— И интернет? — жалобно пискнула я.

— Будем пить глинтвейн, рассказывать страшные истории и читать бумажные книги. О, ещё вспомнила! У нас в кладовке с прошлой зимы завалялась гитара. Как-то было не до неё. Так что готовься к старинной салонной жизни, подруга. Если тебе что-нибудь нужно, немедленно позвони Алексу и скажи. Или можешь спуститься вниз, пока не поздно, и автобусы ещё ходят.

— Да, куда мне? — пожала я плечами. И в тот же момент меня осенило, что это грядущее снежное время даст мне отдохнуть от всех мыслей и проблем. Потому что логично, если никто не сможет выбраться отсюда, то никто не сможет и добраться сюда. Я не знаю всех способностей демонов, но подозреваю, что они ограничены физическими способностями человека. В котором живут.

— А как же работа Алекса? — спросила я, успокоившись окончательно.

— Он будет эти две недели жить у друга внизу. Ох, и наустраиваем мы девичников за это время! — Лия, несмотря на предстоящую разлуку с мужем, явно все-таки наслаждалась грядущими событиями. — Точно! Нужно сказать ему.... Ай, нет! Я сама смотаюсь сегодня в город. Нужно набрать масок для лица, у меня красный лак заканчивается, и ещё....

Она глянула на меня:

— И ещё нам понадобится маска для волос. Лиз, ты какая-то бледная. И волосы у тебя тусклые. Ты выглядишь несравненно лучше, чем когда только что приехала, но будем делать из тебя прежнюю красотку. «Довладовскую».

В этот момент мне ужасно захотелось, чтобы выпал снег, и отрезал меня от всего мира. Захотелось бесконечными томными вечерами пить горячий глинтвейн под гитару, читать ужастики под теплым пледом, и знать, что никто, абсолютно никто не потревожит этот полусон наяву. Мне захотелось стать красоткой, прямо вот «послевладовской» красоткой, никому не принадлежащей, сонно и нежно утопающей в мягком снежном покрывале, накрывшем все пространство вокруг меня на много километров. Только вот меня тревожила одна мысль. А как в горах перезимует эти две недели Шаэль? Оказалось, что это мне совсем небезразлично. По крайней мере, это было первое, что пришло мне в голову, после радости от того, что демоны Влада не смогут пробраться через снежные заносы на горных дорогах.

Даже если это они оставили эти предупредительные странные надписи на стене музея, пугая и тревожа меня (особенно мне до сих пор приводило в ужас «Ангел мой, иду за тобой», хотя это была очень красивая молитва, призывающая ангела сопутствовать человеку в добрых делах и направлять его на них). Хотя страшно было и от того, что, сколько не скрывайся под белым укутывающим покрывалом, плохие вести из вне рано или поздно дойдут до тебя. И чем позже, тем стремительнее и безжалостнее будет их поток. Который снесет тебя.

Я бросила быстрый взгляд на ноутбук, совершенно машинально открывший ленту новостей. Первая же фраза в этом списке вызвала прилив крови к лицу. «Зверское убийство в магазине „Букинист“». Руки дрожали так, что я с трудом держала мышку, и все никак не могла попасть курсором в нужную точку, пока открывала страницу. Неизвестный зашел в магазин, пользуясь, что в нем не было посетителей. На меня обрушился поток даже не слов, а ощущений.

Кровь. Много. Ужас. Смерть. Гарик погиб, Олег в больнице. В коме. Правой руки, в которой он сжимал свой странный игрушечный треугольник, больше нет. Жгут перетягивает предплечье. Давит. Несуществующая рука страшно, просто невыносимо болит. Даже в глубине бессознания.

Я тупо смотрела на экран монитора. Буквы сложились в красивую рекламу «Зверская распродажа в магазине «Улыбнись». Мне все показалось, верно? Быстро закрыла и страницу поисковика и глаза.

Попыталась унять расколотившееся сердце. Глупость какая: все время ожидать беды. До такой степени, что вижу её уже даже там, где её нет. Это все из-за того, что в «Букинисте» в мое последнее посещение царило это предчувствие беды. В глазах Олега металась безнадега. Он словно знал, что случится, что-то ужасное. Вернее, даже не сомневался и готовился к чему-то страшному. Отдавая мне мои вещи, прощался как-то слишком отчаянно.

«Я нашел кое, какую информацию о бывшей жене Влада», — сказал он мне тогда как бы невзначай, — «Но тебе очень не понравится». — «Наверное, я теперь всегда готова к самому ужасному, так что говори» — «Самоубийство. Она выбросилась из окна восьмого этажа» — «Но у Влада квартира на первом».

— Теперь, — нажимая на это слово и внимательно глядя мне в глаза, сказал Олег. — Теперь у него квартира на первом этаже....

— Это, что бы я не....?

— Чтобы кто-нибудь из.... Будь осторожна, Лиза....

Такой жутковатый диалог состоялся у нас на прощание. И я была почему-то уверена, что в первый момент увидела именно то, что было на самом деле. Много дней я не открывала социальные сети, боясь, что каким-либо образом Генрих нащупает через них ниточку, ведущую ко мне. Но теперь мне показалось очень важным заглянуть в них. Словно там кроется ответ на вопрос, показалось ли моему воспаленному воображению за залихватской рекламой страшное событие, произошедшее в «Букинисте», или это действительно случилось на самом деле. Практически трясущимися руками я открыла «Фейсбук», и среди тысячи сообщений от Влада, которые я не стала даже открывать, чтобы не появился значок «Просмотрено» (я даже не могла заблокировать его почту, чтобы он не прочитал в этом какой-то знак), я увидела одно письмо от Олега. Оно было датировано уже почти месяц назад, и содержало только одну фразу: «Лиза, он знает, и идет за тобой». Никаких тебе смайликов. Мне стало безумно жаль, что я не могу пообщаться с Олегом. И пока никто не увидел зеленую точку моего нахождения в сети, быстро отключилась, для верности вырубив ноутбук вообще.

Что теперь? Я опять попыталась успокоить свое несущееся вскачь сердце. Сделала глубокий вдох и выход. Ничего не скажу Лие. Просто при первом удобном случае я покину этот гостеприимный дом. Но оставлю его в состоянии прежней безмятежности. Было ужасно осознавать вновь, что я словно граната с выдернутой чекой в любой момент могу взорвать прекрасный мир, где бы ни появилась. И от меня практически ничего не зависит.

— Лия, — вдруг спросила я подругу, — тебе не страшно?

Она удивленно посмотрела на меня, и пришлось пояснить:

— Тебе не стало страшнее жить с тех пор, как я приехала?

Кажется, Лия поняла, что имею в виду. Но сразу же отрицательно замотала головой:

— Не выдумывай, рыба моя! Это все случайные совпадения, твой муж никакой не Мефистофель, а ты — не Валькирия. Договорились? Вот и славно. И да, не забудь заглянуть к Ануш. Какие у вас там с ней секретные дела?

Я ничего не ответила. Потому что, честно говоря, даже не догадывалась, что именно хочет мне сообщить столь конфиденциально Ануш.

Но сразу вслед за Лией я собралась и вышла из дома. В туманной взвеси, которая все никак не хотела испаряться, я сразу же промокла и продрогла до нитки. Выданный мне Лией дождевик, хоть и укутывал меня от макушки до пят, не спасал от этой влажной взвести, которая роилась кругом и проникала со всех сторон в мой жаждущий тепла организм. Издалека я увидела на обычно популярной автобусной остановке одинокую худенькую фигурку Лии в таком же, как у меня дождевике. Предзимняя хмарь заставила всех обитательниц Аштарака, даже самых общительных, изнывать без обсуждения новостей по домам. Не было слышно даже жизнерадостного Мухтара, который не сбавил градус наслаждения жизнью даже после всех его приключений с исчезновениями. Наверное, сидел где-нибудь в будке, или сердобольные хозяева, предварительно отругав «бездельником», разрешили ему расположиться на теплой внутренней веранде.

Когда я доплелась до дома Ануш, степень моей вымоченности зашкаливала все возможные нормы. Предварительно выкрикнув несколько раз «Привет» перед калиткой жалобным голосом, я спустилась уже мимо пустых горшков из-под цветов ко входу под навес. Прошла летнюю веранду, непривычно тихую и поникшую, и остановилась перед входом в дом.

— Входи, — раздалось из-за двери. Голос у Ануш был какой-то чересчур грозный, и я даже на секунду замешкалась, подумав, что ещё не очень поздно повернуть обратно. Но Ануш тут же крикнула ещё раз: