Итак, с момента звонка толстухи в жандармерию, в комнате садомазохического отдела sex-шопа прошло полминуты.

За стеклянной перегородкой послышалось торопливое и тяжёлое топанье массивных мужеских ног.

На пороге появились жандармы. Стражей порядка было четверо. Одеты они были почти по-граждански – в дорогие и светлые, летние классические костюмы, играющие волнами складок, как играет лишь чаньдунский высокогорный шёлк, стоимостью более пятиста американских долларов за полуметр. Запястья, шеи, пальцы рук представителей власти, буквально купались в цветах золота и оттенках платины. Зубы, в раскрытых и хищных пастях правоохранителей искрились изобилием драгоценных камней и металлов. Роста, все как один, они были высокого, но комплекции разной, в общем спортивной – от приземистой массивности борца, до элегантной сухости многоборца. При том, на одном из них красовалась даже пижонская атласная кремовая шляпа.

– Этот клоун в “nike”, стопудово – голимый торчок! – бодро подал клич товарищам по службе один из законников, ухоженным пальцем тыча в Макса.

– Стопудово! – хором отозвались на клич его коллеги.

Через несколько бодрых секунд тело нашего отважного юного героя уже лежало, распростершись ниц на кафеле sex-шопа, а все вещи Max’а – кофта, брюки, кроссовки и даже трусы, тряслись в руках сотрудников Госнаркодоноса, исторгая на пол карманный скарб, состоящий из плеера, зажигалки, очков, сигарет и ключей.

– А вот и он! – радостно воскликнул самый удачливый из сотрудников, ловко поймав, выпавший из резинки трусов Макса, прозрачный пакетик с зелёным содержимым.

– Хэш! – авторитетно дал оценку один из товарищей везунчика.

– На экспертизу! – по-деловому гаркнул третий их кент.

– А кепку-то мы с него не сняли! – бодро озадачил товарищей четвёртый.

Когда кепка Макса оказалась в руках законников, дополнительные комментарии были излишни. Сотрудники государства блаженно щерились дорогостоящими ртами, глядя на красноречивую инсулинку “Красную Шапочку”.

– Голимый срок! – вынес вердикт один из слуг государства.

– Если там остался раствор, больше минимума по УиК, то это – особо крупный размер! – уведомил Max’а другой их кент.

– Поедешь надолго! – с садисткой интонацией добавил третий.

– Сквич, пепсикольник, симпатичненький… Скорее всего в петушатник съедешь! – с ещё более выразительной и издевательской интонацией, съехидничал четвёртый законник.

Саму виновницу сего действа – Даму в Розовых Очках, сотрудники власти, меж тем, как будто и не замечали, сосредоточив всё своё внимание на неудачнике Максе, тогда как она – Дама, следила за их суетой весьма зорко, оценивающе оглядывая каждого из них, как будто прицеливаясь в естество каждого, словно готовясь к схватке. Толстуха-продавщица тоже увлеклась наблюдением за яркой сценой захвата, совершенно позабыв о своей обидчице: глумление над Max’ом вполне удовлетворяло её порочную страсть к раздору.

Но, в тот миг, когда законники, заломив руки Максу до крыла и согнув его голое тело в непристойную погибель, поволокли несчастного юношу прочь из магазина, Дама в Розовых Очках сама проявила себя перед захватчиками, выступив им навстречу и гордо преградив путь.

– Освободите проход, многоуважаемая! – с глумливой интонацией обратился к Даме один из сотрудников власти. На лицах троих его товарищей проявились гнусные, похотливо-презрительные ухмылки. Было видно, что уже не первый раз в своей, правоохранительной практике, они встречают сопротивление от справедливо негодующих граждан или гражданок.

– Остановитесь, господа! Давайте побеседуем! – со смелой невозмутимостью возразила им Дама.

– Не препятствуйте представителям власти, при исполнении ими своих служебных обязанностей! – ловко отчеканил угрозу, с грамотной ссылкой на УиК, законник в шляпе.

– Просто побеседуем… – с героическим спокойствием, продолжила сопротивление Дама.

– Имейте в виду, гражданка: вас фиксирует государственная камера видеонаблюдения! – подключился к атаке следующий их кент, подбородком своим кивая вверх, на вертящуюся под потолком видеокамеру.

– На судебном разбирательстве, заснятый сейчас материал может послужить основанием для возбуждения в отношении Вас уголовного дела, гражданка! – снова пригрозил умудрённый познанием УиК законник в шляпе.

– Побеседуем… – с какой-то отстранённой, сомнамбулической интонацией, вновь возразила государственникам Дама. Лицо её, при этом, сделалось обескураживающе умиротворённым, мертвецки безучастным. Глаза Дамы неестественно закатились под веки, обнажив белки. Тело её расслабилось на манер тряпичной куклы.

– Последний раз предупреждаю Вас, гражданка! – вытащив удостоверение и демонстрируя его камере под потолком, капризно запричитал законник-правовед. Меж тем, глаза его коллег причастились наблюдением за происходящими с Дамой, весьма настораживающими изменениями.

– Побеседуем… – завораживающим шёпотом вновь повторила Дама, всем своим естеством, словно уплывая куда-то прочь от жизни.

Теперь уже все четверо представителей власти, включая настойчивого правоведа в шляпе, внимали ей, безвольно заворожившись созерцательной невменяемостью.

– Побеседуем… – с безжизненной размеренностью, словно метроном, продолжила свои заклинания Дама, всё более погружаясь в полуживое состояние каталипцизма. Сотрудники государства вторили ей, ловя своими, остекленевшими вдруг глазами, каждый вдох и выдох Дамы, дыша уже с нею в унисон, словно отражаясь в зеркале.

– Побеседуем!… – монотонно шептала Дама.

И вот, уже сам Max почувствовал, как комната плывёт перед его глазами. В ушах его раздался высокий звон, похожий на звук отключаемого прибора. Сознание покидало юношу, и последнее, что он успел уловить в ускользающей реальности – было ослабление хватки правоохранителя. Руки Макса освободились, но сам он уже не мог держаться на ногах самостоятельно, и, подкосившись в коленях, упал лицом в пол.

Прошло некоторое время, и Max снова увидел свет через полуприкрытые веки. Осторожно оглядевшись, он понял, что по-прежнему находится в sex-шопе, лёжа распростёртым на кафельном полу. Тела трёх, крутивших его, хранителей порядка ради власти, валялись рядом, четвёртого не было видно. Комната магазина походила на оставленное поле боя. Вместо воронья, над телами падших кружила тень толстой продавщицы, беспокойно мечущейся от прилавка к двери и обратно.

– Страсти-то какие, батюшки! Убивают средь бела дня! Жандармов убивают! Без стрельбы, без взрывов! Ни дыма, не крови… Секретное оружие, видать! – громко причитала толстуха, молитвенно сложив на груди пухлые ладони.

– Выключи селектор, сука! – донёсся из тёмного угла властный вокал Дамы в Розовых Очках.

Повернув голову в сторону донёсшегося голоса Дамы, Max увидел, склонившийся над чем-то, лежащим на полу, силуэт виновницы сего, таинственно творимого действа. Склонившись над каким-то предметом, Дама интенсивно водила руками из стороны в сторону.

«Ворожит!» – подумал Max, но его предположения рассеялись, стоило ей подняться и сделать шаг в сторону, чтобы выйти на свет. В руках у Дамы оказался жандармский мундир, а именно: кофейный шёлковый костюм, пижонская, атласная кремовая шляпа, и пара лакированных, востроносых туфель из крокодильей кожи. То, что Max принял за неодушевлённый предмет, на самом деле, было телом одного из законников.

– Скорее одевай это, Макс, пока камера не работает! – спешно бросила ему свой клич Дама, подкинув, снятый с государственника роскошный костюм.

Поскольку Max был наг и напуган, предложение Дамы пришлось выполнять как приказ.

Уже через три минуты он гарцевал в блатном прикиде от кутюр, нахлобучив на глаза защитный полукруг из кремового атласа. С сего мига ни одна из установленных на крышах, под потолками офисов и на фонарных столбах, ни одна из камер видеонаблюдения не опознала бы его прежнего – оболтуса и тинэйджера, верно выводя на дисплеях элегантный образ столичного повесы-денди.