Шашурин Евгений Иванович родился в 1955 году в посёлке Вычегодский Архангельской области, где и проживает. Образование – специальное.

Увлечения: резьба по дереву, фотографирование. Пишет прозу и стихи, разрабатывает краеведческие сюжеты. Публикуется в газетах: «Вечерний Котлас», «Двинская правда», «Графоман», «Двинской Летописец», «Литературная стихия». Печатался в альманахе «Российский колокол». Автор нескольких рассказов в сборнике стихов и прозы о Добре – «Давайте будем бережней друг к другу». Для книги «Вычегодский: посёлок на Старице» написал главу «Учёные и творческие люди». Активный участник Котласского литературного собрания.

Номинант областного конкурса «Книга года – 2014» в номинации «Родная сторона». Победитель литературного конкурса им. Козьмы Пруткова (2014) и обладатель Диплома II степени в номинации «Лучший рассказ» (2017). Награждён дипломом газеты «Северная магистраль» (первое место в конкурсе рассказов «Военная любовь», посвящённом 70-летию Победы в Великой Отечественной войне).

Участник поискового движения Архангельской области. Выезжал на Всероссийские Вахты Памяти по местам боёв Великой Отечественной войны в Ленинградской области и Республики Карелия в составе поисковых отрядов «Мужество» (г. Коряжма)

и «Факел» (Пинежский район). В 2017 году отмечен Почётным знаком Поискового отряда «Мемориальная зона» Республики Казахстан за многолетний бескорыстный личный вклад в дело восстановления и увековечения имён бойцов и командиров, павших на полях сражений Великой Отечественной войны. Кандидат Интернационального Союза Писателей.

Утро. Теплоход «Василий Косачёв» отошёл от причала города Кемь. Всё дальше и дальше уходим от материка в Белое море, к Соловецкому архипелагу. Теплоход везёт нас на святые, загадочные острова, где ждут сказка, легенда, быль. Студёное море встретило нас неприветливо. Оно не ворчало, не волновалось, но с небом, которое нависло над ним густыми пепельно-лиловыми тучами, поливающими холодным дождём, явно было в размолвке.

Северный ветер однозначно был на стороне неба – резкими порывами он помогал дождю проникнуть в мою не походную одежду. Несмотря на усилия дождя, загнать меня на нижнюю палубу не удавалось.

Мне не терпелось увидеть Соловки. Стоя на средней палубе, я вглядывался в горизонт. Море безбрежно, величественно, а в его серых танцующих волнах чувствуются сила, грация и сдержанность. Для меня, сухопутного человека, далёкого от такого водного творения, – это диво, что-то невероятное и почти фантастическое. Думаю, что далеко не каждый северянин обширного Архангельского края, трескоед и шанежник, с чьей-то лёгкой руки приравненный к поморам, бывал на Белом море.

Вдалеке, в туманной дымке, появились острова. Через некоторое время они оказались по правому борту. Красивые берега с высоким хвойным лесом и полянами из пёстрого, с сединой, мшаника, усыпанные камнями и гигантскими валунами, – они также входят в Соловецкий архипелаг.

А название у них очень знакомое русскому уху, но непонятное для осмысления – Немецкие Кузова. Между Карельскими и Архангельскими берегами немецкие острова? Могу только предположить, что на Севере, да и не только, немцами называли шведов и прочих чужаков.

Дождь с ветром не ослабевали.

Несмотря на это, я решил подняться на верхнюю палубу. Взобравшись выше, встретил там ещё одного чудака, как и я, вымокшего, но желающего увидеть поскорее остров-легенду. Однако перед взором колыхалась тёмная, с проседью редких гребней волн, морская равнина, а небо с нависающими тучами и угрожающим видом как бы пыталось обратить на себя внимание и подчеркнуть свои масштабы.

Дождь усилился, и я вынужден был спуститься на пассажирскую палубу, мысленно прося небо освободиться от туч, показать свои голубые просторы и выпустить на свободу тёплое солнышко. Выпив чаю с булочкой и немного согревшись, я снова поднялся наверх.

Вдали, сквозь дождь и матовую дымку тумана, я увидел Большой Соловецкий остров, на котором, словно митра патриарха, возвышался православный монастырь с куполами храмов. Я приближался к мечте, а она плыла навстречу. Теперь я разглядывал всё окружающее в объектив фотоаппарата и почти беспрерывно нажимал на спуск затвора.

Теплоход пришвартовался. Мы с супругой сошли на берег острова Большой Соловецкий.

Я поздоровался со своей давней мечтой, посмотрел на хмурое небо и улыбнулся ему с надеждой, что и оно ответит милосердием гостям Соловецкого архипелага.

Если утром по прибытии на Соловки погода нас не радовала, поливая дождём и пронизывая насквозь холодным северным ветром, то во второй половине дня небо подобрело. Оно убрало тяжёлые шторы туч и открыло бескрайнюю голубизну приполярного неба. Вышло на прогулку и солнышко, такое желанное и тёплое. Ветер, наигравшись с дождём, ушёл отдыхать, но нет-нет да и напоминал о себе прохладным дуновением. Белое море заулыбалось отражением голубого неба и, как бы извиняясь за утреннюю неприветливость, слегка волновалось, покачивая наш небольшой катер на волнах.

Острова за бортом поражали своими красками и разнообразием. Вот островок с танцующими среди камней низкорослыми берёзками. Они, как дети на детсадовском утреннике, вызывают лёгкое умиление. Вот пологий остров с высокими кряжистыми елями, отражение которых я вижу в малой морской волне. Лучи солнца и отблески моря придают деревьям таинственный изумрудный цвет.

Смотришь на такое явление, затаив дыхание, а потом, вдохнув полной грудью свежий морской воздух, получаешь ощущение лёгкости и восторга.

Проплываем мимо ещё одного острова. Он, как палитра Творца с множеством разных красок, смешанных и оставленных гигантским художником.

Посреди северного моря карликовых берёз и сосен, можжевельника и мшаника с обилием седых валунов и их собратьев камней поменьше. Омытые солёной волной и овеваемые всеми ветрами, они лежат вдоль берега, белые, как кости гигантских динозавров, выброшенные штормами и прибившиеся приливами лесины, придавая ещё большую загадочность островам.

Мы подплываем к Большому Заяцкому острову. Издалека видны деревянная церковь Андреевского скита и небольшие каменные строения. Катер медленно пришвартовывается к деревянному причалу.

По дощатым мосткам идём на остров. Он, как и все остальные острова архипелага, является заповедной зоной с множеством загадочных, запутанных лабиринтов, выложенных из камней несколько тысячелетий назад.

Ранимая растительность, приспособившаяся жить на камнях острова под солёными и студёными ветрами, кажется фантастической. Ползущие по заросшим мхом камням можжевельник и сосенки, кустами растущие карликовые берёзы и осины – всё это создаёт вид большого нерукотворного ковра, сотканного за многие тысячелетия.

Передо мной тундра среди холодного моря. В далёкие времена здесь был монашеский скит, а в двадцатых и тридцатых годах прошлого века – штрафной изолятор для женщин – заключённых Соловецкого лагеря особого назначения.