Кочевники рассеялись по пустыне, отдалившись от города в поисках живых колодцев, на подступах к Асмаре собрались только местные воины. Их оказалось втрое больше, чем укротителей, но ведь один лев заставляет убегать целое стадо. Город удивил Дира незащищенностью: никаких скал, крепостей, только лабиринты каменных и глиняных домиков-коробок вокруг небольшого пруда с редкими пальмами. Одним только видом Асмара сдавалась. Огромный дворец был красив, но ничем не укреплен. Колонны, пилястры, широкие балконы, крытые переходы между многочисленными залами разного назначения хранили прохладу и выглядели величественно. Статуи не защитили Кариитов от Гера. Просторные залы только облегчали передвижение прямо на львах, единственной силе изгнанных людей.

Королевская семья собралась в тронном зале, на возвышении, в высоких креслах. Посередине сидел худой, болезненно нахмуренный Амр, Аливия - по правую руку, Лигия - по левую руку. Когда Гер появился в зале, Амр взялся за меч. Личная охрана сражалась храбро, но пала быстро, король погиб без долгих мучений. Аливию заключили под стражу - ее судьбу Гер не мог решить так быстро. Она решила сама: выпила яд в тот же день. Лигию обыскали и нашли яд и при ней.

Чтобы снискать одобрение асмарцев, Гер отдал Лигию в жены Диру и посчитал, что долг за спасение закрыт. Он мог и убить ее, только по местному закону она все равно не могла наследовать, кроме как выйдя замуж за родственника по отцовской стороне.

Через несколько месяцев Геру донесли, что это не настоящая принцесса.

Самозванка

Три свечи медленно таяли, освещая мое лицо. Дир оставался в темноте. Я могла живо представить, как прищурены от омерзения его черные глаза. Как он сдерживает ярость, крепясь не задушить меня, выслушав всю историю. "Говори! Послушаю твою версию", - приказал он с порога. Для него моя жизнь будет версией! А кто тогда поделился другой?.. Кто выдал нашу тайну, вынашивая месть или зависть?

- Я знаю, каково это - быть отражением. Мне приходилось успевать за Лигией с самого детства. Кажется, я никогда не ощущала свободы, до сих пор не знаю, на что способна сама и что собой представляю.

Дира словно передернуло от отвращения, его силуэт нетерпеливо качнулся, но он сдержался и остался сидеть на софе.

- Понимаю... Вы считаете, я хочу вызвать жалость. Ошибаетесь, я потеряла веру в жалость и уже очень давно не вижу ничего страшного в сложившейся судьбе. Говорят, меня родила простолюдинка из окраины. Никто не сообщил, отчего она умерла. Возможно, роды оказались тяжелыми, или наш правитель приказал избавиться от любовницы. Впрочем, я не верю, что он изменял своей королеве. Дир, вы не должны верить сплетням. Это были очень гордые люди! Они оба не позволяли себе прикоснуться к безродным, вроде меня или неизвестной моей матушки. Об измене и речи не может идти. Я... Похоже, призываю беду себе на голову, не правда ли? А вы бы сжалились, будь во мне часть королевской крови? Так убедитесь в моей честности! Я не лгу, я - только двойник Лигии, а не ее сестра.

- Ты убила ее?

Он поднялся и встал надо мной. Я сидела на каменном полу, согнув ноги в коленях. И этот мужчина считал, что ему кто-то посмеет соврать! Да он мог меня раздавить, как бескрылую муху, а потом скормить верному льву! И пусть так, лишь бы не отдал на растерзание Геру...

- Не знаю, - шепотом призналась я.

Дир считал такой ответ наиболее жалкой попыткой спасти себе жизнь, будучи виновной. Но стоило только подумать таким образом, как он удивил:

- Ты что-то еще скрываешь! Кроме того, что, возможно, убила Лигию. А готова ли ты умереть за эту тайну?

Я не знала, но гораздо более смерти меня взволновало недоверчивое "возможно", нехотя вылетевшее из его уст.

- Но ты видела достаточно смертей в последнее время, чтобы привыкнуть и смиренно принять свою. Нас не устраивает такой итог, и Гер с нами согласен.

Хотелось бы верить, что Дир запугивает вынужденно, без искренности. Да разве поймешь этих диких укротителей, имеют ли они человеческие слабости? Словно пустыня иссушила их сердца, оставив лоскут вяленого мяса. Глаза Дира, не видавшие прохладных оазисов и достойно украшенных женщин, не обманешь видом слабой самозванки, будь я красивейшей из девушек Асмары. Лигию называли прекраснейшей, а я почему-то никогда не считала себя даже хорошенькой.

- Прежде, конечно, аннулируют твой брак.

Он не мог не расслышать не удержанный от неожиданности всхлип. А я так не желала выдавать истинную обиду от последнего удара!

- Мне холодно. Позвольте мне выспаться в последний раз, я никуда отсюда не убегу. Ваш приговор, справедлив он или нет, я принимаю.

Я встала, собираясь пройти к софе и укрыться шерстяным одеялом. Зимняя ночь достигла самого холодного часа. Казалось, в узкое оконце на потолке светят не звезды, а колючие разбитые льдинки, и луна висела мертвенно-голубым лицом.

- Неужели аннулирование брака тебя расстроило сильней угрозы Гера? - спросил Дир, и не собираясь покидать библиотеку короля.

Он меня не пропустил. Я могла бы посмотреть прямо в глаза укротителю, но перед настоящей силой, я, самозванка, тушевалась и опустила голову в темноту под ногами.

- Расстроило все вместе. Узники тюрьмы короля Амра никогда не сравнивали свои горести, если итог один - смертная казнь.

- Почем тебе знать! Не сравнивай себя с узниками.

Он не мог признать, что я жила при дворе не по своей воле и испытывала собственные печали.

- Рассказывай дальше.

- К чему вспоминать начало, когда я подошла к завершению всего?

- Ни тебе, ни мне не известен итог, не морочь мне голову, женщина. Неужели тебе нечем оправдаться? Что было дальше, как ты попала в семью правителя?

Он отступил, и я смогла пройти и укрыться, потому что шифоновое платье давно не защищало от холода. Вспомнились лица знакомых, шепчущие, ругающие, презирающие, боязливые...

- Люди рассказывали, что для Лигии долго не могли найти кормилицу. Она не принимала ничью грудь и теряла вес.

- Почему ее не вскормила родная мать?

- Знатные асмарские женщины после беременности и родов отдыхают. Они отдают детей кормилицам, а потом, на несколько лет, - кочевникам, и дети возвращаются в семьи сильными. Королева не позволила бы унизиться перед подданными и встать с постели, как какая-то служанка. Когда она все-таки решила приложить ребенка к груди, молоко не появилось. Слуги искали беременных и кормящих женщин по всему городу, и нашли мою мать. Я не знаю, разрешилась ли она к тому моменту или я появилась на свет во дворце. Успела ли она вскормить Лигию - мне неизвестно. Знаю, что Ноя - ее кормилица, возможно, единственная. Ее привезли из Ифры.

- И как дитя приняло кормилицу?

- У ифрийцев не принято расставаться с детьми, поэтому Ноя умела с ними справляться. Она мазала сосок медом и давала Лигии. А меня оставили в комнате прислуги. Я смешалась с их детьми, но скоро служанки заметили наше с принцессой сходство и сообщили королеве. Лигия росла слабой девочкой, хворала часто и подолгу. Королева боялась отпускать ее в пустыню. Как раз в то время на наших землях появились укротители... Ваше племя стало нападать на кочевников. Или болезнь, или гибель ото льва грозила Лигии. Королева знала, что дочь не вернется. Это и боль, и позор - родить слабого наследника.

- Они отдали тебя... - догадался Дир.

Я ведь помнила свою жизнь именно с горячих песков, обманчивого прохладно-голубого неба, глубоких колодцев с таинственным блеском на дне, с шатких паланкинов и вонючего овечьего молока.

- Да. Я научилась ходить в год, и меня отдали кочевникам под именем Лигии, до трех лет. Но ведь мне не пришлось ни с кем расставаться. Поэтому это не печально.

- В каком племени ты жила?