— Пиши.

Вадим стал записывать на листе бумаги.

— Та-ак, — помахал пальцем Вован, — теперь на отдельной бумаге нарисуй планы квартиры и дачи. Отдельно укажешь расположение сейфов, бюро, других мест, где Киришка-мартышка может хранить важные бумаги.

Снова засмолил «Беломор» бригадир, пуская дым кольцами, пока Ветлуга прилежно трудился над его заданием. По окончании Вован взял листки со стола, внимательно рассмотрел их. Сказал, потрепыхав бумагами в воздухе:

— Вот этим ты своего пахана сдал с потрохами. Если он даже копии с этих бумаг увидит, тебе кранты. Так что со мной теперь не мудри.

Мрачно смотрел на бригадира поп, посасывая разбитую губу. Вован снова заглянул в бумаги.

— И в квартире, и на даче у Кирина по сейфу. Какие у них системы запора?

— Электронные.

— Нужны их коды.

— Код московского сейфа я, как самое приближенное к владыке лицо, знаю. Но дачный не приходилось открывать.

— Сегодня же и этот код узнай.

Ветлуга осмелился возразить:

— Для этого надо попросить Кирина принять меня на даче. Там потом мне необходимо вызвать его на нужный разговор, в результате которого я могу выяснить код сейфа. За один день такое может не сложиться. Возможно, владыко будет занят и не захочет со мной встретиться.

— Со своим самым приближенным не захочет? А как, по харе получив, ты вмиг, сегодня же, хотел вызнать мне адресок Белокрыла? Шустри, поп, как я тебе базарю.

Патриарший протоиерей Вадим Ветлуга хорьком в силках смотрел на громоподобного Вована.

До этого никогда в жизни Ветлугу не били. Сейчас, после того, как с ним отзанимались будто с куском мяса, он был раздавлен. Поздновато он убедился, что с такими, как Вован, нельзя идти никогда, ни в чем, ни на какие уступки. Замажешься на копейку, а сволочь, бесеныш потребует с тебя целиковый рубль. Но так как отец Вадим был не того замеса, как катакомбник, православный, зарубежник Никифор, а являлся плотью от плоти «совейской» патриархии, он не мог прислушаться к совести, не удержал нужный тон с самого начала.

После встречи с Вованом отец Вадим в силу своего советско-патриархийного происхождения весь день «двоился», пытаясь и рыбку съесть, и на паровозике покататься. То есть хотел он и бригадиру востряковских подыграть, дабы не били — не убили, и митрополита Кирина не подставить, так как от него, истинно крестного отца церковной мафии, зависела вся дальнейшая карьера Ветлуги.

В результате вечером Вадим оказался на даче митрополита, где в кабинете владыки ловко заводил с ним разговоры на разные рабочие темы, провоцируя Кирина открыть при нем сейф. Когда митрополит это сделал, Вадим незаметно записал код на бумажку.

Потом отец Вадим взялся за то, чтобы секретного документа не оказалось ни в дачном, ни в московском сейфе его алмазного босса. Уже поздно вечером за чаем с крыжовенным вареньем Ветлуга сообщил:

— Из нескольких своих источников по Москве узнал, что роют спецслужбы по нашему алмазному бизнесу, владыко.

— Так они по алмазам вообще давно копают, — благодушно отозвался митрополит. — Начали с Козленка, пробовали плясать от его фирмы «Голден Ада». Правильно делают! Молодежь эта зеленая между делом вывезла из России алмазов на сумму около двухсот миллионов долларов. Слава Богу, нащупали пропажу в Калифорнии.

Отец Ветлуга, потупив взор, скромно промолвил:

— Какие-то люди, владыка, роют не в Калифорнии, а в Москве, разыскивая наше Дополнительное соглашение к Договору с «Аграфом».

— Что?! — воткнул в него уголья глаз встрепенувшийся Кирин. — Какие люди?!

— Пока не знаю. Подробнее сообщу вам через несколько дней, — заключил Ветлуга, прикинув, что после налета Вована на несгораемые шкафы Кирина его информация обеспечится наглядно.

— Спаси Бог, отец Вадим, — с благодарностью покивал ему владыка.

Вот так Ветлуга ничтоже сумняшеся снял сейфовые коды митрополита для сдачи их Вовану, наполовину услужив востряковскому. А подсказав Кирину убрать Соглашение из его тайников, наполовину помог и ему. Патриархийный мафиози-политикан, отец Вадим, привычно раздваивался.

Вовану, собравшемуся «щупануть» сейфы митрополита Кирина, помощь медвежатника, как предполагали Кость с Маришей, не понадобилась, потому что бригадир шел на них с «родными» электронными кодами от верткого батюшки Вадима.

К этому заключительному «скоку» карьеры афериста, бригадира востряковских, красавца мужчины опер Кострецов тоже тщательно подготовился. Он навесил бригадиру круглосуточный «хвост» — своего въедливого помощника лейтенанта Геннадия Топкова. В ночку, когда Вован отправился на дело, зарулив на своей «БМВ» под окна квартиры Кирина на Садовом кольце, Гена немедленно вызвал капитана.

Кострецов примчался к зданию высотки на служебной «Волге» и пересел в «жигуль» лейтенанта. Топков доложил:

— Кирин улетел из Москвы на два дня. Вован его отсутствием воспользуется. Сейчас он в своей машине. — Гена кивнул на «БМВ». — Вована на квартире Кирина будем брать?

— А зачем нам ноги бить? Вернется Вован с добром митрополитовым, с теми уликами в его тачке и повяжем.

— Как мы определим, что нужное нам Соглашение у него на руках?

Кострецов хмыкнул.

— Это тонкий вопрос. Представь, что в квартире сейчас Вован Соглашения не обнаружит. Что он предпримет?

Гена усмехнулся.

— Вопрос на засыпку, а я пока не прозорливец.

— Жаль, сынок, — весело проворчал Кость. — Так вот, если не найдет сейчас Вован у Кирина документа, тут же намылится на дачу митрополита — продолжить его там искать. У Вована времени нет. На два дня убыл Кирин? У Вована для тихухи лишь сегодняшняя ночь.

Они понаблюдали, как Вован, перекинув через плечо рюкзачок для будущего улова, прошествовал из «БМВ» к высотке. Окна квартиры Кирина выходили на эту сторону, но ни одно из них потом не загорелось: освещая фонариком, грабитель грамотно справлялся с охранной сигнализацией помещений и другими преградами.

Через определенный отрезок времени на ступеньках массивного крыльца этого дома, престижнейшего со сталинской поры, показался Вован. Он прошел к своей машине с недовольной гримасой на роже, быстренько сел за руль. Топтуны-оперы единодушно отметили неудовлетворенное состояние бандюги. Рюкзак его, на их взгляд, потяжелел, да, очевидно, главная цель кражи не была достигнута.

Не ошиблись в своем предположении менты, когда вынеслись вслед за Вованом по московским улицам за кольцевую автодорогу — тот правил на дачу Кирина.

Дальше «БМВ» Вована и неразлучный с ней «жигуленок» мелькнули по ночному загородному шоссе, пока «ведущая» машина не тормознула около высокого забора. За ним высилась дача митрополита, внушительностью, качественностью постройки не намного уступающая вилле владыки на Женевском озере.

— Здесь, Гена, нам придется с Вованчиком поучаствовать, — сказал Кострецов, засовывая из «бардачка» в карман моток тонкой капроновой веревки и меряя взглядом забор, через какой вслед за бандитом им предстояло перескочить. — Тут территория большая, Вован с добычей может спокойно улетучиться.

Они тихо выскользнули из «Жигулей» в темноту. Направились за бригадиром, понаблюдали, как взлетел он по угловому столбу вверх. В этот момент изнутри залилась лаем собака.

Вован, сидящий на гребне забора, мгновенно выхватил из-за пазухи пистолет с уже навинченным глушителем. Прицелился: бац! — пес внизу, видимо, навечно замолк.

— Хреновато, если он так же со сторожем обойдется, — прокомментировал Кострецов. — А сторож дачи есть, раз собака такой активной была. Давай-ка, Гена, сигай поближе к сторожке, прикрой на всякий случай охранника.

Капитан отмотал ему веревки, хотел отрезать.

— Не надо, — прошептал Гена, — это ты у нас бывший разведчик, канатоходец и так далее. А я полезу по-простому, бревнышко приметил, к забору его подставлю.

Топков скользнул в кусты около забора к сторожке, крыша которой виднелась невдалеке от ворот.