Продажа фиалок не прекращалась в Париже даже во время революций.

Говорят, что в Тулузе фиалки появились благодаря наполеоновскому солдату, который принес из похода цветок в горшке как подарок возлюбленной. Со временем Тулуза стала главным европейским центром разведения фиалок. Скоростными поездами фиалки доставляли по всей Европе и даже в Россию.

В самом конце XIX века в Тулузе начали изготавливать конфеты и украшения для тортов из засахаренных цветков определенных сортов фиалки. Эта индустрия процветает по сей день. А торговую марку La Violette de Toulouse можно увидеть на различных сладостях, ликерах и парфюмерии.

Никита с грустью и нежностью думал об Ольге и с радостью и замиранием сердца об Изабель. Две совершенно разные женщины в его мыслях не мешали друг другу – каждой отводилось строго определенное, ему понятное место. Однако в этом простом, на первый взгляд, сценарии был один серьезный изъян – ни одна из участниц спектакля не годилась на роль второго плана.

– Пора к Антиквару, старик, – решительно произнес Никита, взглянув на часы. – Он уже, наверное, приготовил кучу барахла, чтобы тебе впарить.

При мысли о профессоре Никиту снова охватил студенческий ужас, усиленный опасением, что его обязательно попытаются надуть.

Любопытство оказалось сильнее тревоги, и Никита двинулся в обратном направлении.

Антиквар действительно ждал его с видимым нетерпением. На его рабочем столе небольшими стопками лежали гравюры, акварели, рисунки карандашом, тушью и чем-то еще, в чем Никита не разбирался.

Профессор усадил его в удобное кресло, а сам начал демонстрировать отобранные работы, сопровождая каждую из них комментарием и обосновывая цену.

За редким исключением, гравюры оказались относительно недорогими. Рисунки стоили дороже, некоторые из них – откровенно дорого, но в целом он остался доволен своей затеей.

– Что вам понравилось, месье? – Вопрос не допускал варианта ответа «не понравилось ничего».

– Все! – Это была правда. – Но придется выбирать. И не забудьте, пожалуйста, про рисунок, который я увидел первым.

Вначале Никита перекладывал листы с места на место, пытаясь представить, где и в каком порядке их развесит. Дело продвигалось туго. Он махнул рукой на попытки планирования и стал просто откладывать то, что его почему-либо тронуло. Собралась пестрая компания из пастушек с пастушками, дам с кавалерами и современных парней и девушек. Каждая пара рассказывала свою историю любви – кто-то наивно, кто-то жеманно, а кто-то с нескрываемой страстью. Никита безоговорочно отбраковывал любые намеки на эротику. Сам он ничего не имел против некоторой двусмысленности, но Ольга ее не одобрила бы.

Антиквар заинтересованно наблюдал за процессом. Время от времени он одобрительно мычал, иногда подсовывал Никите парную гравюру, видя, на чем остановился его взгляд, но в целом вел себя деликатно и мнение свое не навязывал.

Отобрав шесть гравюр и три рисунка, – один из них тот, первый, в рамке, – Никита остановился. Для начала этого было достаточно.

– Это пока все, – резюмировал он. – А теперь назовите, пожалуйста, стоимость.

Антиквар быстро скалькулировал в уме и назвал сумму, которая, на первый взгляд, показалась Никите разумной.

С другой стороны, торг был делом чести, поэтому он пошел на провокацию:

– Изабель говорила, что вы дадите скидку, если я скажу, что это она меня прислала.

На этот раз Антиквар и бровью не повел при упоминании имени Изабель. Только переспросил:

– Она так сказала?

– Да, месье. Она уверяла меня, что вы самый известный и самый лучший антиквар в городе и что вы обязательно дадите скидку.

Антиквар подумал, поглаживая седую бородку, и скинул тридцать евро с суммы в несколько сотен. На том и остановились.

– Позвольте спросить, месье. Как вы собираетесь оформлять работы? – поинтересовался Антиквар после того, как Никита расплатился. – Если хотите, я могу подобрать рамки и паспарту. Только вам придется приехать за ними через несколько дней.

Они обменялись телефонами, и Никита отбыл восвояси, унося запакованный рисунок и чек на оставшиеся приобретения.

Он возвращался к себе уже затемно. На вершине холма приветливо светились огни Лантерн – хотелось поскорее добраться туда из темноты, которая окружала неосвещенную дорогу.

Никита припарковался напротив деревенской гостиницы и отправился в ресторан, ужинать.

В этот раз его проводили в зал на пять квадратных столиков, в котором он раньше не был. Мебель была старинной, не такой, как в остальной части ресторана. Стулья с высокими резными спинками казались неудобными. Видимо, на них полагалось сидеть прямо, держа безукоризненную осанку. У стены стоял огромный буфет и две громоздкие консоли по бокам от него.

– Буфеты меня сегодня преследуют, – по-русски проворчал Никита, раскрывая меню.

– Пардон, месье? – не понял официант.

– Ничего, все в порядке! Скажите, давно здесь стоит эта мебель?

Вопрос застал парня врасплох:

– Не знаю, месье. Часть мебели здесь очень давно, еще от прежних владельцев. Возможно, кое-что покупали уже нынешние хозяева. Не знаю, я не очень давно здесь работаю.

– Спасибо, простите, что отнимаю время глупыми вопросами.

Официант принял заказ и удалился.

Буфет не давал Никите покоя. Из всего, увиденного сегодня, этот экземпляр больше всего походил на прототип из сна. Пользуясь тем, что был единственным посетителем в зале, Никита поднялся с места и принялся осматривать буфет со всех сторон.

За этим занятием его и застал хозяин гостиницы, он же шеф-повар ресторана. Официант передал ему вопрос Никиты, и тот пришел посмотреть на странного клиента и выяснить, что ему надо.

Никита попытался загладить неловкость:

– Бонжур! Не удивляйтесь, пожалуйста! Я помешан на старинных буфетах, и ваш экземпляр меня очень заинтересовал. Это фамильная вещь или вы его где-то купили?

– Купил на аукционе, здесь, в Лантерн, – мрачно ответил хозяин гостиницы, вытирая крепкие руки заткнутым за пояс полотенцем.

Он был человек простой, много работал и не любил, когда кто-то совал нос в его дела. Если бы этот чудак не был клиентом, он послал бы его подальше.

Никита почувствовал, что продолжать разговор не только бессмысленно, но даже рискованно, и поспешил отойти на запасные рубежи:

– Думаю, вы сделали отличную покупку, месье! А еще должен сказать, что я всегда с удовольствием прихожу в ваш ресторан. Отличная кухня!

Это была лесть, на самом деле кухня в ресторане была заурядная.

Шеф взглянул на него с подозрением, буркнул «мерси» и вернулся на кухню.

Никита достал планшетник – до прихода хозяина он уже успел прикинуть габариты ресторанного буфета. Сравнение показало, что самый крупный экземпляр из увиденных сегодня все-таки принадлежал Антиквару.

Никита медленно ехал по деревне, освещенной главным образом светом из окон домов. Он с трудом нашел место для парковки – вдоль всей его узкой улочки уже тесно стояли соседские машины.

Войдя на кухню, он с тяжким вздохом опустился на жесткий стул – тело ныло от усталости. Но больше этого Никиту заботил неминуемый разговор с Ольгой об Алексе. Внутренне он был готов уже сдаться, но пока не нашел приемлемой формы капитуляции.

– Привет, моя девочка! Как ты? – Никита старательно улыбался в телефон, чтобы голос звучал как можно более жизнерадостно.

– Привет, – ответила Ольга настороженно. – У тебя все нормально? Ты чего такой веселый?

– Просто рад тебя слышать, любимая, – использовал Никита удачно заданный вопрос.– Я ездил в Тулузу, с самого утра мотался по магазинам. Не представляешь, какие интересные персонажи мне попадались!

Дальнейшее было чистой импровизацией:

– Я весь день думал о тебе и об Алексе. Кто бы мог подумать, что наш сын по доброй воле захочет рисовать гипсы!