В последнем архиве текстовый документ. Он совсем небольшой, несколько байт.

Амелия кликает по нему дважды, но архив требует ввода пароля. Она пробует разные даты и имена, что Лия могла поставить паролем. Она вводит дни рождения, номер дома и улицы и прочее, но никак не может подобрать нужной комбинации. Отчаявшись, Амелия отбрасывает бесполезный ноутбук в сторону и решает обшарить стол в поисках какой-нибудь подсказки о том, что именно могло бы быть паролем.

Среди документов она находит распечатанный конверт письма и небольшой блокнотный лист, свёрнутый в несколько раз и убранный так, что если бы она на него случайно не наткнулась, а искала нарочно, ни за что бы не нашла.

Конверт притягивает к себе мгновенно, ведь до сих пор некому было писать Лии настоящие, живые письма - она за всё это время не поддерживала никаких контактов с внешним миром таким образом. На бумаге остаётся только штемпель клинической лаборатории, который не говорит ни о чём. Амелия достаёт единственный листок из плотной бумаги, на котором совершенно непонятные данные, но самое важное врачи, как всегда, обычно пишут сверху и снизу.

'Заключение на установление родства', - гласит заголовок, а вот на строчке ниже обширной таблицы выведено следующее: 'Основываясь на результатах полученных при анализе 33 перечисленных локусов вероятность родства 90%'. Сведений о реципиентах не прилагается, но у Лии не так много вариантов того, кого же она могла проверять, но почему она сомневается в том, что они сёстры?

Лист с двух сторон исписан несколькими версиями того, что могло бы быть объяснением всему найденному материалу, но одна из них обведена в круг, словно сестра особенно отмечала её.

Амелия вчитывается, заставляя себя по нескольку раз перечитывать каждое слово, следуя за стрелками по схеме и соединяя всё, что она узнала из материалов, собранных сестрой.

Вершина всего короткая заметка: первое октября. Мистер Оккервиль 1/2 акций компании Фрейзер. Ниже - два участника, Фредерик Дасон и Джон Фрейзер. У фамилии 'Дайсон' перечеркнуты разные профессии - охранник, телохранитель, военный, и лишь одна оставлена без поперечной линии, указывающей на то, что Лия отмела эту возможность. 'Исполнитель', - вот что она гласит, и тонкая стрелка идёт к их отцу, Джону Фрейзеру, где мелкая подпись заказчик. Ниже перечёркнута фамилия Оккервиль и стоит дата - шестое октября, 14:47. Палец скользит по одной из пары стрелок вниз, где красуется надпись 'хирург', а под ним имя Габриэль Фейн с датой рождения её кузины. Шестое октября. От другой снова их фамилия, но уже перечёркнута. От Джона Фрейзера тянется ещё одна стрелка, с надписью 'заморожены счета', а от неё ветка 'залог', итогом которой становится 'завещание'.

Всё это складывается в одну картину.

Она переводит взгляд с листа с заметками, на конверт, и снова, чувствуя приступ тошноты которая сжимает её желудок спазмами ещё долго, даже после того, как она, схватив злосчастный лист и смяв его в руке, спешно покидает чужую комнату, вернув всё в положение как было.

Эта схема стоит перед глазами всё время, пока Амелия занимаается повседневными делами и отвлечься, но мысли снова и снова возвращаются к тому, что она прочла. Она пытается анализировать, даже изучает разные версии, выдвинутые сестрой на другой стороне, но все они кажутся ей недостаточно правдоподобными.

Лии, по видимости, тоже, раз на этой она так сильно концентрировала своё внимание.

Вопросов немало, но она и сама способна догадаться, почему Лия сделала такой вывод о профессии Фредерика Дайсона, ведь именно с ним у отца было самое последнее дело, когда он нанимал охрану для своей семьи. Особенно трудно поверить в то, что их отец мог так запросто решить избавиться от конкурента, а ведь это был его свояк. Мама говорила, что тёти Роуз даже не должно было быть в той машине, что она внезапно решила поехать с мужем в последний момент, когда случилась эта трагедия, но никогда не упоминала, что её сестра была глубоко беременна. А вот о спасении Габриэль Фейн она и сама не знала, иначе бы хоть раз это бы всплыло в разговорах.

То, что сделал мужчина, видевший трагедию, и что на большое счастье кузины, которую воспитывала их бабушка, было просто невероятным везением для всех троих, ведь он мог и не оказаться хирургом, мог не успеть, как и скорая. И догадаться о причинах прекращения общения бабушки с мамой после того, как вышла замуж.

Появление Габи было чудом с одной стороны. И трагедией с другой.

Она, Амелия, стала разменной монетой в сделке отца. Может быть он и хотел отдать деньги и изменить завещание после того, как к их семье перейдут акции, но не успел. Другая автокатастрофа.

Возможно ли потерять половину семьи в один день в двух разных авариях? Насколько было значимым то, что несколько лет до этого наёмный киллер, потерял жену и ребёнка? Могло ли это стать причиной для разлада между заказчиком и исполнителем? Мог ли отец поклясться, что там не будет женщин и детей, а после поплатится за то, что так случилось?

И могла ли она, Амелия, просто выдумать это, для того, чтобы соединить всё в единую красивую цепь?

Эти мысли не дают покоя весь вечер и, когда первые сумерки опускаются на землю, она не выдерживает вскакивает на ноги и принимается ходить кругами по комнате. Сегодня Энди ночует не в пансионате - родители забрали её на несколько дней в Париж, до оглашения результатов экзаменов.

Снова и снова она думает об этом, а особенно о том, стоит ли ей обо всём сказать Габи, ведь младшая, конечно - нет и тени сомнения - промолчит. .

Амелия включает лампу, достаёт смятый лист и бережно расправляет его, вглядываясь в почерк сестры. Просматривает документы, сидя на кровати и умостив ноутбук почти на самом краю стола, пытаясь решить, как поступить верно. Старшая из сестёр Фрейзер смотрит долго, внимательно то на подборку статей и документов, то на изрядно помятый клочок бумаги, стараясь решить для себя это, но нервы сдают, и она снова сминает последний в кулаке, выуживает телефон из кармана, набирая быстро смс Габи и Лии:

'Надо поговорить. Срочно. Пустой кабинет на третьем этаже.'

Он молчит, ни слова в ответ. Амелия не отличается терпением, а потому находит на столе Андреа зажигалку, и подпаливает край листа и открывает окно, чтобы дыма было не много. Когда телефон гудит о пришедших сообщениях, она бросает листок в корзину для бумаг рядом со столом и распахнутым на краю ноутбуком, и спешно хлопает дверью покидая комнату и по пути читая два таких разных сообщения, несущих, по сути, одну и ту же информацию.

Все скоро будут там.

Габриэль

В час, когда сон и явь различить невозможно, Габи думает, что ей снится, что она идёт вверх по ступеням тихо, крадучись, чтобы попасть на третий этаж, в пустующий и открытый из-за ремонта, кабинет. Лия шагает за ней, хотя, Габриэль уверена, кузине абсолютно всё равно на то, что её может поймать дежурный учитель, а это, в свою очередь, грозит неприятностями.

Амелия позвала их обеих так внезапно, и Габи переживает, как бы не случилось чего, особенно из-за шабаша и их уловок, пусть даже до экзаменов эта проблема и разрешилась как нельзя лучше и без потерь.

Тусклая полоса света, виднеющаяся из под двери даёт ясно понять, что Амелия уже здесь, и Габи торопится прошмыгнуть в кабинет и плотно прикрыть её за собой.

Амелия сидит на одной из парт, что-то листая в своём телефоне, или играя в очередную игру в ожидании сестёр, но, подняв голову на звук, она быстро выключает его, и весь кабинет поглощает полумрак.

- И из-за какого срочного дела ты выдернула меня из постели? - лениво и не таясь спрашивает Лия, поднимая бровь и складывая руки, обёрнутые в тонкий плед, на груди. - Что такое не может подождать до утра?

- Ты здесь не для этого, - огрызается Амелия внезапно злым тоном, которого Габи никогда прежде не слышала от старшей кузины. - Ты здесь лишь для того, чтобы подтвердить или опровергнуть мои слова. Считай это очная ставка.