«Однако я не буду останавливаться на дальнейших подробностях, потому что приберегаю их для почти готового уже к печати более обширного труда, который будет заключать в себе общее описание этой империи со времени ее основания, истории ее монархов в течение длинного ряда веков, наблюдения относительно их войн и политики, законов, науки и религии этой страны; нравов и обычаев ее обитателей…» // Путешествие Гулливера../.

Как говорит Ричард Симпсон – первый издатель «Путешествий Лемюэля Гулливера…» в предисловии издателя – только по соображениям сохранения интереса читателя и боязнью наскучить читателю, он взял на себя смелость выкинуть бесчисленное множество страниц, посвященных ветрам, приливам и отливам, склонениям магнитной стрелки и показаниям компаса в различных путешествиях». Точно также издатель обошелся с некоторыми на его взгляд «ненужными и скучными» подробностями. Правда Симпсон предположил, что Гулливер останется этим несколько недоволен, так же как и не предполагал того, что спустя триста лет, найдутся те, у кого возникнет желание пройти по следам первопроходца – капитана Гулливера. Издатель не сумел увидеть, что самое ценное в рукописях Гулливера не увлекательность изложения, а, оставленное потомству, описание выдающегося научно-географического значения новых стран света, жители которых, образ их жизни, обычаи и государственное устройство резко отличны от всех известных к тому времени стран. Можно предположить, что Гулливер допустил ошибку, отдав свою рукопись для издания своему родственнику, а не передал ее для публикации в Географическое общество, но кто знает, сделай он так, и вполне возможно, что потомки увидели страницы рукописи, посвященные ветрам, приливам и отливам, показаниям компаса и указанию долготы и широт, но не увидели бы страниц с «наблюдениями, наставлениями и предостережениями» Гулливера, адресованные им, прежде всего, для «исправления» своему отечеству – Англии, но имеющие и по сей день не меньшую значимость для многих других стран. В свою очередь, я готов в меру сил выполнить обещание, данное мной капитану Гулливеру и восполнить пробелы, допущенные в прижизненном издании его рукописей, правда, с неизбежной поправкой на время.

В главах книги «Путешествий», рассказывающих о Лилипутии, Гулливер ничего не говорит о религии или о каких-либо верованиях в этой стране. Возможно это как раз один из пробелов, который допустил Гулливер при издании книги и которые он просил восполнить в моем отчете. Но я склоняюсь к той мысли, что никакой религии в Лилипутии на момент пребывания в ней капитана Гулливера просто не существовало. Неизвестно было ли в Лилипутии того времени вообще какое-либо представление о боге, а если и было, то скорее всего это понятие ассоциировалось с императором Лилипутии, подтверждение чему можно увидеть из текста условий на которых Гулливер получил свободу, после того как дал присягу, что не нарушит их:

«Гольбасто момарен эвлен гердайло шефинмоллиоллигу, могущественный император Лилипутии, отрада и ужас вселенной, коего владения распространяются до крайних пределов земного шара; монарх над монархами, величайший из сынов человеческих, ногами своими упирающийся в центр Земли, а головою касающийся солнца; при одном мановении которого трясутся колени у земных царей…» /Путешествия Гулливера/

Из приведенного отрывка можно видеть, с каким страхом и почтением относились лилипуты к своему монарху. Читатель будет удивлен, когда узнает, что впервые религия в Лилипутии сформировалась вскоре после отплытия, а по существу бегства капитана Гулливера из Блефуску. Более того, именно капитан, сам не предполагая, стал предтечей, культом и предметом поклонения как божеству, и он же стал причиной свержения монархии в Лилипутии, а затем и в Блефуску, о чем речь пойдет в свое время. Предполагают, что фаллитицизм (таково общепризнанное название религии и религиозного учения) возник как следствие тушения знаменитого пожара во дворце императора Лилипутии. Как известно, Гулливер потушил пожар, выпустив на дворец обильную струю мочи. Многочисленные свидетели были изумлены подобным способом пожаротушения. Некоторые сановники и особы королевского двора, восприняли такой метод тушения, как прямое оскорбление их императорских величеств и требовали для капитана смертной казни. Однако все обошлось, но факт внушительной победы над огнем, и, особенно, внушительности в глазах лилипутов предмета – части тела, коим воспользовался Гулливер для тушения огня и послужил причиной тому, что капитан, а вернее его фаллос приобрел сакральное значение, впоследствии обожествлен и стал культовым символом религии. После свержения монархии (о чем, как обещано, будет рассказано в главе о государственном устройстве страны) фаллитицизм, как единственная религия, утвердился во всем союзе независимых лилипутов (СНЛ), в двух республиках союза: Лилипутии и Блефуску, причем фаллистами стали почти все члены партий остро и тупоконечников, единственных и основных партий Лилипутии во время пребывания в ней капитана. Мне ничего не известно об особенностях культа и религиозных доктринах фаллистицизма, о них лишь можно было догадываться по особому архитектурному виду церквей, которые начали строиться во время парламентаризма. Пусть простит меня читатель, но внешний вид церквей напоминал скабрезные рисунки на заборах и на лестничных площадках в некоторых домах Санкт-Петербурга. Церковь состояла из конусообразной башни (аналог фаллоса) высотой в соотношении 1 к 12-ти, где за единицу принимался размер детородного органа лилипута. По бокам башни, на усеченном основании стояли два придела в форме яиц, одно с острым концом на верху, для прихожан партии остроконечников, другой придел с тупым концом на верху, для прихожан партии тупоконечников.

Из религиозных праздников, автору известен один, под названием – «фаллистерия флестрина» (Куинбус Флестрин – человек гора – так значился Гулливер в официальных документах и в народе). Фаллистерия напоминала языческие мистерии древних стран персидского залива, праздники в честь богини Астарты, но при этом не выходила за рамки приличия и выглядела весьма целомудренно. Заканчивая этот раздел, необходимо сказать, что в последнее время, теологи и духовенство Лилипутии переосмысливают сакральное значение архитектуры церквей и дают толкование башне-фаллосу, как символу несгибаемости и устремленности духа, а приделам в форме яиц – как символам неразрывного единства земной и духовной сущности человека.

Мне нет необходимости останавливаться на государственном строе Лилипутии до 1705 года, поскольку он нашел подробное отображение в рукописи капитана Гулливера. Основные, можно сказать поистине революционные преобразования в Лилипутии начались практически сразу после поспешного отплытия из страны Гулливера. Невольным виновником перемен, в очередной раз стал опять-таки капитан. Чтобы читателю стала понятна роль Гулливера в процессе преобразования страны, необходимо вновь вернуться к злополучной истории с тушением пожара в императорском дворце Лилипутии. Мало того, что необдуманный, но невинный и, в основе побуждений – благородный акт мочеиспускания на пылающий в огне дворец, послужил впоследствии, как уже было сказано, основанию религии в стране, он по существу ускорил наступление преобразований, необходимость которых, медленно вызревала в инертном сознании населения страны. Мощная струя мочи капитана, погасив пламя пожара, проникла во все щели, давно требующих ремонта помещений дворца, наполнила его таким неистребимым запахом, который могли бы создать, вероятно, лишь все коты лилипутской империи, сойдясь во дворце по малой нужде. Вонь была настолько невыносима, что весь императорский двор, сановники и даже челядь бежала из дворца, который занимал целый квартал Мильдендо – столицы Лилипутии. Бежала и императорская чета, свершив тем самым, как выяснилось впоследствии, непоправимую, роковую ошибку. Бегством императора воспользовалась, подстрекаемая врагами императора, оппозиция, которая, как и тараканы практически неистребима. В результате, можно утверждать, что Лилипутская революция, свершившаяся почти на сто лет раньше французской, и на двести лет раньше русской, была первой в истории мировых революций, для успешного исхода которой хватило всего лишь струи мочи. Революция свершилась без пролития крови монарха. Император подписал отречение с передачей власти парламенту и поселился в летнем дворце, который оставили императорской чете в пожизненное пользование, в знак признательности прошлых заслуг перед отечеством. Вновь избранный парламент (о процедуре избрания которого мы еще поговорим) разместился в бывшем императорском дворце. К тому времени вонь во дворце заметно поубавилась, но кисловато-удушливый запах остался и по сей день, отчего и пошло убеждение, что весь парламент с душком. Несколько лет спустя произошло бескровное свержение монархии в соседнем с Лилипутией островном государстве Блефуску, которое после позорного поражения в морской войне (этой блестящей победе Лилипутия целиком обязана капитану Гулливеру), подписала мирный договор на условиях победителя. После свержения монархии в Лилипутии и в Блефуску были установлены парламентские формы правления, просуществовавшие без изменения и видимых улучшений в жизни граждан чуть более ста лет. Наиболее существенным для обеих стран стало введение в обиход денежной системы, заменившей товарно-натуральный обмен. В качестве денежной единицы были установлены липы разного достоинства. Наименьший денежный знак выпускался достоинством одна липа, наибольший – сто лип. Точно известно, что к липовому дереву название денег отношения не имеет. Липовая денежная система существовала в стране вплоть до перестроечных реформ. Фактически развал денежной системы, явившийся результатом бездарности министров финансов, коррупции, инфляции, и довел страну до валютно-липового кризиса, тем самым вызвав необходимость принятия коренных перестроечных ренеобходимость принятия коренных перестроечных реформ, о которых я готов рассказать отдельно.