуть не уничтожили порождения Инферно, лики Богов явились на небосводе - и каждой расе было хорошо видно, как они располагались. Совпадение или нет, но после этого сгорали все храмы, где порядок расположения отдельных святилищ меняли местами. Богам не нравилось неуважение к собственным намекам.
