– Не золотые чаши и алмазные ожерелья манят её, но смертоносные клинки!

Демира с сожалением опустила княжеский анк, повернулась к юноше.

– Во что же ты хочешь меня облечь?

Арефа с улыбкой протянул ей кисейное платье, лёгкое, как вечернее облако, жёлто-розовое, как лучи заходящего солнца. Платье пришлось девушке впору, и ученик магистра сам завязал ленточки на её золотистых атласных туфельках.

– А волосы? – спросила Демира. – Так ведь нельзя? Надо сделать с ними что-то…

– Позволь мне, – Арефа порылся в большой резной шкатулке и выудил оттуда две золотые заколки. – Будет очень красиво! – заверил он. – Смотри, какое ажурное литьё… – он взял резной гребень и провёл им по волосам Демиры, – какие чудесные волосы! – восхитился юноша, зарылся в них лицом и тихо вздохнул. – Какой дивный аромат!

– Дымом-костром они пахнут, – фыркнула воительница, – ты не болтай, а дело делай. Отец твой, верно, цирюльником был? Или ты хозяина своего по утрам причёсываешь? Где научился так?

– Я видел портреты принцесс Ордена Сов, – признался Арефа, – они прекрасны! Их волосы, будто облака на закате…

– Ой, довольно! – сморщила нос Демира. – Не пой, слушать тебя тошно! И того хватит, что вырядил меня куклой! Пожалей мои уши, коль волос не жалеешь!

– Уже всё, – юноша достал коробочку с золотой пудрой и присыпал ею причёску Демиры. Она почесала нос и громко чихнула.

– Ты прекрасна! – прошептал Арефа, отступая на шаг и любуясь своей работой. – Мессир будет в восторге!

– Я польщена до самых кишков, – фыркнула Демира, отряхивая пудру с волос, – будто кукла разряженная! Пошли отсюда уже. Меня мутит от запаха золота.

– Деньги не пахнут, – возразил Арефа.

– Ещё как пахнут, – горько усмехнулась воительница, – грязью, кровью, падалью, и блевотиной. Ты принюхайся.

Выйдя из сокровищницы, они спустились ещё ниже и вошли в большой, сотнями свечей освещённый зал. Нечисть всех мастей танцевала тут под играемую незримыми музыкантами музыку.

Маленький бойкий упырёк с приплюснутой головкой схватил Демиру за подол платья и повлёк в центр зала. Арефу окружили полупрозрачные тени утопленниц и под мелодичный смех закружили в хороводе. Два тучных вурдалака наяривали вприсядку, прихлопывая в ладоши. В углу зала тощий синегубый висельник целовался с каким-то существом, похожим на Бабу-Ягу.

Черти, лешие, кого тут только не было! Тролли, гномы, болотные и лесные кикиморы, плясали, кто во что горазд. Никакой слаженности не было, потому что тот, кто правил бал, пока что и не правил его вовсе – молча сидел на каменном троне с высоким серебряным кубком в руке.

Главенствовал над нечистью демон – высокий, статный, облачённый в фиолетовый камзол и небрежно переброшенный через плечо длинный пурпурный плащ. Огромные кожистые крылья, словно у гигантской летучей мыши, были сложены у него за спиной, руки заменяли волчьи лапы с длинными когтями. Лицо демона было человеческим – лицом Арий Конрада. Его светлые, зачёсанные назад волосы красиво сочетались с тёмно-фиолетовым одеянием.

Демира остановилась, не веря тому, что видит. Смотрела на магистра во все глаза и думала, что грезится ей, ведь такое бывает только в сказках! А бойкий упырёк тем временем влез под подол её платья, пощупав сначала складки воздушной ткани, а потом и стройные ноги девушки.

Магистр, встав со своего трона, шагнул ей навстречу. Демира очнулась, отбросила пинком резвого упырька и, заворожённая пронзительным взглядом серых глаз магистра, пошла навстречу.

Незримые музыканты смолкли. Остановились танцующие фантомы. Взгляды всех присутствующих устремились на верховного жреца Аримана и девушку, солнечным лучом проникшую в это царство призрачных теней. Арий Конрад и Демира приблизились друг к другу.

Колдун в облике демона был выше своего человеческого роста. Демира не доставала ему даже до плеча. Его серые глаза отливали жёлтым, и радужную оболочку пересекал узкий, длинный, как у рыси, зрачок. Он улыбнулся, обнажив две пары длинных блестящих клыков.

– Ты прекрасна, – низким завораживающим голосом проговорил демон, – ты воистину сегодня королева.

Нечистая сила завопила на разные лады, приветствуя Демиру. Арий Конрад поднял руку, и гвалт в зале в тот же миг смолк.

– Мы в восхищении, мессир, – промурлыкал Арефа. (Он-то, ещё бы!) – Что прикажете играть?

– Полёт валькирий! – велел магистр.

Незримые маэстро грянули музыку, и призраки закружились в танце с такой грацией, изяществом и столь едино, что Демира замерла, сражённая невиданной ею доселе гармонией.

Арий Конрад взмахнул рукой, и свечи в канделябрах и люстрах засверкали, заискрились голубым, сиреневым, розовым, бросая причудливые тени на фигуры танцующих и каменные стены. В немом восхищении Демира любовалась танцем разноцветных бликов, а верховный жрец Князя Тьмы смотрел на неё.

– Арефа красиво причесал тебя, – проговорил колдун, – ты стала похожа на одну из принцесс моего Ордена. Выпьешь со мной? – и в его руке из ниоткуда возник второй серебряный кубок, до краёв наполненный густой алой жидкостью.

– Что это? – спросила девушка.

– Кровь младенцев, – ответил магистр, сверкнув жёлтым отблеском глаз.

Демира побелела, пошатнулась, и если бы Арий Конрад не придержал её за талию, она, наверное, упала бы на каменный пол без чувств.

– Полно, Демира, – негромко проговорил колдун, низко наклоняясь к её лицу, – я пошутил. Это крепкое сладкое вино лучших виноградников. Пей, не бойся.

Девушка покосилась на обнявшую её стан лохматую волчью лапу и отодвинулась. Демон улыбнулся, перехватив её взгляд.

– Так нужно, – пояснил он, – моей свите не по нраву видеть меня в людском обличии. Но ведь я не внушаю тебе ужас, не так ли?

– Восхищения тоже, – созналась Демира, беря из руки-лапы магистра серебряный кубок.

Я буйная, когда напиваюсь, – предупредила она.

– Уж, поверь, я сумею с тобой справиться, – сверкнули золотом его волчьи глаза, – за удачный исход! – их кубки соприкоснулись, издав мелодичный звон.

Воительница осторожно глотнула. Да, вино было превосходным, лучшего ей не доводилось пробовать.

– Пей до дна, – велел магистр, – за удачу пьют до дна.

– Я предупреждала тебя! – напомнила Демира.

Глаза магистра блеснули озорством.

– А пусть Арефа увидит, какой ты можешь быть, – заговорщически предложил он, – а то он зрит в тебе едва ли не богиню.

– Не надо завидовать, – огрызнулась воительница, поднесла бокал к губам и принялась пить. Пусть смотрит, сам просил.

– Мессир, свите не терпится увидеть ваш танец с королевой, – проворковал Арефа.

– Терпение, друг мой, – отозвался магистр, – всему свой черёд.

– Да давай уже потанцуем! – возразила, вытирая губы, Демира. Выпитое вино сразу хмельным ветерком подуло в голову. – Потешим твою свиту!

– О, мессир! Мы в восхищении! – вздохнул Арефа.

– Играйте вальс ветра, – приказал невидимым музыкантам Арий Конрад и протянул Демире мохнатую лапу, – дай руку мне! – мягко проговорил он. – Не бойся, когти не оцарапают.

Девушка смотрела на гигантскую лапу с кривыми чёрными когтями и молчала, не решаясь коснуться её.

– Не бойся, – повторил Арий Конрад. Его низкий хрипловатый голос проникал в сердце, чаруя своей певучестью. – Ну же! – улыбнулся магистр. – Дай руку мне.

Демира не посмела воспротивиться и нерешительно вложила свои тонкие пальцы в лапу чернокнижника.

Арий Конрад мягко притянул её к себе, положил на её талию вторую лапу и легко закружил в танце. Чудеса – волчьи лапы оказались гибкими и ловкими, как человеческие руки, а страшные когти не причинили никакого вреда.