Я осознаю некоторую несообразность резкого перехода от описания всенародных праздников к описанию сцен ритуального прощания[9] в Лилипутии, но что делать, в вашем мире, так же как и в любом другом, рано или поздно, все заканчивается переходом в иной мир, по другую строну земной жизни. Поверьте, в этом событии неминуемом для каждого, будь то англичанин, русский, папуас, лилипут или даже еху, нет ни чего страшного, и я, с полным правом осмелюсь утверждать, ничего того, что могло бы вызвать страдания и печаль у близких, провожающих усопшего в наш мир. Разумеется, это верно лишь в том случае, если близкие искренне симпатизировали усопшему при его жизни. Впрочем, по моим наблюдениям, лилипуты, по крайней мере, внешне на людях, к ритуальному прощанию относились не то что бы в духе времени, но я бы сказал в духе понимания и видения этой процедуры с нашей стороны мира. Ритуал прощания происходит по сложившейся традиции следующим образом: усопшего относят на кладбищенское поле, иначе называемое «полем отпущения грехов», которое находится неподалеку от загона, выделенного Гулливеру для проживания во время его пребывания в Лилипутии. На поле установлен специальный помост, рядом с огромным валуном, камнем всесожжения. Усопшего помещают на помост, в ногах его ставят один или два подноса (при захоронении особо важных деятелей государства ставят три подноса) Пока на камне всесожжения готовятся последние приготовления к кремации, проходит прощание с усопшим, которое открывает старейший по возрасту из пришедших на проводы. Выступающий, как и все последующие провожающие, подробно перечисляют все обиды, которые усопший нанес ему и другим людям, все мерзости и гнусные дела в которых он был замечен при жизни, затем выступающий достает из-за пазухи несколько небольших камней и выкладывает их на поднос, по числу наиболее страшных обид и злодеяний упомянутых им в прощальной речи. Таким образом, после окончания процедуры прощания, на одном или нескольких подносах, в зависимости от греховности усопшего, образовываются кучки камней, которые затем вываливаются в ямки с прахом покойного, выкопанные здесь же на поле. Поле усеяно большими и малыми кучками камней, по которым вполне достоверно можно определить не только добродетельность, но и к какому классу или рангу относился усопший. Обычай вываливать на могилки груды камней по числу преступлений и гнусностей, совершенных покойным, исходил из веры лилипутов в то, что перечисление грехов усопшего, очищает его душу, то есть происходит своеобразный обряд покаяния за грехи усопшего его родственниками или теми, кому при жизни усопший сделал подлости. До недавнего времени, на обочине «поля отпущения грехов» находилась похоронная контора, которая помимо услуг кремации, по заявке родственников усопших, выделяла так называемых «охаильщиков» зачитывающих вместо родственников, которые по причине застарелой вражды или ненависти к усопшему, либо по каким-то другим причинам, отказывались или не могли сами перечислять вслух прегрешения почившего-охаяльные листки.

Заканчивая первую часть отчета, я просто обязан посветить отдельную главу с описанием поистине громадного значения личности Гулливера практически на все сферы жизнедеятельности лилипутов. Я уже говорил о значении Гулливера в становлении и развитии фаллитицизма в странах СНЛ, как основной религии. Следует упомянуть также о значительном просветительском воздействии Гулливера на установление парламентаризма и его роли: идейного вдохновителя бескровной лилипутской революции, получившей название «Гидрореволюции», а в ряде источников «мочеполовой революции». В настоящее время мало кто знает истоки послужившие поводом для революции и ее названия, также как и не знают, что источник революции и гулливеровского озера[10], названного так в честь капитана, один и тот же.

Любопытному читателю напомню, что Гулливеру для проживания была выделена специальная площадка, в нескольких милях от дворца императора, неподалеку от кладбищенского поля, которое впоследствии, как уже читателю известно, носило название «поле отпущения грехов». Там же, на площадке, было сооружено отхожее место, где капитан справлял большую нужду. Малую нужду капитан справлял прямо в поле, причем столь часто, что струи мочи размыли почву, образовалось русло, а затем и громадное, по меркам Лилипутов, озеро, по составу и свойствам жидкости, мало чем отличающееся от известного «мертвого моря» в Иордане. В жаркое время года, жидкость испарялась, в результате образовались соляные копи, ставшие источником добычи пищевой соли. Впоследствии для поддержания уровня жидкости в озере, парламент обязал всех граждан Лилипутии сливать мочу в озеро Гулливера, для чего были реконструированы все канализационные системы страны. В дореформенное время расцвета денежной липовой системы, предприимчивые лилипуты, на основе профильтрованной и очищенной жидкости из озера Гулливера организовали производство пива с уникальным по своим свойствам вкусом и запахом, которое получило одноименное название.

Для того, чтобы рассказать о поистине бесценном вкладе капитана Гулливера в создание промышленно-производственного комплекса СНЛ необходимо сделать некоторые пояснения для чего автору придется обратиться к отчету-рукописи самого капитана. Я помню, что на вопрос: как оценивает капитан издание своей рукописи Ричардом Симпсоном на предмет точности воспроизведения и редакторской правки рукописи, Гулливер, несколько замешкавшись с ответом, сказал, что в целом издание ему понравилось, но все же были допущены, как он считает намеренно, искажения некоторых событий и среди них, явно ошибочная, версия причины возникновения пожара в императорском дворце. Отказавшись от подробностей, Гулливер, нехотя, пояснил, что по всей видимости, он сам стал причиной возникновения возгорания, добавив, что ни в коей мере не держит обиды на издателя за намеренные искажения, понимая, что Симпсон руководствовался исключительно соображениями этики и родственными чувствами к нему. Перед отбытием в Лилипутию, у меня состоялась встреча с «высшим я» Ричарда Симпсона, в ходе которой, редактор ответил на ряд вопросов, касающихся цели предстоящего посещения, за что я ему глубоко признателен и, в числе других, на вопрос: может ли он прояснить истинную причину и подлинного виновника пожара в императорском дворце, коим по его собственному признанию, является сам Гулливер? Симпсон согласился с тем, что действительно намеренно исказил событие, уточнив при этом, что подлинная причина, как и виновник бедствия, абсолютно ничем и никем не подтвержден и в любом случае не умоляет заслуг Гулливера перед Лилипутией. Удовлетворившись тогда этим скупым объяснениям, я вскоре сам нашел исчерпывающий ответ на поставленный вопрос. Вспомним, читатель, небольшой эпизод из пребывания капитана в Лилипутии. В дни, когда еще ничто не предвещало опалы, Гулливер, желая доставить удовольствие императору, по его просьбе, встал в позу Колосса Родосского, раздвинув ноги, как можно шире, для того, чтобы пропустить между ними корпус пехоты и кавалерии. Армия прошла успешно, император остался доволен, но состояние панталон Гулливера и без того, по его собственному признанию «имевших несколько прорех», значительно ухудшилось, чего в тот момент капитан, возможно, и не заметил, но именно это обстоятельство – плачевное состояние панталон, сыграло с ним плохую шутку. У Гулливера в те дни были проблемы с пищеварением, связанные с переменой пищи и воды. Больше всего ему досаждало скопление газов. В момент вручения посланником Блефуску императору Лилипутии, проекта мирного договора, у Гулливера, обязанного присутствовать на всех важных церемониях, как обладателя самого высокого титула Нардока[11], неожиданно громко заурчало в животе, что вызвало испуг у послов и замешательство императора и его свиты. Для тонкого и нежного слуха лилипутов, звуки, произведенные перемещением газов в животе Гулливера, перекрывали гул артиллерийской канонады. Посольство Блефуску в страхе отпрянуло назад, в полной уверенности, что эта канонада – демонстрация силы императора с целью принудить Блефуску к новым уступкам по договору, но к счастью, позыв у Гулливера прошел, урчание прекратилось, послы, император и свита успокоились. Когда Гулливер, после окончания церемонии, перешагивал через стену дворца, направляясь к себе в загон, внезапный порыв ветра нагнал на капитана тучу мошкары, которая буквально облепила его и, проникнув через прорехи в панталонах, вызвала сильный зуд в области анального отверстия, спровоцировав новый позыв движения газов. Гулливеру ничего не оставалось, как выпустить газовый снаряд, который, как ракета рванулся во двор императорского дворца, заполнив помещения дворца с открытыми окнами. К несчастью, фрейлина, помогавшая императрице отойти ко сну, поставила горящую свечу на подоконник, которая влекомая внезапным порывом газа, упала на пол…