– И откуда только такие забывчивые интеллигенты берутся? – возмутилась Вика и сама же ответила:
– Только из Советского Союза, коренные израильтяне никогда ничего не забывают.
– Ладно, парниша, получишь ты своё средство, только за дополнительную плату, – миролюбиво предупредила она.
– Простите меня, Вика, – наконец осмелился заявить Леонид, – хотелось бы заметить, что в объявлении описывается женщина с совершенно другими параметрами, да и комната там представлена как уютная.
– Послушай, парниша, – заорала вдруг Вика, – чего ты заладил про какие-то параметры. Что же касается уюта, то я тебе его предоставлю в том самом месте, из-за которого ты сюда пришёл. Понял или нет? Ты чего сюда притащился, из-за параметров или из-за секса? А секс я выдаю качественный, сейчас ты в этом убедишься.
Вика повертела перед носом Леонида латексовым презервативом и стала расстёгивать ремень на его брюках. Леонид резко отпрянул от неё и отчётливо пробормотал:
– Спасибо, Вика, но я передумал. Давайте в следующий раз.
Лицо Вики мгновенно покрылось багровыми пятнами. Она быстро накинула халат на своё голое тело и злобно прошипела:
– В следующий раз, парниша, ты будешь валяться на мусорной свалке, которая находится за этим домом. А сейчас, если хочешь сохранить свою интеллигентскую жизнь, то плати деньги и убирайся, пока сюда не ворвался мой сутенёр.
Леонид поспешно положил деньги на тумбочку и ретировался восвояси не солоно хлебавши.
Первый блин оказался комом, но ведь блины пекутся не в единственном числе. Как правило, второй получается лучше первого. Странно только, что испечь его помогла всё та же толстая Вика. Так уж случилось, что он столкнулся с ней на тель-авивской набережной. На этот раз Вика выглядела более импозантно, чем в своём замусоренном притоне. Видимо, непыльная работа там позволяла всё-таки пристойно жить. Порукой тому дорогая белая с розовыми полосами блузка, подчёркнуто небрежно затянутая в голубые фирменные джинсы, спадающие на её сиреневые кроссовки модной фирмы «New Balance». Кто мог подумать, что эта по внешнему виду успешная женщина, похожая на менеджера какой-то торговой фирмы, на самом деле работает в сфере продажной любви. Вика, тут же узнав своего незадачливого клиента, схватила его за руку и буквально затянула на террасу приморского кафе, возле которого они находились.
– Не волнуйся ты уж так, интеллигент, – пророкотала она, когда официант провёл их к столику, – кофе за мой счёт. Думаешь, если я проститутка, то во мне уже и капли совести нет. Я, всё же, чувствую себя виноватой за секс, который ты оплатил, но по собственной глупости не получил.
Леонид напряжённо всматривался в ярко-зелёную волну, ласкающую песок совсем рядом, и, не без удовольствия прихлёбывая своё эспрессо, думал:
– Чёрт знает что происходит! Надо же до такого докатиться: сижу в кафе с настоящей проституткой. Что у меня может быть общего с ней?
Где-то в глубинах своего подсознания он всё-таки понимал, что именно их объединяет: ключевым термином здесь являлось слово «секс», что в переводе как с английского, так и с французского обозначало «пол», разумеется, не паркетный и не линолеумный. Имелись в виду интимные отношения двух противоположных полов: мужского и женского. Представитель одного из этих полов желал этого интима в самых красочных его проявлениях, а посланник другого – продавал его не по очень уж и сходной цене. Размышления Леонида неожиданно прервала Вика. Она доверительно притронулась к его плечу и совсем тихо проговорила:
– Ты уж не подумай, грешным делом, что я такая плохая, грубая и невоспитанная. Мне, правда, далеко до такого интеллигента, как ты, но всё-таки, и я не родилась проституткой.
– Что же вас заставило заняться этой нелёгкой работой? – усмехнулся Леонид.
– Да перестань уже выкать, – огрызнулась Вика, – скажи лучше, как тебя зовут.
Узнав имя собеседника, она продолжила:
– Так вот, Лёня, родилась я в Биробиджане. Может, слышал, есть такой городок на Дальнем Востоке на берегу реки Бира.
– Да, конечно, слышал, – откликнулся Леонид, – говорят, что он является столицей самого курьёзного субъекта Российской Федерации – Еврейской Автономной Области, в которой сегодня осталась полтора еврея и старый тфилин.
– Мне так неудобно, Лёня, – вдруг разволновалась Вика, – ты и в самом деле интеллигент, так красиво выражаешься. Я так не умею.
Леонид промолчал, не обращая внимания на реплику Вики, которая, подозвав официанта, заказала две рюмки израильской водки под названием «GOLD».
Несмотря на протесты Леонида, она голосом, не допускающим возражения, чуть ли не приказала:
– Послушай Лёня, хоть я и проститутка, но всё-таки какая-никакая женщина. А женщин, кто бы они ни были, надо слушаться. Это, во-первых, а во-вторых, я же предупредила, что всё за мой счёт.
Вика закончила свою тираду кратким еврейским спичем «Лехаим» и они, не закусывая, опустошили свои рюмки. После небольшой паузы, не глядя в глаза Леониду, она поведала ему свою не очень длинную биографию.
Оказывается, Вика знала, что такое тфилин, поскольку мамин папа, её дедушка, был благочестивым евреем, и она хорошо помнит, как каждое утро он молился у окна, накладывая на руку чёрную коробочку. Русский дедушка по папиной линии работал в механической мастерской. Она до сих пор не забыла его мозолистые руки, которые с равной периодичностью держали как слесарный инструмент, так и гранёный стакан с самогоном. Отец Вики работал ремонтником на обувной фабрике. Так сложилось у него, что водку он любил больше, чем работу, чем жену и её, свою маленькую дочку. Кончилось это тем, что по пьяному делу он ударил мать: она грохнулась головой об стенку и упала на пол, с которого больше не поднялась. Отцу присудили четверть века колонии строгого режима за неумышленное убийство, а Вика осталась сиротой. В этот момент ей было всего семь лет. А дальше был детский дом, потом тяжёлая монотонная работа в сборочном цехе комбайнового завода и маленькая комнатушка в захиревшем общежитии, которую она делила с ещё одной работницей.
В годы перестройки, когда евреи Биробиджана решили стать русскими в Израиле, кто-то посоветовал Вике вспомнить, что она по матери еврейка и переехать в страну с молочными реками и кисельными берегами. Что касается молока и киселя, то недостатка в них на новом месте жительства, действительно, не было: и то, и другое в избытке присутствовало на полках супермаркетов. Не хватало только работы, чтобы обеспечить себе мало-мальски достойную жизнь. Комбайновых заводов с конвейерами в Израиле не было, а другой специальности не было у Вики. Не имелось у неё даже, обязательного в СССР, восьмиклассного образования. Что было делать? Надо было как-то выживать. И она выжила благодаря встрече с Романом Шварцманом, с которым работала в Биробиджане на одном заводе. Роман считался там важным человеком: занимал должность секретаря комитета комсомола. Не просто секретаря, а секретаря освобождённого, т. е. он не был ни инженером, ни техником, ни экономистом, ни даже простым рабочим, он был номенклатурой. Такой специальности в Израиле тоже не существовало. Тем не менее богатый опыт общественной работы не пропал даром. Только теперь подопечными Романа были не комсомольцы, а еврейские путаны. Он стал человеком, занимающимся организацией проституции, человеком, контролирующим работу подотчётных ему «жриц любви». Именно бывший комсомольский босс Роман Шварцман обеспечивал охрану и защиту своих подопечных гетер от правоохранительных органов, от конкурентов, от агрессивных клиентов, именно он предоставлял помещения для обладательниц древней, но такой востребованной и сегодня, профессии. Руководить двумя десятками путан оказалось намного сложнее, чем направлять деятельность комсомольской организации из четырёх сотен комсомольцев. Если заводские комсомольцы платили с каждой зарплаты не ему, а государству копеечные взносы, то от прелестных еврейских гейш он получал огромный процент их немалого заработка. Одной из таких гейш по его милости и стала Вика, с которой он, разумеется, несколько раз переспал с целью проверки её комсомольского задора и любвеобильных качеств по отношению к клиенту. Если со вторым параметром у Вики было всё в порядке, то, как раз именно задора и не хватало. Чтобы устранить этот пробел, Роман приставил к ней профессионала в сексуальном охмурении посетителей украинку Надю. Вика оказалась талантливой ученицей, и уже через несколько дней учебной практики отправилась в самостоятельное плавание по волнам продажной любви.
