За время этой речи с Иванцова сошло его напускное легкомыслие, и он даже на секунду задумался и почесал за ухом. Пока Бобров распалялся и брызгал слюной, он уже успел кое-что прикинуть, и теперь его волновала не столько техническая, сколько финансовая сторона вопроса. Начав четыре десятка лет назад простым инженером, ныне он был одним из крупных пайщиков НКК, и все, что он сотворял в роли генерального конструктора космических кораблей, так или иначе отзывалось на его кармане. И под рулады старого школьного товарища в его мозгу начинали вырисовываться контуры отнюдь не хилого гешефта. Весь вопрос состоял в том, удастся ли поднять такую махину? Вкачать под соусом «самого грандиозного космического проекта в истории человечества» большую часть бабла, обращающегося в стране, в НКК?

– При должном подходе нет ничего невозможного, – пробормотал он, отвечая на вопрос Боброва, но на самом деле выговаривая вслух свои собственные мысли. Осекся, соображая, не брякнул ли лишнего, потом буркнул: – Проблемы только в масштабах. Финансовых в первую очередь…

– Деньги, деньги! Всюду и все упирается в презренный металл! – буревестник космической революции в негодовании воззрился на инженера. – Нет, наше общество положительно изжило себя! Оно уже не может идти вперед! Нам скоро будет невыгодно жить! Ладно! Стройте корабль, вы, состоятельные кроты! Финансовую сторону я беру на себя! – из кабинета генерального конструктора Кирилл Бобров вышел решительными шагами покорителя миров. – До скорой встречи! – он шел по приемной, попирая ногами-тумбами мохнато-синтетический ковер, шел, как боевой слон на римские легионы. Он немедленно начнет работу. Он знает, на какие пружины надо нажать. У него все получится!

Краем глаза заметил сидящую возле дверей секретаршу. Повернул голову. А недурна! Боевой слон рефлекторно совершил крутой вираж и направился к хрупкому созданию:

– У тебя славные ножки, Барби! – он считал, что умеет разговаривать и быть своим с любой категорией людей, а уж с секретаршами – тем паче! Он разговаривал с ней серьезно, без всяких ужимок. Стройнее он при этом не стал, но впечатление было такое, словно на его тюфяк напялили кирасу. У него были большие, красные, разлапистые, рабочие руки, и он явно хотел, что бы их видели. – Как тебя по-настоящему? Варвара-краса? Вера? Вероника?

– Нет! – секретарша дернулась и уронила спицу. – Бронислава!

– Ого! Старинное славянское имя? Давно здесь работаешь?

– Семь месяцев.

– Как, шеф не зануда? Не скоблит?

«Барби» отложила недовязанный джемпер подальше с глаз.

– Артур Сергеевич – превосходный руководитель! – сделав корпоративно-бездумные глаза, девушка отчеканила в лицо литератора, бунтаря и эколога.

–И ничего более? – многозначительно ухмыльнулся тот.

– Что вы имеете в виду?

– Как смотришь на то, чтобы посидеть сегодня вечером со мной в кафе?

– Мне надо забирать ребенка от бабушки, – неуверенно пролепетала секретарша. – Знаете, детсад сейчас – это так дорого! А если потеряешь работу, то… Я просто не представляю!

– Мы вместе пойдем забирать ребенка! – Кирилл Бобров был, кроме всего прочего, еще и великим жизнелюбом.

… Председательствовал Тимофей Вениаминович Рогов, Верховный атаман Палаты советов и рекомендаций. Шло обсуждение проекта космического полета к другим планетным системам – «проекта Боброва-Иванцова», как его уже стали называть. Присутствовали уже привычной компанией. Разумеется, лично Бобров и Иванцов, двое членов правления НКК, представитель министерства финансов, ряд деятелей от науки, кучка банкиров плюс рассевшиеся за длиннющим столом представители разного рода общественных организаций, всяческих фондов, а также те, кого подозревали в филантропии и меценатстве, и прочих, чье присутствие было сочтено не слишком обременительным и даже не лишенным смысла. Заседание было не первым и текло по привычному руслу.

Вначале с кратким вступлением выговорился Кирилл Бобров. В своей грубовато-убедительной манере он ознакомил присутствующих с сутью плана, сгустил краски, развесил радужные перспективы, покрасил небо в розовые тона и приделал ко всем своим выкладкам философские подпорки. Голос его рокотал, словно волны прибоя, и производил неизгладимое впечатление на дамочек в возрасте за полтинник, которые и составляли большую часть филантропической массовки.

Первую скрипку предстояло сыграть Иванцову – он был авторитетом от техники, и ему предстояло убедить всех, что проект, каким бы невероятным он ни казался, технически осуществим.

В отличие от Боброва, он нисколько не волновался. Он знал, что хорошая речь ничем в принципе не отличается от хорошего чертежа. Надо лишь собрать все нужные компоненты, разместить их на листе ватмана в логической взаимосвязи, и четко прорисовать хорошо поставленным голосом.

Кроме того, все присутствующие являли собой абсолютных профанов в области прикладных знаний, и, в принципе, он мог убедить их в чем угодно – благо, вопрос о деньгах как вопрос политический был уже решен. НКК удалось провести проект по линии Минобороны. Пришлось козырнуть соображением о том, что надо опередить супостатов в создании космических колоний. Оставалось всего-то навсего обосновать выделение колоссальных средств на столь фантастический проект, оправдать в глазах широкой общественности. Получить трохи-трохи денежек для порядка от благотворителей – чтобы потом можно было сказать, что затея реализована на народные деньги, что в ней – воля народа, и т.д., и т.п.

И самым верным ходом в этой ситуации было представить запуск миллионов космонавтов в бесконечное путешествие как рядовое дельце НКК.

– Дамы и господа! – Артур Сергеевич по-свойски улыбнулся, – представьте себе прекрасную территорию наподобие южного Приволжья-Придонья со всеми её полями, виноградниками, реками и озерами. Берем эту прекрасную страну и аккуратно свертываем её в рулон, так, чтобы Краснодар совместился с Астраханью, а Ростов-на-Дону – с Волгоградом. Чтобы в космосе эта чудесная страна не разлетелась на кусочки, снаружи мы прикроем полученный нами рулончик очень прочной металлической оболочкой. Получается великолепная трубка, внутренняя поверхность которой покрыта плодороднейшей почвой, лесами, полями, реками и озерами. Там свободно может жить шестьдесят миллионов человек, но господин Бобров поселит там для начала не более десяти миллионов, чтобы им было свободно и привольно, а так же с учетом того, что они будут плодиться и размножаться, – голос с места из плотных рядов филантропствующих общественниц: «Размножаться – как это интересно!»

– Стойте! – придушенно ахнула другая мадам из той же когорты. – Вы хотите для своего космического корабля счистить с земли весь плодороднейший гумус Черноземья?

– Что вы, сударыня, как можно?! Я выразился образно. Мы не возьмем ни грамма гумуса с земной поверхности! Нам это просто ни к чему! Скорее, мы просто раздробим дюжину-другую метеоритов, превратим их в пыль, перемешаем ее с химическими удобрениями и получим грунт, в разы плодороднее естественного!

Итак, у нас будет трубка длиной в тысячу километров и диаметром сто шестьдесят километров, разумеется, закрытая с обеих сторон, иначе говоря, тубус, цилиндр. На внутренних поверхностях этого цилиндра будут жить его обитатели – наши космические странники во главе с моим другом Кириллом Бобровым. Чтобы им не было непривычно без собственного веса, мы придадим этому цилиндру вращение, такое, что бы центробежная сила была эквивалентна силе тяжести на Земле. По оси этого цилиндра мы разместим мощные двигатели, органы управления и прочие необходимые устройства.

Такой корабль не представляет собой ничего сверхъестественного, невообразимого: масса его будет на целых десять порядков меньше массы Земли и сравнима с массой пирамиды Хеопса, зато скорость будет всего в три тысячи раз меньше скорости света, – это был эффектный риторический прием – Иванцов знал, что слушатели весьма смутно представляют себе, какова масса планеты, на которой они живут, и масса пирамиды древнего фараона, но такая элементарная конкретика вносила успокоение в их умы, привыкшие работать счетчиками денег или сочинять выступления на семинарах по социальной поддержке, развитию собесов и т.п. – Люди смогут обитать в нашем тубусе-космическом корабле бесконечно долго, так как имеющиеся растения будут постоянно обновлять атмосферу; там будут поселены тучные стада полезных животных, коров, овец; быков,– тут Иванцов на секунду замешкался, вспоминая, какие еще бывают животные? Увы, он был далек от сельского хозяйства, – уток, свиней, – продолжил он, – в совокупности с плодами нив и пашней это даст населению корабля сытую и обильную пищу. Мало того, внутренняя труба, проходящая по оси тубуса и в которой помещены двигатели и органы управления, будет снаружи окутана толстым одеялом из хлорофилла и прочего космического планктона. Он также будет участвовать в регенерации атмосферы, послужит резервным источником питания населения, а также будет интенсивно поглощать избыточное тепло, что, кстати говоря, весьма для него полезно, хе-хе-хе.