В одном переулке они прошли мимо беседки, где попивали чай мужчины и молодые женщины. Неподалеку игрались с котенком дети, поднимая пыль с земли.

- Почему эти не пошли на рынок? - спросил Дир. Рынок, хотя и скудный, работал каждый день, так как продукты портились быстро и приходилось каждый день покупать свежие.

- Им доставят все слуги, или уже сделали это. Назариты - древний род Асмары, одни из основателей, - почтительным тоном пояснил Анвер.

Здесь многие семьи следовало за что-то почитать, однако заслуги их давным-давно погребли пески. Слава - долгожитель Асмары. Здесь ничего не происходило, менялось медленно, и потому только прошлая слава помогала прожить любые трудные времена.

На рынке было тесно, вдвое жарче и очень шумно. Старинные столы и скамьи почернели от времени. На них торговцы стелили привлекательно яркие отрезы материи и раскладывали свой товар: мешочки с сушеными травами и специями, чай похожий на пыль с дороги, бусы, полуспелые фрукты, сушеный творог с кислым запахом, хлопковую одежду, посуду и много разной мелочи. Люди сновали туда-сюда между прилавками, многие вовсе не пришли за покупками, а просто надеялись найти что-то утерянное другими или украсть. Асмарцы торговались страстно, громко и искренне, даже если не собирались покупать товар.

Воины Гера лениво следили за происходящим, скрываясь от жары под навесом.

- Этот перец выращивала моя любимая дочь, а ты хочешь, чтобы я сбросил цену?! Я сброшу цену за кассию, ее смолола моя жена, но не на перец от дочери! - задыхался от возмущения пожилой мужчина в запачканной специями рубахе.

- Кассию я не куплю, будь она смолота хоть королевой, напрасно ты пытаешься всучить мне эту выдохшуюся пыль! - отвечала покупательница. - Давай же, отмерь три горсти перца и получи свою монету! - она вытащила из кармана серебряную монетку.

- Монету! Одну жалкую монету за месяцы труда! Как я посмотрю в зеленые очи своей Рамии?! Как она соберет приданное с такими ценами? Напрасно ли страдали ее тонкие пальцы и нежная кожа? - с надрывом восклицал торговец.

- А ты не расписывай мне свою неземную Рамию, сегодня на рынке я, а не мой непутевый мужичок! Не расписывай!

- Знать не знаю твоего мужа!

- Ах, не знаешь! Так это тот, которому ты свою муку по три золотых за горсть продаешь!

- Да о какой муке ведешь ты речь, безумная?!

- О той, которую твоя чудесная Рамия подмешивает в перец! Отмеряй, говорю, пока я не потратила все на браслеты!

Громко причитая о несправедливости, торговец начал отмерять перец, а Дир и Анвер пошли дальше, стараясь больше не отвлекаться на подобные представления.

Колодец стоял под пальмой, рядом лежала плешивая собака и два худых верблюда. Без предупреждения Дир закрыл дверцы колодца, повесил замок и завернул ключ. Ключ забрал себе. Рынок накрыла тишина. Асмарцы хмуро уставились на запертый колодец и чужеземца.

- Вода не годится для питья, - объявил Дир.

Колодцы запирались на ночь, а по утрам их открывали. Ключ всегда оставался рядом, но Дир забирал вот уже третий ключ.

- В городе мертвых ты закрыл два колодца, а люди там все еще умирают от черной лихорадки! - выкрикнул какой-то юнец в заштопанных шароварах и голым торсом.

Стражники встали с мест, собираясь проучить дерзкого человека, но Дир покачал им головой.

Люди смотрели на него с требовательным вопросом в уставших глазах. Каждый закрытый колодец добавлял страха в их сердца.

- Прямо сейчас я пойду в город мертвых и снова попытаюсь разобраться в природе этой хвори.

У него не хватило сил добавить, что он знает слишком мало, чтобы помочь: асмарцам хотелось верить. В полной тишине Дир развернулся и покинул рынок.

- Анвер, я считаю, ты заработал на достойные кожаные сандалии, - решил он обрадовать мальчишку.

Они пришли к дому его дяди. Двухэтажный, с маленькими проемами окон, дом выглядел глиняной игрушкой, если бы не размеры, которыми отличался от остальных. Кое-где торчали надгробные плиты, камни и все, чем можно было выделить могилу. На кладбище асмарцы не обращали внимания и могли спокойно топтать землю над усопшими.

Ограды вокруг дома не было. Фасад украшала ярко цветущая бугенвиллея. У парадного входа, защищенного кованой решетчатой дверью, собралось множество потрепанных кошек. Они все громко мяукали, подняв хвосты столбом.

- Иду, иду! - донесся из дома сварливый мужской голос, вторая дверь стояла открытой вовнутрь темного коридора. Оттуда вышел, щурясь от солнца, высоченный старец в помятой рубахе ниже колен. Волосы еще хранили тускнеющий каштановый цвет, а длинная густая борода до груди седела серебром.

- Всего-то слегка припозднился... - начал оправдываться мужчина, бросая с подноса обглоданные кости. Они падали в песок, рядом с растением, выпускающим вверх острые клинья листьев. Кошки набросились на угощение, злобно фыркая друг на друга.

- Дядя Феор, господин... - шепнул Анвер. Феор их уже заметил и принял вид более строгий: прекратил суетиться, разом смахнул кости кошкам и замер, приподняв широкий подбородок. Особенный взгляд его карих глаз выдавал натуру внимательную, вдумчивую.

Они подошли ближе.

- День настал, - приветствовал Дир согласно местным обычаям.

Феор кивнул, опустил подбородок, мол, теперь понял, что Дир пришел с хорошими намерениями. Он спросил:

- Ел ли ты сегодня?

Отведавший хозяйской еды считался должником, и в то же время это было первое приглашение за все время жизни в Асмаре. Дира побаивались, как одного из людей Гера и особенно недолюбливали за закрытие колодцев. Он не мог разобраться, как они относятся к тому, что он женат на Лигии.

- Нет и еще не намерен. Я пришел по поводу твоего племянника. Уже достаточно долгое время он помогает мне в урон тебе, насколько я понимаю.

- Если тебе угодно, можешь и дальше пользоваться его услугами.

- Он послужил достаточно, пора и расплатиться.

- Благо, - согласился Феор.

Дир достал деньги, завернутые в лоскут.

- Полагаю, этого достаточно для сандалий.

Спрос на товары Феора упал, и Дир убивал двух зайцев: платил за услугу мальчишке и пополнял кошелек дяди.

- Благо, - согласился Феор, пересчитав монетки. - Лишнего мне не надо, однако.

- Раз так, позволь взять несколько листьев, - Дир показал на алоэ и вызвал удивление хозяина.

- Рад помочь, - кивнул он.

Своим коротким мечом Дир срезал несколько штук и спрятал их в сумке.

Он поднялся и спросил:

- Как торговля, почтенный? Никогда не встречал тебя на рынке.

Феор отвечал с огромным достоинством:

- Я достиг тех лет, когда негоже торговаться лично. Мой сын, - так он назвал Анвера, - напротив, еще не набрал нужных лет и опыта. Других родственников, имею в виду годных к ремеслу или торговле, мы не имеем. При нужде я нахожу доверенного человека и отправляю его на рынок, а раз в году снабжаю караван. Ты, как погляжу, человек честный и щедрый... Если бы не твое высокое положение, я бы попросил тебя. В этом году мне некому доверить товар и верблюдов.

Наступила долгая пауза. Одна из кошек подошла к Феору и начала тереться об его ноги, звонко мурлыча благодарность.

- У меня нет положения, я не из вашего народа и не из людей Гера, тебе должно быть известно. Если бы ты попросил, я вынужден был бы отказаться, потому что занят важным делом. Но если бы ты отправил караван в Кахиру, я постарался бы завершить все дела.

Дир понял, как рассердил Феора: с его лица слетело благодушие, он потемнел от прилившей к голове крови и выбросил на землю поднос.

- Мои родственники погибли в войне за воду, мои сыновья остались навечно в пустыне! Ты не найдешь в Асмаре никого, кто захотел бы отправиться в Кахиру! А если ты решишься уехать туда один, то никогда Асмара тебя не примет! Ты считаешь, что твои друзья завоевали этот город, но нет! Только временно кахирийцы ходят по нашим улицам, и только проклятье Нивера довело нас до подобного унижения... Либо проклятье уничтожит нас всех, либо мы сами найдем силы!..