- Я видела детские работы Лии с удивительно низкими баллами, которые она всё ещё хранит, - вспоминает Габи.

- Наверняка, одни из тех, - соглашается Амелия, удивляясь подобной сентиментальности со стороны младшей, которая таскала её за волосы, стоило лишь сунуть нос в чужую половину вещей, - но не помогло. Мама просто внесла благотворительный взнос, и все закрыли глаза на её проделки, только назначили ей сеансы с психотерапевтом.

- Лия ходит к доктору? - Габи не верит словам сестры. - Лия? И всё равно делает такое?

- У неё есть причины, - её глаза лишь на мгновенье опускаются к раскрытым на коленях ладоням, чтобы в следующий вскинуться. - Не думай - я не оправдываю того, что она делает с тобой!

Габи внимательно смотрит на старшую из сестёр Фрейзер, и проговаривает тихо, но очень чётко:

- А то, что она делала с тобой?

Амелия вздыхает и отворачивается, обнимая себя руками, и повторяет.

- У неё были причины.

'У неё есть причины', - так и остаётся недосказанным, оседая где-то в глотке.

- Что бы ты ей не сделала, уверена, ты расплатилась за это и сейчас просто оправдываешь её, - Габриэль заглядывает ей в глаза, пытаясь поймать взгляд.

- Что бы не сделала? - голос Амелии пропитан горечью. - Ты ведь даже не представляешь, что именно я натворила...

- Это не важно, - Габи кладёт свои ладони поверх рук Амелии, подбадривая, - что бы там ни было, ничто не стоит того, чтобы винить себя вечно.

Это режет ещё больнее, чем любые слова Лии. Это уничтожает так, как сестре и не снилось, но... Если младшая рассчитывает на это? На то, что они объединяться против общего врага и сблизятся, а потом она всё разрушит?

Такой вариант нельзя отбросить без раздумий - уж очень это в духе младшей.

- В любом случае, думаю, тебе стоит решить, что из вещей ты возьмёшь домой на каникулы, - заключает Амелия, - поверь мне, потом времени на это просто не будет - подготовка к семестровым зачётам выжмет из тебя все соки. Хуже только летом, ведь полноценные экзамены как боссы на уровне.

- Да, конечно, - соглашается Габи, и вспоминает неожиданно, - и раз уж мы заговорили об этом, не могла бы ты мне кое-что объяснить. Я совсем ничего не поняла в этой новой теме по биологии...

Они углубляются в рассуждения о рефлекторной дуге, в то время как мысли обеих слишком далеки от этого предмета.

Габриэль.

Иногда, самые худшие опасения имеют свойство оправдываться, думает Габи, положив трубку после вызова тёти Джины. За непродолжительный разговор перед началом праздников удаётся уяснить одно - Амелия была чертовски права, когда говорила что придётся поехать к ним домой. Место, где она будет абсолютно беззащитна от таких проделок Лии, как залитая чернилами любимая рубашка - одно из немногих вещественных воспоминаний о доме.

'Ты просто мелкая пакостница', - временами хочется бросить ей в лицо, но каждый раз в голове всплывает момент, когда мелкая пакостница чуть не отправила её на тот свет. И бог с ним, со смятым стик любимой помады, найденным на дне мусорки, с переменой температура воды из-за регулировки термостата, пока она принимала душ. Если никак не изменить ситуацию остаётся лишь мириться с ней, но на мягкость и прощение, на любую форму принятия Лия реагирует неадекватно - её мучения становятся всё извращённее и жестче, и, как следствие, почти никогда не являются физическими. Словно Лия находит слишком пресными страдания тела, услаждая себя разломом чужих душ.

То же самое случается когда Габи имеет неосторожность высказать сочувствие по поводу бессердечности миссис Фрейзер по отношению к своим дочерям.

...Лия прихорашивается перед посещением дополнительных занятий по литературе, когда Габи заводит разговор об этом.

- Тебе было не одиноко здесь, когда ты была маленькой?

- Серьёзно? - усмехается Лия, одёргивая перед зеркалом юбку, и бросает на взгляд на часы. - Ты сейчас хочешь обсудить моё детство? Что насчёт настоящего, м? Может быть мне до сих пор здесь одиноко, печально, так...

Голос кузины срывается, прерывается на мгновение, и она закатывает глаза к потолку, прижимая картинно ладонь к груди.

- Впрочем, это всегда можно изменить, - Лия посылает нежную улыбку через зеркальное отражение.

Слова не нужны, чтобы понять, что двоюродная сестра направляется на дополнительные занятия, на куда хочет и Габи, но, увы, её уровень не подходит для такого, как ей сказала миссис Слоун, настоятельно не рекомендовав там появляться, чтобы, упаси боже, не снизить успеваемости её кузины.

Всего один раз всё же решилась на это - пришла в кабинет, и, получив свои задания слушала, как Лия откровенно флиртует с учителем, исхитряясь отвечать на вопрос по теме. Её речь, тон, правильно расставленные паузы и лёгкая, но несколько насмешливая полуулыбка - всё это было притворным, Габи знала, но всё же казалось естественным. И жгучее чувство разъедает Габриэль, ведь мистер Кастра не уделяет ей больше внимания, чем ко всем прочим.

Флирт и кокетство, холод и отстранённость - всё смешалось в однородную массу за этот час, и Габи больше не приходит, боясь, что если она останется с этим один на один, она просто не выдержит и сломается.Сложно определить что же из всего этого расстраивает её так сильно, что хочется оказаться одной в центре поля и кричать до тех пор, пока силы не иссякнут, а после упасть в тёплую, пахнущую солнцем и теплом траву.

Амелия, как человек, проживший с этой безумной всю свою жизнь даёт по-настоящему ценные советы.

- Не оставайся с ней в комнате слишком долго наедине, - мягко наставляет она, кивающую Габи, - не приводи никого. Не давай видеть тебя с друзьями. Не позволяй ей слышать смех, если ты хочешь чтобы она не делала всё хуже.

Габи часто замечает, что друзья и смех вызывают у Лии состояние бешенства. Самое простое предположение - виной тому то, что из-за уродства над ней смеялись подруги или сверстницы в детстве. - Ты знаешь, как можно противостоять ей? - Габи спрашивает Амелию на днях. Кузина складывает руки на груди, чуть ссутулившись и слегка пожимает плечами.

- Не знаю.

- Но вы ведь...

- Сам факт моего существования приводит её в бешенство, - перебивает её Амелия, явно желая поскорее закончить этот разговор - прежде, она всегда была терпеливым собеседником, но Габи знает, что любой разговор о Лие выбивает кузину из колеи, и она, словно стараясь отстраниться, не всегда бывает таким же внимательным слушателем, что и обычно. - Так что не думаю, что мы сможем легко противостоять ей. Она не лучше, чем тот шабаш, который прячется в комнате отдыха - так же хорошо осведомлена и защищена, и тебе стоит приглядываться к ней. У всех есть слабые места...

- Думаешь, она раскроется передо мной? - Габи удивляется и улыбается несмело, - но ведь у тебя было столько времени, чтобы ты могла приметить их.

Амелия ёжится, кутаясь в свой кардиган сильнее.

- Я её жертва и противник. Два в одном. Передо мной она всегда собрана. Ты же сможешь застать её врасплох, и тогда мы сумеем её, наконец... усмирить.

Габи кивает своим мыслям, раскладывая одежду по ровным стопочкам, и отделяя ту, что ей велено было упаковать в чемодан. В этом есть здравый смысл, но саму затею о сборе информации не сравнить с настоящим вооруженным конфликтом. Она воображает себя великим сыщиком, который ищет брешь в обороне противника, но ей отчаянно не хватает значимого куска информации, а Амелия тщательно избегает тему того, что произошло между ней и сестрой или отшучивалась, выдавая в ответ версии одна загадочнее другой. Таинственные и мистические, но не содержащие ни капли правды в себе.

И вот теперь Габи предстоит приехать в дом, где выросли две такие разные девочки: мягкая и податливая Амелия, лишь изредка показывающая твёрдость характера, жестокая и несокрушимая Лия, которая лучится чувством собственного превосходства над окружающими.

Она - белый кролик падающий в змеиное логово вместо родной норы, и неизвестно сумеет ли она выбраться оттуда живой.